сверкали, как и длинные наконечники копий. Айильцы убивали, лишь прикрыв
лица.
тогда как Девы просто остановились, замерев на цыпочках. Башир же просто
вновь устроился поудобнее в кресле, опять закинув ногу на подлокотник.
после чего отпустил саидин. Это было нелегко - несмотря на тошнотворную
горечь порчи, прикосновение к Источнику каким-то образом, хотя он и парил в
Пустоте, глушившей все телесные ощущения, позволяло ему видеть, слышать и
воспринимать мир несравненно отчетливее, чем обычно. Этого парадокса Ранд не
понимал и сам себе не мог объяснить. Даже отпустив Источник, он продолжал
чувствовать и выворачивающую желудок тошноту порчи, и восторг саидин.
Восторг и счастье, способное уничтожить его, прояви он хоть мгновенную
слабость.
пришлось бы расстаться с жизнью. Я могу убить тебя на месте, там, где ты
сидишь, и никто меня не осудит. Я буду прав, хоть по андорским, хоть по
любым другим законам.
клокотала в нем едва ли не с той же силой, что и саидин. Даже несколько
недель близкого знакомства не могли послужить Баширу оправданием этого
поступка. Раскосые глаза салдэйца не выдавали ни малейшего беспокойства - он
сидел, небрежно развалясь, словно у себя дома.
тебе не понравится то, что будет потом. Скорее всего в случае моей смерти
Дейра примет командование и продолжит преследование Мазрима Таима. Она и
раньше-то не одобряла моего согласия последовать за тобой.
гнев. Да и над его словами он не мог не задуматься. В свое время Ранд был
поражен, узнав, что все благородные воины из десятитысячного конного отряда
Башира отправились в поход со своими женами. Так же как и многие офицеры
незнатного происхождения. Ранд не мог понять, как может мужчина подвергать
свою жену опасности, беря ее в поход, но в Салдэйе жены следовали за мужьями
повсюду - за исключением рейдов в Запустение. Впрочем, размышляя об этом, он
предпочитал не вспоминать о Девах. Они были воительницами до мозга костей,
но оставались при этом женщинами. И он дал слово относиться к ним как к
воинам и посылать в бой, даже на смерть. А от своих обещаний Ранд не
уклонялся, и это грызло его. Но свое слово он сдержит. Так или иначе, Ранд
делал то, что должен был делать, пусть даже порой ненавидел себя за это.
задумываясь, ответил Башир. - Потому что ты действительно тот, кто ты есть,
так же как, я полагаю, и те, кого ты призвал к себе.
скрыть, что потрясены и просто в ужасе от объявленной им амнистии.
угодно. К тому же любой убийца, чтобы добраться до тебя, должен сначала
миновать кордон твоих айильцев. Да и моих всадников тоже. Ого! Нет, ежели
кто к тебе и подберется, то уж, во всяком случае, не человек. - Башир развел
руками и снова откинулся в кресле. - Впрочем, ежели тебе охота биться на
мечах, почему бы и нет, раз это тебя развлекает. Молодому человеку полезно
упражнять тело. Но будь начеку, чтобы кто-нибудь ненароком не раскроил тебе
череп. От тебя слишком многое зависит. А Айз Седай, которая могла бы в
случае чего тебя Исцелить, я поблизости не вижу. - Густые усы почти скрыли
неожиданную усмешку. - Кроме того, я не думаю, что в случае твоей смерти
наши андорские друзья продолжат оказывать гостеприимство мне и моим людям.
ненавистью. И не потому, что считали, будто он едва не убил Ранда. Обычно
они старались делать вид, будто не замечают салдэйца, но для них он был
чужеземным военачальником, приведшим чужеземное войско на андорскую землю.
Его присутствие было угодно Лорду Дракону - а прикажи Ранд, они стали бы
улыбаться и Мурддраалу. Но стоит Ранду отвернуться от салдэйца... Тогда уж
они не станут таить своей злобы. Эти стервятники склевали бы и Моргейз,
когда та еще была жива, и, конечно же, дай им волю, заклюют и Башира. Как,
впрочем, и самого Ранда. Он дождаться не мог, когда избавится от этой своры.
Ранду. Он уже слышал подобные слова, причем в таких обстоятельствах, что
должен был поверить в их истинность, но высказанная сейчас мысль
принадлежала не ему. Я должен умереть! Я заслужил смерть! Только смерть! -
звучало в его голове. Отвернувшись от Башира, Ранд схватился за виски.
выше его, за плечи:
голове - это не слишком приятно. К тому же не один Башир обратил на него
внимание. Девы в большинстве своем смотрели на него так же внимательно, как
следили за двором. Особенно пристально - Энайла и желтоволосая Сомара, самая
рослая из воительниц. Наверняка при первой же возможности эти Девы примутся
пичкать его каким-нибудь травяным настоем и не отстанут, пока он не выпьет.
Эления, Ниан и прочие андорские придворные тяжело дышали, судорожно
вцепившись в юбки или полы кафтанов, и взирали на Ранда расширенными от
испуга глазами. Наверняка они полагали, что видят первые признаки
надвигающегося безумия.
Девы, причем Энайла и Сомара, кажется, не очень ему поверили.
но для них Ранд был Кар'а'карном, человеком, которому, согласно Пророчеству,
предстояло связать их воедино и погубить. Они принимали это как
неизбежность, хотя подобная перспектива не могла их не тревожить. Кажется,
так же они принимали и способность Ранда направлять Силу и все связанное с
нею. В иных, мокрых, как язвительно подумал Ранд, землях его называли
Возрожденным Драконом, но мало кто понимал, что это в действительности
значит. Люди верили, что он есть не кто иной, как родившийся заново Льюс
Тэрин Теламон, прозванный Драконом, тот, кто более трех тысяч лет назад
запечатал дыру в узилище Темного, положив конец Войне Тени и Эпохе Легенд.
Ответным ударом Темный запятнал порчей саидин, и с тех пор всякий способный
направлять Силу мужчина, имея дело с Источником, обрекал себя на неминуемое
безумие. Первыми оно поразило самого Льюса Тэрина и его Сто Спутников. Люди
называли Ранда Возрожденным Драконом, но никто и помыслить не мог о том, что
Льюс Тэрин некой частью своей личности присутствует в его, Ранда, сознании и
что при этом он так же безумен, как во дни Разлома Мира, безумен, как все
Айз Седай мужского пола, до неузнаваемости изменившие лицо земли. Это пришло
к Ранду не сразу, но чем дольше он имел дело с Единой Силой, чем больше
становились его мощь и умение в обращении с саидин, тем чаще звучал в его
голове голос Льюса Тэрина и тем труднее становилось ему сохранять свое "я".
Отчасти именно из-за этого он так любил упражняться с мечом - отрешенность
от мыслей помогала ему оставаться самим собой.
правдивы... Выжги Свет мои глаза, не надо было отпускать ту...
даже королевский дворец наполовину опустел за одну ночь. Исчезли и люди,
помогавшие Ранду, те, кого он хотел бы отыскать. Повальное бегство
продолжалось и в последующие дни. Скрылась из города и некая молодая Айз
Седай, настолько молодая, что лицо ее еще не успело приобрести характерных,
лишенных признаков возраста черт. Воины Башира нашли ее в гостинице, но,
узнав, кто такой Ранд, женщина бросилась наутек с истошными воплями. С
воплями! Ранд так и не узнал ни ее имени, ни Айя. Ходили упорные слухи, что
где-то в городе скрывается еще одна Айз Седай, но Кэймлин полнился слухами,
один невероятнее другого, и вряд ли можно надеяться, что они и вправду
смогут вывести на Айз Седай. Все, кто оказывался поблизости от города,
подвергались досмотру айильскими патрулями, но люди торопились поскорее
миновать Кэймлин, и никто не выказывал намерения остановиться в городе,
которым правил Возрожденный Дракон.
это. У меня просто голова слегка разболелась оттого, что я получил по
макушке. Видать, не так уж она крепка.
придется довериться Айз Седай. Без их помощи ты не сможешь объединить
народы, не проливая крови. Сколько бы Пророчеств ты ни исполнил, многие
согласятся последовать за тобой, лишь если тебя признают Айз Седай.
Ранд. - Белоплащники едва ли допустят меня в Амадицию, даже если на это
согласится Айлрон, да и Саммаэль, конечно же, не уступит Иллиан без боя.
приходили без предупреждения, и избавляться от них становилось все труднее.
Аримилла, лишившись чувств, распростерлась на каменных плитах. Каринд
опустилась рядом с ней на колени и, прикрыв подолом лодыжки упавшей женщины,
принялась растирать ей запястья. Элегар покачивался, словно и сам готов был
упасть в обморок, да и Эления с Насином выглядели ненамного лучше.
Упоминание имени Отрекшегося вполне могло вызвать такой эффект, особенно
после того, как Ранд сообщил придворным, что лорд Гейбрил был на самом деле
ни кем иным, как Равином. Ранд не знал, во всем ли они ему поверили, но в
том, что у многих тряслись поджилки, не сомневался. Возможно, они были
потрясены тем, что остались живы. Во всяком случае, если б он мог хотя бы
Конюшевский Владислав
Орлов Алекс
Куликов Роман
Соломатина Татьяна
Афанасьев Роман
Шилова Юлия