невольно становится отвратительной клеветой...
года, а Екатерина почему-то испытывала мистический страх перед 1790 го-
дом...
слабым крючком. Стоило ударить кулаком посильнее - и Война явится во
всем своем безобразии.
дилось, бра чуясь троюродно, четвероюродно и всяко. Петровская "Табель о
рангах" открыла шлюзы, чтобы в дворянство бурным потоком вливалось все
самое лучшее и талантливое из простого народа. От этого дворянство Рос-
сии постоянно как бы обновлялось притоком свежей крови, неиспорченных
чувств и мыслей-от врачей и писателей, от архитекторов и садовников, от
библиотекарей и педагогов, от певцов и музыкантов, отцы и деды которых
были еще крепостными. Если не понимать этого, а следовать лишь укоренив-
шимся предрассудкам, тогда русское дворянство предстанет перед нами
ужасным лесом, населенным дикими кровожадными Салтычихами, и чудом ста-
нет казаться, как из такого непроходимого бурелома вышли Баженов и Ле-
вицкий, Пушкин и Лермонтов...
при условии пожизненной службы его личное дворянство становилось уже по-
томственным. Это была хитрая ловушка для простонародья: никакой отец,
даже больной или израненный, не покинет службы, дабы не лишать своих де-
тей дворянских привилегий. В мрачном расположении духа майор и кавалер
отвозил своих близнецов в Петербург. Петр и Павел родились в том памят-
ном году, когда отец сражался при Суджук-Калс, и теперь, глядя на них,
корабельный мастер думал печально: "Увижу ль их, пострелят, в чинах офи-
церских?.." Близ моря рожденные, близнецы и жизни своей без моря не
представляли. Но вошла им нелепая блажь в головы, чтобы батюшка сдал их
в Водолазную школу, недавно лишь в Петербурге открытую...
сиживать, но водолазы гибнут почасту, смолоду параличом тронутые. Вам же
в Морской корпус идти, и радуйтесь, что не с топора карьер свой начинае-
те... Это уж я, родитель ваш, доски обтесывал да пазы в палубах конопа-
тил!
дом графа Миниха, где после страшного пожара на Васильевском острове
расположился Морской корпус. Прощание он устроил нарочно жесткое. Дал
сто рублей на двоих.
знаю, ведать не ведаю. Головы на плечах круглые, вот и решайте сами,
прямо или косо жизнь строить!
строительство галер для "шествия" императрицы в Тавриду. В Смоленске
Прохор Акимович узнал новость: "Царицка не поедете-дурное знамение бы-
ло". Оказывается, в эту зиму Украина наблюдала невиданное сшс здесь по-
лярное сияние, охватившее над Днепром полнеба. Зрелище для киевлян было
ужасным, непонятным, но Курносов сказал, что это кораблей не касается:
надо строить.
меня оказалось очень добрым... Пусть оно станет добрым знаком и для по-
томства моего дворянского!
старым бабкам-шептуньям не верю...
станции их ожидали 560 свежих лошадей. Мороз был 17 градусов, продукты
замерзали. Принц де Линь жаловался: "Все кареты переполнены персиками и
апельсинами, лакеи опиваются шампанским, а я умираю от голода..." Безбо-
родко, сдучи с царицей, выразил удивление, почему нет Дашковой.
рия, библиотека и отхожее место, чтобы по сугробам не бегать, за елки
прячась. Дороги были заранее укатаны, потому ехали не в санях - в экипа-
жах. В пути Екатерина продолжала работать с Безбородко, а Попов, секре-
тарь светлейшего, делал ей доклады. Дмитриев-Мамонов укачался, просил
лекарств. Екатерина попрекала его:
всю дорогу верхом проскакала...
впереди поезда с пылающими факелами в руках. Черные леса обступали трак-
ты и шляхи, кони бежали хорошо. Уездные города освещались праздничной
иллюминацией, губернские давали балы, устраивали обеды. Екатерина иногда
выходила к народу, одетая в богатую шубу, крытую лиловым бархатом. Од-
нажды, заметив бедного мужика, подарила ему два золотых империала. К
удивлению свиты, крестьянин от денег отказался.
лал. Просто стою и смотрю. А ты мне золото суешь. Эдак никакой казны не
хватит и государству разор будет...
Показав на фигуру Славы, укрепленную поверх золоченой кареты императри-
цы, Фицгерберт едко заметил:
Ивановича Шувалова или графа Строганова. Считая их друзьями, она была с
ними откровенна:
тогда я и допустила политиков до тайны своих успехов: я царствую над
русскими, а русские - нация величайшая в мире. Все, что происходит, -
это не от меня, это обусловлено великими судьбами России! Если бы я ни-
чего не делала, а с утра до ночи баклуши била, Россия все равно двига-
лась бы своим историческим путем, каким идет к славе и при множестве мо-
их забот...
варварах. Теперь их ставят выше других народов. А когда же русские стоя-
ли с другими народами вровень?
увлекал императрицу за ширмы, где судачил о делах конфедераций и сеймов.
Польский король ожидал Екатерину в Каневе, а Киев встретил гостей моро-
зом и ясным небом. Город был переполнен наехавшими. "Четыре гранд-д'Ес-
пань, князья имперские без счета, Поляков тьма. Англичане, Американцы,
Французы, Немцы, Швейцарцы, - писала Екатерина. - Сроду столько иноязыч-
ных я не видала, даже и Киргизцы здесь очутились, и все сие по Киевским
хижинам теснится, и непонятно, как вмещаются". Непролазная грязища пок-
рывала немощеные улицы, всюду видна была неприкрытая рвань жителей, на-
селявших мазанки, окруженные плетнями. Сверкающие кареты нелепо выгляде-
ли на фоне жалких лачужек. Явно желая досадить Потемкину, фельдмаршал
Румянцев даже не прибрал киевских улиц. Зная тяжелый характер полковод-
ца, Екатерина сама не решилась делать ему выговор, а послала к нему
Дмитриева-Мамонова.
привык города брать, а не подметать их...
нимала второй этаж дома наместника, а на первом образовалось нечто вроде
бесплатной "обжорки", где ели и пили всякие с улицы заходящие. Там же
обедали офицеры, наспех перекусывали де Линь и Бсзбородко. Екатерина,
стоя на лестнице, любила прислушиваться к разговорам мужчин. Однажды ве-
ликолепно одетый господин со знанием дела разоблачал политику шведского
кабинета.
политики, что Екатерина удивилась.
Володихин Дмитрий
Шекли Роберт
Пехов Алексей
Чернецов Андрей
Самойлова Елена
Майер Стефани