Чтение 212–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

- Что до меня, - сказал Кадрусс, - мне все равно, пусть забирают. Я,
знаешь ли, со странностями; я иногда скучаю по товарищам, не то, что ты,
сухарь! Ты рад бы никогда с ними больше не встретиться!

Андреа на этот раз не только вздрогнул: он побледнел.

- Брось дурить, Кадрусс, - сказал он.

- Да ты не бойся, Бенедетто, ты мне только укажи способ добыть без
всякого твоего участия эти тридцать тысяч франков и предоставь все мне.

- Ладно, я подумаю, - сказал Андреа.

- А пока ты увеличишь мою пенсию до пятисот франков, хорошо? Я, ви-
дишь ли, решил нанять служанку.

- Ладно, ты получишь пятьсот франков, - сказал Андреа, - по мне это
нелегко, Кадрусс... ты злоупотребляешь...

- Да что там! - сказал Кадрусс. - Ведь ты черпаешь из бездонных сун-
дуков!

По-видимому, Андреа только и ждал этих слов; его глаза блеснули, но
тотчас же померкли.

- Это верно, - ответил Андреа, - мой покровитель очень добр ко мне.

- Какой милый покровитель! - сказал Кадрусс. - И он выдает тебе еже-
месячно?..

- Пять тысяч франков, - сказал Андреа.

- Столько же тысяч, сколько ты мне обещал сотен, - заметил Кадрусс, -
верно говорят, что незаконнорожденным везет. Пять тысяч франков в ме-
сяц... Куда же, черт возьми, можно девать столько денег?

- Бог мой! Истратить их недолго, и я, как ты, мечтаю иметь капитал.

- Капитал... понятно... всякий хотел бы иметь капитал.

- А у меня он будет.

- Кто же тебе его даст? Твой князь?

- Да, мой князь; к сожалению, я должен еще подождать.

- Подождать чего? - спросил Кадрусс.

- Его смерти.

- Смерти твоего князя?

- Да.

- Почему это?

- Потому что он упоминает меня в своем завещании.

- Правда?

- Честное слово!

- А сколько?

- Пятьсот тысяч!

- Вон куда хватил!

- Я тебе говорю.

- Быть не может!

- Кадрусс, ты мне друг?

- На жизнь и на смерть.

- Я открою тебе тайну.

- Говори.

- Но только помни...

- Буду нем, как рыба.

- Так вот, мне кажется...

Андреа замолчал и оглянулся.

- Тебе кажется... Да ты не бойся! Мы совсем одни.

- Мне кажется, что я нашел своего отца.

- Настоящего отца?

- Да.

- Не папашу Кавальканти?

- Нет, тот уехал; настоящего, как ты говоришь.

- И этот отец...

- Кадрусс, это граф Монте-Кристо.

- Да что ты!

- Да, тогда, видишь ли, все становится понятным. Он, видимо, не может
открыто признать меня, но меня признает старик Кавальканти и получает за
это пятьдесят тысяч франков.

- Пятьдесят тысяч франков за то, чтобы стать твоим отцом. Я бы согла-
сился за полцены, за двадцать тысяч, за пятнадцать тысяч. Как же ты не
подумал обо мне, неблагодарный?

- Да разве я знал об этом? Все это было устроено, когда мы еще были
там.

- Да, верно. И ты говоришь, что в своем завещании...

- Он оставляет мне пятьсот тысяч франков.

- Ты уверен?

- Он сам мне показывал; но это еще не все.

- Существует приписка, как я говорил?

- Вероятно.

- И в этой приписке?

- Он признает меня своим сыном.

- Что за добрый отец, славный отец, достойнейший отец! - воскликнул
Кадрусс, подкидывая в воздух тарелку и ловя ее обеими руками.

- Вот видишь! Скажи после этого, что у меня есть от тебя тайны!

- Ты прав; а твое доверие ко мне делает тебе честь. И что же, этот
князь, твой отец - богатый человек, богатейший.

- Еще бы. Он сам не знает, сколько у него денег.

- Да не может быть!

- Кому же знать, как не мне; ведь я вхож к нему в любое время. На
днях банковский служащий принес ему пятьдесят тысяч франков в бумажнике
величиною с твою скатерть; а вчера сам банкир привез ему сто тысяч золо-
том.

Кадрусс был ошеломлен; в словах Андреа ему чудился звон металла, шум
пересыпаемых червонцев.

- И ты вхож в этот дом? - наивно воскликнул он.

- Во всякое время.

Кадрусс помолчал; было ясно, что его занимает какаято важная мысль.

Вдруг он воскликнул:

- Как бы мне хотелось видеть все это! Как все это должно быть прек-
расно!

- Да, правда, - сказал Андреа, - он живет великолепно.

- Ведь он, кажется, живет на Елисейских Полях?

- Номер тридцать.

- Номер тридцать? - повторил Кадрусс.

- Да, великолепный особняк, с двором и садом, ты должен знать!

- Очень возможно; но меня интересует не внешний вид, а внутренний;
какая, должно быть, там прекрасная обстановка!

- Ты когда-нибудь бывал в Тюильри?

- Нет.

- У него гораздо лучше.

- Скажи, Андреа, должно быть, приятно бывает нагнуться, когда этот
добрый Монте-Кристо уронит кошелек?

- Незачем ждать этого, - сказал Андреа, - деньги в этом доме и так
валяются, как яблоки в саду.

- Ты бы когда-нибудь взял меня с собой.

- Как же это можно? В качестве кого?

- Ты прав; но у меня от твоих слов слюнки потекли. Я непременно дол-
жен это видеть собственными глазами, я уж найду способ.

- Не дури, Кадрусс!

- Я скажу, что я полотер.

- Там всюду ковры.

- Ах, черт! Значит, мне придется только воображать себе все это.

- Поверь, это будет лучше всего.

- Ну, хоть расскажи мне, что там есть?

- Как же я тебе расскажу?

- Ничего нет легче. Дом большой?

- Не большой и не маленький.

- А как расположены комнаты?

- Ну, знаешь, если тебе нужен план, давай бумагу и чернила.

- Сейчас дам! - поспешно заявил Кадрусс.

И он взял со старенького письменного стола лист бумаги, чернила и пе-
ро.

- Вот! - сказал Кадрусс. - Изобрази-ка мне это на бумаге, сынок.

Андреа едва заметно улыбнулся, взял перо и приступил к делу.

- При доме, как я уже тебе говорил, есть двор и сад; вот посмотри.

И Андреа начертил сад, двор и дом.

- Ограда высокая?

- Нет, футов восемь или десять, не больше.

- Это большая неосторожность, - сказал Кадрусс.

- Во дворе - кадки с померанцевыми деревьями, лужайки, цветники.

- А капканов нет?

- Нет.

- А где конюшни?

- По обе стороны ворот, вот здесь и здесь.

И Андреа продолжал чертить.

- Нарисуй мне нижний этаж, - сказал Кадрусс.

- В нижнем этаже - столовая, две гостиных, бильярдная, прихожая, па-
радная лестница и внутренняя лестница.

- Окна?

- Окна великолепные, большие, широкие; я думаю, в каждое стекло мог
бы пролезть человек твоего роста.

- И на кой черт устраивают лестницы, когда в доме имеются такие окна.

- Что поделаешь? Роскошь!

- А ставни есть?

- Ставни есть, но их никогда не закрывают. Большой оригинал этот граф
Монте-Кристо, любит смотреть на небо даже по ночам.

- А где спят слуги?