рижа заняты сюжетами из русской истории... Нс настал ли теперь тот важ-
ный исторический момент, когда от недоверия, зарожденного кардиналом Ри-
шельс, мы обратимся к сердечности?
турок на Босфоре, но потепление климата между Парижем и Петербургом
все-таки заметно... Только бы французы не вздумали укреплять бастионы
Очакова!
доверие Потемкина следует закрепить: Сегюр заклинал принца не покидать
Киев ради свидания с женой и дождаться приезда императрицы... Потемкин
подарил Нассау-Зигену крымскую Массандру.
дружбе с Россией... А вам нужны апельсины?
ананасы, будут у нас на базарах и апельсины свои дешевле репы... Гибрал-
тар вы не взяли у англичан, - сказал Потемкин, - не попробовать ли нам
взять у турок Очаков?
менитых "потемкинских деревень", о которых пора уже знать правду. Снача-
ла развернем Советскую историческую энциклопедию, которая признает та-
ланты Потемкина, особо отмечая, что он не только удовлетворял собствен-
ное честолюбие, но стремился "и к укреплению международных позиций Рос-
сии, к развитию ее экономики - в последнем бесспорная историческая зас-
луга Потемкина", Если это так, то откуда же взялись эти навязшие в зубах
"потемкинские деревни"?
кинские деревни", Европа и не толкала бы Турцию на войну с Россией, -
война была неизбежна именно потому, что враги России не могли смириться
с основательным укреплением России на лучезарных берегах Черного моря.
"Потемкинскими деревнями" никого не запугаешь, а вот потемкинская Новая
Россия внушала страх неприятелям... С чего же нам начать?
лет. Этой клеветой были наполнены газеты Геббельса, который сравнивал
индустрию СССР с "потемкинскими деревнями", эта же клевета живуча и по-
ныне в неонацистских изданиях ФРГ и Австрии, где имя Потемкина снова
склоняется на все лады... Выходит, что вопрос о "потемкинских деревнях"
не покрыт плесенью забвения, он продолжает оставаться для нас актуальным
- как вопрос сугубо политический! Но не будем пороть горячку: Несторы и
Пимены, излагая события, сохраняли философское спокойствие - не это ли
главный признак человеческой мудрости?
мистификаций, но в данном случае надо бы рассуждать об "екатерининских
городах". Известно, что все нелады внутри государства императрица очень
ловко маскировала успехами военными или достижениями внешней политики, -
это ей удавалось в большей степени, нежели в повседневном управлении ко-
лоссальной державой с ее бедствиями, неурожаями, всеобщим недовольством
народа... Политические цели преследовал и Потемкин, устроивший "путь на
пользу" императрицы. Если бы ее поездка в Тавриду была лишь туристичес-
ким любопытством знатной дамы, никогда бы в Европе не сложилось об этом
путешествии столько вздорных слухов и сплетен.
мы притягивали к себе множество обездоленных людей из Европы - чехов,
сербов, венгров, кроатов, итальянцев и прочих; стоило Потемкину забить
первый гвоздь в Херсоне, как сразу же наметилась активная эмиграция в
сторону Причерноморья, что, естественно, вызвало тревогу при дворах мо-
нархов Европы. Для пресечения эмиграции требовалось представить Новую
Россию и самого Потемкина в самом безобразном виде...
ленцы изображались "обезьянами" или "животными", с инстинктами примитив-
ными, как у дождевого червя. Новая Россия умышленно рисовалась выжженной
пустыней, где даже трава не растет, жители Херсона преподносились под
видом каторжников. Сам же Потемкин изображался громилой с дубиною в ру-
ках, занятым поглощением водки и картами... Конечно, прочитав такое, еще
подумаешь - стоит ли покидать волшебные Татры или уютную Прагу ради но-
вой жизни на диких пустырях русского раздолья! В довершение всего некто
Вебер выпустил в Вене книгу, где описал свое пребывание в Херсоне, не
забыв упомянуть, что однажды наблюдал, как русские, собравшись в кружок,
поедали одного случайного прохожего. Все это выглядело бы стародавним
анекдотом, если бы подобные книги о "потемкинских деревнях" не издава-
лись и в наши дни...[37]
сии уже наметилась - еще до того, как Екатерина села в карету. Теперь
подумаем: если мнимые труды Потемкина были чистейшим шарлатанством, то
неужели и простые люди, строители новых городов, созидатели новой жизни,
неужели и они были ослеплены шарлатанством светлейшего? Обмануть импе-
ратрицу, пустить пыль в глаза ее свите - это, конечно, возможно при той
неукротимой фантазии, какой от рождения обладал Потемкин. Но... разве
можно обмануть целый народ, который никогда бы не стал заниматься сизи-
фовым трудом, вкатывая на вершину горы гигантский камень, чтобы потом,
разинув рты, глядеть, как он скатывается обратно!
грандиозный макет будущей Новой России, и современники (если они, конеч-
но, не были заклятыми врагами Потемкина, именно так и понимали его
стремления. А враги России даже в самом Черном море желали бы видеть об-
манчивую декорацию. Конечно - кто будет спорить? - во время "шествия"
Екатерины перед иностранцами вскрылось немало язв русской неустроенной
жизни, но... Простите, такие же точно язвы можно было наблюдать и в тог-
дашней Европе! Иноземные послы отмечали бесправие русского народа с та-
ким оголтелым возмущением, как будто в их монархиях народы процветали в
блаженстве свободы и равноправия!
окошками, можно и фальшивый дымок пустить из фальшивой трубы. Но испол-
нить декорацию народной жизни на протяжении тысяч миль, заставить дви-
гаться по лугам выдуманных коров, запылить горизонт миражами тонкорунных
овец, заставить плодоносить мертвые муляжи садов - это дело немыслимое!
Да, я согласен: для проезда Екатерины дороги пригладили, вешать дранину
и тряпье на плетнях запретили, навозные кучи расчистили, свиней с поро-
сятами попрятали по сараям, народ заранее прифрантился, - но так ведь
поступают всегда в ожидании гостей, тем более - высоких. Да и никто из
свиты (те же послы иноземные) не позволил бы Потемкину дурачить их,
словно глупых детишек. Однако понятие "потемкинские деревни" сделалось
нарицательным, обиходным - как символ показного благополучия.
саксонец Георг Гельбиг, страстный ненавистник России; это выражение ок-
рылили злобой те русские помещики, которые лютсйше ненавидели Потемкина,
как главного укрывателя их беглых крепостных; в ослеплении своем они от-
вергали все им свершенное и в этом удачно смыкались с Мордвиновым, кото-
рый, ненавидя Севастополь и флот Черноморский, невольно выражал настрое-
ния класса помещиков-крепостников...
сколько угодно, если бы его проекты не осуществились. Но в том-то и де-
ло, что будущее русского Крыма и русского Причерноморья оказалось гораз-
до ярче и самобытнее, нежели он рисовал себе в самых радужных снах...
Вспомним недавнее! Летом 1941 года Гитлер бросил танковые колонны на
захват Причерноморья и Донбасса, которые дали бы вермахту железо, молиб-
ден и марганец-для продолжения войны. Враги потешались над "потемкински-
ми деревнями", но в то же время понимали экономическое значение тех
мест, где Потемкин расположил первых поселенцев - устроителей безлюдного
края. Да, именно там, на месте пресловутых "потемкинских деревень",
впоследствии сложился наш гигантский промышленный комплекс, где выковы-
валась тяжелая индустрия, - и это еще раз доказывает, что дела Потемкина
не были капризом наивного фантазера, искателя шумной славы, - нет, дела
светлейшего всегда смыкались с нуждами государства, с великим его буду-
щим. Сейчас мы уже не мыслим жизни страны без того промышленного потен-
циала Причерноморья, что включен в общую систему народного хозяйства...
советский историк делает попытку осмыслить наконец события пресловутого
"шествия" (Екатерины). Он рассматривает его как дипломатический акт, за-
вершающий присоединение Крыма, Он стремится отделить подробности, рисую-
щие разврат деспотизма, от подробностей, рисующих великие усилия русско-
го народа..."
это выдумка заклятых врагов России, дышавших ненавистью не только к нам,
русским, но и ко всему великому миру славянства. С этим вопросом покон-
чено.