избранные, которые окружают и поддерживают трон и тем самым не позволяют
народу освободиться от цепей. Только в таком случае тирания будет абсолютной
и безграничной.
- Тогда она дойдет до того, - сказала Клервиль, - до такой степени, что
бедным людям придется испрашивать позволения дышать у тирана или его
приближенных.
- Вот именно, - с радостью ухватился за эту мысль князь, - само
правительство должно регулировать народонаселение, принимать меры для его
уменьшения, когда оно достигает угрожающей численности, увеличивать его,
когда это потребуется правосудие должно защищать интересы или страсти
правителя, равно как и тех, кто получил от него соответствующую долю власти,
необходимую для того, чтобы стократно усилить его королевскую власть {Этому
вопросу посвящена речь епископа Гренобльского в I томе "Новой Жюстины".
(Прим. автора)}. Посмотрите на правительства Африки и Азии: все они устроены
в соответствии с этими принципами, поэтому твердо стоят на ногах.
- Однако, - возразила Шарлотта, - во многих этих странах народ не
доведен до того состояния, которое вы полагаете для него необходимым.
- Верно, - признал Франкавилла, - поэтому кое-где происходят волнения
предстоит еще многое сделать, прежде чем массы дойдут до такого состояния
страха и истощения, что навсегда забудут о бунте.
- Именно для этого, - вставил Фердинанд, - я бы хотел видеть
священников на своей стороне.
- Будьте осторожны, ибо, как здесь уже говорилось, - это самый верный
способ усилить их власть, и они скоро подчинят вас благодаря своим
деистическим фокусам, которые в руках мошенников служат только для свержения
правительства и больше ни для чего в ваших интересах - превратить подданных
в безбожников, растлевать их до тех пор, пока они не поклонятся иному богу,
кроме вас, пока не исповедуют иной морали, кроме вашей, вы останетесь их
сувереном.
- Но ведь и безнравственный человек опасен, - заметил Фердинанд.
- Да, когда он обладает какой-то властью, так как в этом случае у него
появляется соблазн злоупотребить ею, но этого никогда не случается с рабом.
Какая разница, считает человек цареубийство безнравственным или же нет, если
я закую его в кандалы и не дам возможности обидеть даже муху а вот когда
моральная распущенность избалует его, он почувствует меньшее отвращение к
ошейнику, который я надел на его шею.
- Однако, - спросила Шарлотта, - как он может избаловаться под игом? На
мой взгляд, скорее роскошь и безбедная жизнь оказывают подобное действие на
человека,
- Душа его загнивает в атмосфере порока, - ответил князь, - посему
дайте ему возможность реализовать свои порочные наклонности, не наказывайте
его, за исключением тех случаев, когда его злодеяния направлены против вас,
вот тогда вы добьетесь необыкновенных результатов: безнравственности,
которая вам на руку, и уменьшения народонаселения, что еще выгоднее для вас.
Разрешите инцест, насилие, убийство, разрешите своим подданным абсолютно
все, что исходит от порока, запретите браки и молитвы, узаконьте содомию, и
больше вам не о чем будет беспокоиться.
- Но как ужесточить наказания, если все будет дозволено? -
поинтересовалась я, и вопрос мой не был лишен логики.
- Значит, вы должны наказывать за добродетели или за неповиновение и не
бойтесь: у вас причин найдется в тысячу раз больше, чем нужно, да и так ли
уж они необходимы? Деспот проливает кровь, когда ему хочется, и для этого не
требуется поводов - достаточно желания. В конце концов всегда можно
обнаружить заговор, а потом предотвратить его, после чего по всей стране
надо соорудить эшафоты и устроить кровавую бойню.
- Если Фердинанд предоставит это мне, - сказала Шарлотта, - я
гарантирую сотни самых законных предлогов ежедневно пусть он точит меч, а
моя забота - найти жертвы.
- Ого, вы замечаете, кузен, что моя супруга становится кровожадной?
- Ничего в этом нет удивительного, - с возмущением произнесла Клервиль,
- меня тоже переполняют эти чувства. Разве не обидно смотреть на ваши
плотские забавы и не принимать в них участия, тем более имея такой
темперамент, как у нас?
- В таком случае приглашаю вас на свежий воздух, - предложил князь, -
может быть, в этой зеленой обители мы найдем, чем утолить пыл наших любезных
дам.
Огромный сад был ярко освещен мы не спеша проходили под апельсиновыми,
абрикосовыми деревьями, под фиговыми пальмами и срывали плоды, прохладные от
вечерней росы мы шли по живописным дорожкам, ведущим к храму Ганимеда. В
храме, под самым сводом, горели тонкие восковые свечи, которые создавали
мягкий, приятный для глаз полумрак. Сооружение поддерживали колонны,
выкрашенные в зеленый и розовый цвет, между ними вились гирлянды мирта и
сирени, образующие красивые фестоны.
Когда мы вступили в храм, послышалась нежная музыка. Шарлотта, пьяная
от похоти и разгоряченная вином и более крепкими напитками, сразу
развалилась на ближайшей кушетке, мы последовали ее примеру.
- Теперь наступила их очередь, - сказал Франкавилла королю, -
посмотрим, на что они способны и смогут ли оправдать блестящие рекомендации.
Но у меня есть одно условие: они должны совокупляться только в зад - только
он заслуживает поклонения в моем доме малейшее нарушение этого правила
влечет за собой немедленное удаление из храма. Впрочем, рыцари, которые
будут предложены нашим дамам, надежны и верны своим принципам.
- Нам все равно, - заявила Клервиль, которая первой сбросила с себя все
одежды. - Мы с большей охотой отдадим им задницы, нежели вагины, лишь бы нас
хорошенько приласкали при этом.
Тем временем Франкавилла сбросил розовое покрывало, наброшенное на
возвышение, которое мы вначале приняли за оттоманку. И мы застыли от
восхищенного удивления при виде необычного предмета, скрывавшегося под
розовым атласом. Представьте себе очень длинную кушетку с четырьмя
отдельными ложами, напоминавшими стойла женщина заходила туда и опускалась
на колени на специальную подставку, высоко приподняв таз и широко раздвинув
бедра ее локти опирались на мягкие подлокотники, обтянутые черным атласом,
под цвет всего этого необычного сооружения. По обе стороны от нее лежали
накрытые черными покрывалами двое мужчин, обратив к ней обнаженные чресла с
гигантскими членами она массировала их, зажав в ладони до извержения, после
чего они исчезали при помощи невидимого бесшумного механизма, и в тот же миг
на их месте появлялись новые.
Еще более любопытный механизм располагался под животом женщины. Когда
она устраивалась в ложе, ей приходилось опускаться и немного подаваться
назад тем самым она неизбежно насаживала свою вагину на мягкий и упругий
искусственный фаллос, который посредством системы пружин и часового
механизма автоматически и безостановочно перемещался взад-вперед и каждые
четверть часа выбрасывал определенную дозу теплой липкой жидкости эта
жидкость имела такой запах и такую консистенцию, что ее невозможно было
отличить от чистейшей и свежайшей спермы. Клитор ей ласкала языком
прелестная девушка, чье тело, кроме головы, также было закрыто черным
покрывалом. Прямо в лицо пациентки, находившейся в таком необычном, но
весьма удобном и приятном положении, упирались обнаженные гениталии,
менявшиеся по ее желанию, и она могла по своему выбору сосать пенис или
клитор. Короче говоря, мы стояли на коленях на мягком возвышении, которое
приводилось в движение при помощи рычагов, и получали несколько удовольствий
одновременно: влагалище прочищал искусственный член, клитор лизала юная
девица, в каждой руке мы держали живой трепетный член, а третий, еще более
массивный, неистово содомировал нас кроме того, мы могли сосать пенис,
влагалище или даже задний проход.
- Мне кажется, - сказала Клервиль, забираясь в стойло, - невозможно
придумать ничего более пикантного и сладострастного. Вы не поверите, -
продолжала она, - но я уже кончила, пока усаживалась в эту колыбель.
Мы трое - Олимпия, Шарлотта и я - заняли место рядом с Клервиль. Нам
помогали четыре девочки с ангельскими личиками: они смазывали искусственные
органы, чтобы облегчить проникновение, заботливо поправляли подушки,
устраивая нас удобнее, потом, раздвинув нам ягодицы, увлажняли слюной задний
проход и безотлучно находились рядом в продолжение всей процедуры.
Франкавилла дал знак начинать. Вошли четверо девушек, ведя за массивный
мужской отросток четверых юношей великолепного сложения, и без промедления
вставили их копья в наши седалища вскоре измученную четверку сменила
свежая, еще через некоторое время новые девушки привели очередной отряд.
Пока юноши трудились в поте лица, девушки танцевали вокруг нас под негромкую
томную музыку, принимали непристойные позы и обрызгивали нас жасминовым
эликсиром, каждая капля которого приятно обжигала кожу и подстегивала,
словно удар хлыста, наши страсти, и скоро мы пропитались ароматом жасмина и
спермы с головы до ног.
Все сцены этого продолжительного акта происходили одна за другой без
единой заминки, и наши наперсники действовали с удивительной ловкостью и
искусством. Вагины, и члены, и ягодицы сменяли друг друга перед нашими
лицами с той же быстротой, с какой менялись наши желания не успевали
извергаться горячие члены в наших руках, как тут же, словно по мановению
волшебной палочки, в ладонях оказывались новые - наполненные силой наши
сосательницы сменялись в том же стремительном ритме, и анусы наши не
пустовали ни единой минуты три часа подряд мы изнемогали в истоме и в
нескончаемом сладостном бреду не менее сотни содомитов почтили присутствием
наши потроха, а искусственный орган беспрерывно обрабатывал нам влагалище. В
конце концов я едва не испустила дух, а Олимпия потеряла сознание, и ее
пришлось снимать с кола только Клервиль и Шарлотта стойко отражали приступ.
Мы истекали спермой, жидкостью, которую выбрасывал механический пенис, потом
и кровью. Когда первый акт подошел к концу, Фердинанд и Франкавилла
пригласили нас на прогулку, и мы, поддерживаемые служанками, пошатываясь,
направились в просторную летнюю резиденцию.
Она была украшена следующим образом: справа, приблизительно на метр от
пола, возвышалась полукруглая платформа, нечто вроде амфитеатра,
Суворов Виктор
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Юрьев Сергей
Акунин Борис