дополнительную подписку для сбора недостающих средств. Подписка была
объявлена 2 февраля, а несколькими днями позже учредительный комитет
взволновали два одновременно прибывших заказных письма.
Ботанического общества. В конверте оказался билет в сто крон и просьба
принять его на "Аляску" в качестве естествоиспытателя.
записка:
принята благожелательно учредительным комитетом. Ее единодушно одобрили, и
достойный педагог, чья научная репутация как ботаника была более
значительной, чем он сам это предполагал, получил должность
естествоиспытателя в составе экспедиции.
пяти тысяч крон, то в первую минуту доктор Швариенкрона и Бредежор хотели
его отвергнуть, но, когда друзья попытались мотивировать свой отказ, они
почувствовали, что это не так-то просто. И в самом деле, какую вескую
причину они могли выставить перед учредительным комитетом, чтобы потребовать
отклонения столь солидного взноса? Такую причину трудно было найти. Да,
Тюдор Броун принес доктору Швариенкрона свидетельство о смерти Патрика
О'Доногана, а теперь оказывалось, что Патрик О'Доноган жив. Но где же тут
доказательство злого умысла Тюдора Броуна? Вот о чем справедливо спросит
комитет, прежде чем захочет отказаться от суммы, которая может избавить
экспедицию от многих затруднений. Тюдору Броуну ничего не стоило доказать
свою искренность. А разве ее не подтверждал его последний поступок? Может
быть, ему самому захотелось проверить, действительно ли утонул Патрик
О'Доноган на траверсе Мадейры, или он уцелел и находится на побережье
Сибири! Если даже и подозревать у Тюдора Броуна какой-то злой умысел, то не
лучше ли будет понаблюдать за ним, присмотреться к нему и не упускать его из
виду? И, наконец, одно из двух: либо он не в состоянии внести ничего нового
в расследование, которым так долго занимались друзья Эрика, и тогда нет
оснований рассматривать его как противника, либо, наоборот, владельца
"Альбатроса" привлекают к этому темному делу какие-то личные интересы, и
тогда, безусловно, будет гораздо благоразумнее пристально следить за его
действиями, чтобы вовремя успеть ему помешать.,
Броуна на борту "Аляски". Затем мало-помалу их самих охватило желание
поближе познакомиться с этим странным субъектом и узнать, для чего ему
понадобилось присоединиться к экспедиции. А как это сделать иначе если не
взять его на борт в качестве пассажира?
привлекательным. Поэтому доктор Швариенкрона, большой любитель путешествий,
попросил разрешения сопровождать экспедицию хотя бы до Южно-Китайского моря,
возместив комитету стоимость проезда.
поездке в края незаходящего солнца. И он в свою очередь попросил
предоставить ему каюту на тех же условиях.
своих друзей благодаря своей научной любознательности и нежеланию надолго
расстаться сними. Но надежды Стокгольма не оправдались. Профессор,
соблазненный перспективами путешествия, так тщательно взвешивал все "за" и
"против", что никак не мог прийти к определенному решению. В конце концов он
положился на орлянку, и судьба повелела ему остаться на месте.
прибытия, господина Маляриуса. Какова же была его радость, когда он встретил
на вокзале не только учителя, но и матушку Катрину с Вандой, которые
приехали поездом, чтобы проводить его в далекий путь! Они скромно
остановились в гостинице, но доктор настоял на их немедленном переселении в
его дом, к великому неудовольствию Кайсы, считавшей таких гостей
недостаточно светскими.
которой оправдала все ожидания. Она только что успешно выдержала в Бергене
довольно трудные экзамены, что позволяло ей надеяться получить место
преподавательницы в колледже. Но она предпочла остаться с матерью в Нороэ и
собиралась заменять господина Маляриуса на время его отсутствия. Приобретя
серьезные знания, Ванда не утратила своей обычной простоты и скромности,
сдержанности и мягкости, и все это, вместе взятое, придавало ей какое-то
особое очарование. Какое необычное впечатление производила эта красивая
девушка в живописном норвежском наряде, когда она спокойно и неторопливо
рассуждала на серьезные научные темы или с незаурядным мастерством играла на
рояле сонату Бетховена! Но самым приятным было в ней врожденное изящество и
отсутствие всякой жеманности. Она не старалась привлечь к себе внимание и
задумывалась о своих достоинствах не больше, чем о деревенских башмаках,
которые были у нее на ногах. Красота Ванды была подобна красоте дикого
цветка, перенесенного с берега фьорда и выращенного старым учителем в
маленьком саду позади школы.
приемная семья Эрика. Бредежор и доктор доигрывали с профессором Гохштедтом
последнюю партию в вист. И тогда неожиданно обнаружили, что и господин
Маляриус был весьма искушен в этой "благородной игре". Его внезапно
открывшийся талант обещал скрасить часы досуга на борту "Аляски". Но, к
несчастью, выяснилось, что достойный учитель подвержен морской болезни и,
попадая на корабль, вынужден почти все время лежать в каюте. Только
привязанность к Эрику, в сочетании с давно лелеемой мечтой пополнить
ботанические каталоги некоторыми, до сих пор не известными видами растений,
могла побудить его к морскому путешествию.
видом соблаговолила сыграть модный вальс. Ванда с глубоким чувством
исполнила старинную скандинавскую песню. Затем, когда был подан чай, все
собравшиеся распили большую чашу пунша за успех экспедиции. Эрик заметил,
что Кайса даже не притронулась к бокалу.
вполголоса.
одного только Тюдора Броуна. После того заказного письма он больше не
подавал признаков жизни.
время, капитан Марсилас приказал выбрать якорь и ударить в гонг, чтобы
провожающие сошли на берег.
лейтенанта.
спросил Эрик, собираясь ее тоже поцеловать.
ответила она насмешливо.
расположение? - сказал он, пытаясь скрыть под напускной веселостью боль,
причиненную ему этой жестокой шуткой.
дяде и давая тем самым понять, что прощание окончено.
настойчивыми. Провожающие устремились к сходням, чтобы спуститься в
приготовленные лодки. В общей суматохе почти никто не обратил внимания на
запоздавшего пассажира, поднявшегося на палубу с чемоданом в руке.
свою каюту, куда его тотчас же проводили.
заработал винт парохода, за кормой забурлила белая пена, и "Аляска",
величественно рассекая зеленые воды Балтики, покинула Стокгольм. А
собравшиеся на берегу зрители провожали ее громкими криками, оживленно
размахивая платками и шляпами.
облокотясь на перила левого борта, посылали приветствия Кайсе и Ванде,
стоявшим на молу. Маляриус, уже почувствовав мучительное недомогание,
поспешил к себе в каюту.
провожающие не заметили появления Тюдора Броуна. Поэтому доктору не удалось
скрыть своего удивления, когда, обернувшись, он вдруг увидел его
поднимающимся на верхнюю палубу. Он шел навстречу, засунув руки в карманы, в
том же самом нелепом костюме, с тем же самым цилиндром, как бы намертво
привинченным к голове.
этот странный тип попытается хотя бы извиниться и объяснить свое поведение.
Но, убедившись, что его ожидания напрасны, доктор перешел в наступление.
утверждали! - воскликнул он со свойственной ему горячностью.
спокойствием. - Я потому и присоединился к экспедиции, чтобы это выяснить.
объяснение вполне достаточным, принялся шагать взад и вперед по палубе,
насвистывая свой излюбленный мотив.
увидев сейчас Тюдора Броуна, они разглядывали его очень внимательно, гораздо
внимательнее, чем доктор. Они заметили, что иностранец, как бы намеренно
Посняков Андрей
Фазиль Искандер
Афанасьев Роман
Березин Федор
Посняков Андрей
Махров Алексей