Чтение 213–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

Проснувшись и взглянув в окно, король был поражен сумрачностью приро-
ды. Однако все распоряжения были сделаны, все было приготовлено, и,
главное, Людовик очень рассчитывал на эту прогулку, которая сулила ему
много заманчивого; поэтому он без колебания решил, что погода не имеет
никакого значения и так как прогулка назначена, она должна состояться.

Впрочем, в некоторых излюбленных богом земных царствах бывают часы,
когда кажется, будто воля земного короля имеет влияние на божественную
волю. У Августа был Вергилий, говоривший: "Nocte puit tota redeunt
spectacula mane" [29]. У Людовика XIV был Буало, говоривший совсем дру-
гое, и бог, относившийся к нему почти так же милостиво, как Юпитер к Ав-
густу.

Людовик по обыкновению прослушал мессу, хотя, по правде говоря, вос-
поминание об одном создании сильно отвлекало его от мыслей о создателе.
Во время службы он не раз принимался считать минуты, а потом секунды,
отделявшие его от счастливого мгновения, когда должна была начаться про-
гулка, то есть того мгновения, когда на дороге должна была появиться
принцесса с фрейлинами.

Само собой разумеется, что никто в замке не знал о ночном свидании
короля с Лавальер. Может быть, болтливая Монтале и разгласила бы о нем,
но на этот раз ее удержал Маликорн, предупредивший, что болтливость бу-
дет не в ее интересах.

Что же касается Людовика XIV, то он был так счастлив, что простил или
почти простил принцессе ее вчерашнюю выходку. В самом деле, он должен
был скорее быть довольным ею. Не будь этой злой шалости, он не получил
бы письма от Лавальер; не будь этого письма, не было бы и аудиенции, а
не будь этой аудиенции, он оставался бы в неизвестности. Его сердце было
так переполнено блаженством, что там не оставалось места для досады, по
крайней мере, в данную минуту.

Итак, вместо того чтобы нахмуриться при виде невестки, Людовик решил
обойтись с нею еще дружелюбнее и любезнее, чем обыкновенно. Однако лишь
при одном условии - что она не заставит себя долго ждать.

Вот о чем думал Людовик, слушая мессу, вот что заставляло его забы-
вать во время церковной службы о вещах, над которыми ему следовало раз-
мышлять в качестве христианнейшего короля и старшего сына церкви.

Но бог так снисходителен к юным заблуждениям, и все, что касается
любви, даже любви греховной, отечески им поощряется, что, выйдя от мессы
и подняв глаза к небу, Людовик увидел сквозь разорванные тучи уголок ла-
зурного ковра, разостланного под ногами господними.

Он вернулся в замок и, так как прогулка была назначена в полдень, а
часы показывали только десять, усердно принялся за работу с Кольбером и
Лионом.

Во время работы Людовик медленно расхаживал от стола к окну, выходив-
шему на павильон принцессы; он заметил поэтому на дворе г-на Фуке, кото-
рого почтительно приветствовали придворные, узнавшие о вчерашней аудиен-
ции. Фуке с любезным и счастливым видом направился, в свою очередь, при-
ветствовать короля.

Завидев Фуке, король инстинктивно обернулся к Кольберу. Кольбер улыб-
нулся и, казалось, тоже был весь полон любезности и ликования. Это при-
ятное настроение охватило его после того, как один из его секретарей
вручил ему бумажник, который он, не открывая, спрятал в глубокий карман
своих штанов.

Но так как в радости Кольбера всегда содержалось что-то зловещее, то
из двух улыбок Людовик предпочел улыбку Фуке. Он знаком приказал супе-
ринтенданту войти; затем обратился к Лиону и Кольберу:

- Закончите эту работу и положите ее на мой письменный стол, я прочту
бумаги со свежей головой.

И король ушел.

По знаку Людовика XIV Фуке быстро поднялся по лестнице. Арамис же,
сопровождавший суперинтенданта, затерялся в толпе придворных, так что
король даже не заметил его.

Король встретился с Фуке на верхних ступеньках лестницы.

- Государь, - сказал Фуке, видя приветливую улыбку на лице Людовика,
- вот уже несколько дней ваше величество осыпает меня милостями. Теперь
не юный король царствует во Франции, а юный бог, бог наслаждения,
счастья и любви.

Король покраснел. Комплимент был очень лестным, но он слишком прямо
бил в цель.

Король проводил Фуке в маленький салон, отделявший его рабочий каби-
нет от спальни.

- Знаете ли, почему я вас позвал? - спросил король, садясь на подо-
конник, чтобы не упустить из виду цветник, куда выходили вторые двери из
павильона принцессы.

- Нет, государь... но уверен, что для чего-нибудь приятного, судя по
милостивой улыбке вашего величества.

- Вам так кажется?

- Нет, государь, я вижу это.

- В таком случае вы ошибаетесь.

- Я, государь?

- Да, я призвал вас, напротив, чтобы поссориться с вами.

- Со мной, государь?

- С вами, и очень серьезно.

- Право, ваше величество пугаете меня... По я готов слушать, уверен-
ный в справедливости и доброте вашего величества.

- Говорят, господин Фуке, что вы затеваете большой праздник в Во?

Фуке улыбнулся, как больной, ощутивший первые симптомы забытой им и
возвращающейся лихорадки.

- И вы не приглашаете меня? - продолжал король.

- Государь, - отвечал Фуке, - я не думал об этом празднике, и только
вчера вечером один из моих друзей (Фуке подчеркнул эти слова) напомнил
мне о нем.

- Но ведь вчера вечером я вас видел, и вы ничего не сказали мне об
этом, господин Фуке.

- Государь, мог ли я надеяться, что ваше величество спуститесь со
своих царственных высот и удостоите своим посещением мое жилище?

- Простите, господин Фуке, вы ни слова не говорили мне о вашем празд-
нике.

- Повторяю, я ничего не сказал об этом празднике королю, во-первых,
потому, что еще ничего не было решено, а во-вторых, я боялся отказа.

- Что же заставило вас бояться отказа, господин Фуке? Берегитесь, я
решил до конца выспросить вас.

- Горячее желание получить согласие короля на мое приглашение.

- Хорошо, господин Фуке, я вижу, что нам очень легко прийти к согла-
шению. Вы горите желанием пригласить меня на свой праздник, а я горю же-
ланием побывать на нем; начинайте же, я приму ваше приглашение.

- Как! Ваше величество соблаговолите принять его? - пролепетал супе-
ринтендант.

- Право, - засмеялся король, - выходит, как будто я не только прини-
маю приглашение, но сам напрашиваюсь.

- Ваше величество удостаиваете меня величайшей чести! - вскричал Фу-
ке. - Но я принужден повторить слова господина де Ла Вьевиля, обращенные
к вашему деду, Генриху Четвертому: "Господи, я недостоин".

- А я отвечу, господин Фуке, что, если вы устроите праздник, я приду
к вам даже без приглашения.

- Благодарю вас, ваше величество, благодарю, - сказал Фуке, поднимая
голову при вести об этой милости, которая, но его мнению, должна была
его разорить. - Но кто же предупредил ваше величество?

- Молва, господин Фуке; рассказывают чудеса о вас и о вашем доме. Вы
возгордитесь, господин Фуке, если узнаете, что король ревнует к вам?

- Это сделает меня счастливейшим из смертных, государь, потому что в
тот день, когда король воспылает ревностью к владельцу Во, у того най-
дется подарок, достойный короля.

- Итак, господин Фуке, устраивайте праздник и распахните настежь две-
ри вашего дома.

- Я прошу ваше величество назначить день, - отвечал Фуке.

- Ровно через месяц.

- Вашему величеству не угодно выразить еще какое-нибудь желание?

- Нет, господин суперинтендант. Я хочу только почаще видеть вас подле
себя.

- Государь, я имею честь принимать участие в прогулке вашего вели-
чества.

- Отлично; так я ухожу, господин Фуке, а вот и дамы собираются.

Произнеся эти слова, король с пылкостью влюбленного юноши побежал от
окна за перчатками и тростью, которые подал ему камердинер.

Со двора доносился топот лошадей и шум колес по усыпанному песком
двору.

Король спустился вниз. Когда он появился на крыльце, все придворные
замерли. Король пошел прямо к молодой королеве. Что касается королевы
матери, то, чувствуя себя нездоровой, она не пожелала выезжать. Ма-
рия-Терезия села в карету вместе с принцессой и спросила у короля, куда
ему будет угодно ехать.

Как раз в этот момент король увидел Лавальер, усталую и бледную после
событий вчерашнего дня; она садилась в коляску с тремя подругами. Людо-
вик рассеянно ответил королеве, что ему все равно, куда ехать, и что он
будет чувствовать себя хорошо всюду, где будет королева.

Тогда королева приказала стремянным ехать в сторону Апремона.

Стремянные поскакали вперед.

Король сел на лошадь. Несколько минут он ехал рядом с каретой короле-
вы и принцессы, держась у дверцы.

Небо прояснилось; однако в воздухе висела какая-то дымка, похожая на
грязную кисею; в солнечных лучах кружились блестящие пылинки. Стояла