Чтение 214–й страницы книги ~Щит и меч~

кто останется на поверхности.

- Это можно.

И, хотя всего удобнее было начать операцию ночью, майор приказал
немедленно выходить на исходные позиции.

Допрос Штайнера ничего не дал. Гауптштурмфюрер, казалось, помешался
от отчаяния и ненависти. Вначале он был как бы в истерическом припадке, а
потом впал в состояние прострации, глаза закатились под лоб, рот
полуоткрыт, как у кретина, от него дурно пахло. Он не мог даже сидеть,
сползал со стула, когда его не держали.

- Если симулирует, то очень здорово, - сказал, приглядевшись к нему,
майор. - Врача бы! А так, не для специалиста, - рехнулся, и все. Вот это
называется казус.

Вход в шахту начинался с туннеля, пробитого в склоне горы, - к нему
вела узкоколейка для вагонеток.

Когад весь отряд парашютистов бесшумно собрался у подступов к
штольне, группа боевиков в мундирах эсэсовцев под командованием Вайса
строевым шагом направилась к туннелю.

Из-под свода туннеля вышел эсэсовец в звании ротенфюрера и приказал
остановиться. Из амбразур двух бронеколпаков торчали стволы спаренных
пулеметов.

Вайс продолжал шагать впереди группы, будто не слыша угрожающего
предупреждения.

Видя нацеленные стволы пулеметов, он ощущал себя как бы гигантской
мишенью для них.

Остановил группу он метрах в пятнадцати от бронеколпаков. Заорал изо
всех сил:

- Ротенфюрер, ко мне!

И, когда тот сделал несколько неуверенных шагов, приказал ему, кивая
на строй:

- Принять команду!

Ротенфюрер неуверенно сказал:

- Но, гауптштурмфюрер, это не мои люди.

- Принять команду! - повторил Вайс. Пройдя мимо растерявшегося
ротенфюрера под свод туннеля, пожаловался: - Жара, пыль... Воды! - И стал
сбивать пыль с мундира снятыми лайковыми перчатками. Приказал: - Выстроить
ваших людей! - Добавил, дружески улыбаясь: - Я оглашу сейчас приказ фюрера
о награждениях в честь дня его рождения. - Пояснил: - Теперь этот
торжественный акт приказано совершать на ходу, чтобы не отрывать людей от
несения службы.

Ротенфюрер поднес к губам свисток, его подразделение выстроилось.

Вайс отдал команду своим людям занять освобожденные посты. А сам,
поднявшись на бронеколпак, обратился с речью к выстроенному перед ним
подразделению. И, когда цепь парашютистов приблизилась, Вайс, внезапно
прервав речь, произнес спокойно и деловито:

- Теперь сдавайтесь!

Спрыгнув с бронеколпака, он залег за ним.

Но это были не просто солдаты, а отборные эсэсовцы. Они попытались
вступить в бой, и только четверо добровольно сложили оружие.

Майор, после того кк схватка закончилась, мельком взглянув на часы,
сказал Вайсу:

- Ну что же, прошумели. С этой минуты наша операция больше уже не
секретная от немцев. Значит, знай держись!

Часть отряда парашютистов занимала оборону вокруг выхода из штольни,
другая окапывалась на рубежах в километре от нее. Пять человек, взяв
взрывчатку, бросились в туннель вслед за Меховым.

Через минуту они выбежали оттуда. Мехов скомандовал:

- От туннеля - прочь!

Присел поодаль, тяжело дыша.

Мягкий, приглушенный взрыв потряс почву. Из жерла туннеля выбросило
клубы пыли, осколки камня.

Натягивая на уши пилотку, Мехов объявил, сияя:

- Порядок! Откупорили. Но теперь для меня начнется самая возня с их
сюрпризами. - Предупредил: - Пока фонариком не помигаю, семафор закрыт,
отдыхайте спокойненько. - Махнул рукой двум парашютистам, тоже минерам: -
Пошли.

Штурмовая группа, которой назначено было пройти в штольню, состояла
всего из семи человек. Майор остался на поверхности командовать обороной.

Вайс, ссылаясь на недостаточный армейский опыт, сказал, что пойдет со
штурмовой группой. Майор задумался.

- Ну что же, резонно. Только я вам еще радистку придам. Связь держать
надо, а линейщики нужны здесь - нитки тянуть к подразделениям. -
Подмигнул: - Золотая девушка.

- То есть? - спросил Вайс.

- Ну, как и вы, в тылу у немцев работала. - Махнул рукой: - Бегите,
она вас догонит!

Вайс вместе с Пташеком и молодыми парашютистами пролез сквозь
отверстие, проломленное в стене замурованной штольни, где скрылся Мехов с
двумя минерами. Освещая путь фонарями, они двигались во мраке - сухом,
душном, наполненном вонью мазута и угаром недавнего взрыва.

Они шли по шпалам узкоколейки, и шаги их гулко звучали под сводом
туннеля. У спуска в штольню их ждал один из минеров Мехова, сказал:

- Спускаться в клети небезопасно. Вдруг заминирована... Придется
шлепать по ступеням.

Железная ржавая влажная лестница свисала в ствол шахты. Здесь, у
ствола, их нагнала радистка; за плечами у нее на брезентовых ремнях висела
рация с тонкой, как удилище, антенной.

- Ах, - сказала радистка, - как неудобно будет спускаться. - И
объяснила: - Видите, я же в юбке. Пустите меня первой, чтобы потом вам не
пришлось дожидаться.

- Непредусмотрительно обмундировались.

Наденька - это была она - кивнула Вайсу, словно видела его только
вчера. Улыбнулась и стала спускаться, предупредив:

- Пожалуйста, осторожней, не заденьте ногами антенну.

Чем ниже они спускались, тем тяжелее становился воздух, протухший,
сырой, казалось, липнущий к коже, как плесень.

Несколько раз прозвучали тугие, гулкие взрывы.

Минер объяснил:

- Товарищ Мехов, видать, новые стенки подрывает. - Вздохнул. -
Замуровали людей и много заслонок понаставили, так понимать надо.

Спустились на горизонт, откуда начиналась штольня. Снова послышались
взрывы, дохнуло горячим угаром сгоревшей взрывчатки. И вдруг - снова взрыв
и потом - звук мягкого падения.

Вайс бежал, согнувшись, и, когда оказался на месте последнего взрыва,
он увидел лежащего замертво минера, другой прижимал обе ладони к лицу.

Мехов сидел на полу между ними и озабоченно перетягивал раздробленную
левую руку бикфордовым шнуром, один конец которого он держал в зубах.

Наденька опустилась перед ним на колени и раскрыла медицинскую сумку.
Мехов, отшатываясь от нее, приказал:

- Ты сначала тех осмотри! Говорил им: тут с фокусом. Нет, надо же
было лезть с кусачками! - Сказал Белову: - Ну вот. Дешево отделался, не
башкой, - при себе осталась, как предмет первой необходимости. - Попытался
встать, встал, прислонился к стене, увидел мертвого минера, лицо его
исказилось, голос дрогнул: - Какого парня потеряли, а? - Шагнул,
пошатываясь, к тому, у которого было разбито лицо, спросил: - Глаза целы?
Ну, тогда порядок. - Посоветовал: - Щеку ты все-таки поддерживай ладошкой,
пока приклеится, а потом - пришьют. - Похвастал: - Меня хирурги здорово
обратно составляли: кости на ногах на серебряных шурупах.

Надя перевязала Мехова, сказала:

- Вы замучились, вам надо отдохнуть хоть чуточку.

- После, - покачал головой Мехов, - в госпитале, здесь не те
удобства, не то обслуживание. - Опираясь о плечо Нади, тяжело волоча ноги,
побрел вперед.

Послышался гул голосов и удары чем-то тяжелым о железо.

Шли еще долго, штольню пересекла решетка, сквозь клетки которой можно
было просунуть только руку.

- Товарищи! - закричала первая Наденька. - Товарищи!

Сотни рук просунулись сквозь клетки этой тяжелой стальной решетки.
Надя кинулась пожимать их.

Мехов, напрягшись, закричал:

- Ура, товарищи! - И, ослабев, сел на каменное днище штольни.
Очнувшись, он прошептал виновато: - Это я не от слабости свалился - от
чувств. Ну, от переживания вроде, так надо полагать.

Добрел до решетки, стал осматривать ее, руки людей мешали ему. Потом
подозвал Вайса, наклонился, сказал на ухо, потому что люди за решеткой
сильно кричали:

- Подорвать можно. Но сначала надо наладить дисциплинку, чтобы все
граждане за решеткой удалились, насколько это возможно. И второй момент:
кинутся валом наружу, а там, надо полагать, бой. Надо связаться с майором.

Вайс позвал Надю. Отошли подальше от решетки. Надя включила рацию,
надела наушники.

- Что передать?

- Нашу обстановку, какую видите. Запросите, как у них.

Спустя некоторое время Надя пожаловалась: слышимость плохая, помехи.
Под землей работа рации очень затруднена.

- Но все-таки - что же передают?

- Отдельные слова разобрала: "Горячо... Всех в укрытие...
Артиллерия..."

- Так, - сказал Вайс. - Понятно.

Парашютисты пробовали призвать людей к спокойствию, но невозможно
было перекричать их.