не совлекается".
протянул руку, чтобы схватить Ала-ад-дина. И Ала-ад-дин воскликнул:
"Благослови, о госпожа моя Иафиса [272], вот время оказать помощь!" И
вдруг бедуина ужалил в руку скорпион, и он закричал и воскликнул: "Ах,
подойдите ко мне, о арабы, я ужален".
посадили его на коня и спросили: "Что с тобой случилось?" И он отвечал:
"Меня ужалил детеныш скорпиона"; и арабы увели караван и ушли.
жать на решетке водохранилища, а что до купца Махмуда аль-Бальхи - то он
велел грузить тюки и поехал, и ехал до тех пор, пока не достиг Чащи
Львов. И он нашел всех слуг Ала-ад-дина убитыми и обрадовался этому и,
спешившись, дошел до водохранилища и пруда. А мулу Махмуда аль-Бальхи
хотелось пить, и он нагнулся, чтобы напиться из пруда, и увидел отраже-
ние Ала-ад-дина и шарахнулся от него. И Махмуд аль-Бальхи поднял глаза и
увидел, что Ала-ад-дин лежит голый, в одной только рубашке и подштанни-
ках. "Кто сделал с тобою такое дело и оставил тебя в наихудшем положе-
нии?" - спросил Махмуд. И Ала-ад-дин отвечал: "Кочевники". - "О дитя
мое, - сказал Махмуд, - ты откупился мулами и имуществом. Утешься слова-
ми того, кто сказал:
ногтей для них. Но спустись, о дитя мое, не бойся беды".
на мула, и они ехали, пока не прибыли в город Багдад, в дом Махмуда
аль-Бальхи. И Махмуд "велел свести Ала-ад-дина в баню и сказал ему:
"Деньги и тюки - выкуп за тебя, о дитя мое; и если ты будешь меня слу-
шаться, я верну тебе твои деньги и тюки вдвойне".
шенную золотом, где было четыре портика, и велел принести скатерть, на
которой стояли всякие кушанья. И они стали есть и пить, и Махмуд скло-
нился к Ала-ад-дину, чтобы взять у него поцелуй, но Ала-ад-дин поймал
поцелуй рукой и воскликнул: "Ты до сих пор следуешь насчет меня твоему
заблуждению! Разве я не сказал тебе, что если бы я продавал этот товар
другому За золото, я бы, наверное, продал его тебе за серебро?" - "Я даю
тебе и товары, и мула, и одежду только ради такого случая, - отвечал
Махмуд. - От страсти к тебе я в расстройстве, и от Аллаха дар того, кто
сказал:
твоего мула и открой мне двери, чтобы я мог уйти".
вслед. И он пошел и шел в темноте, и вдруг увидал ворота мечети, и вошел
в проход, ведший в мечеть, и укрылся там, - и вдруг видит: к нему приб-
лижается свет. И он всмотрелся и увидел два фонаря в руках рабов, пред-
шествовавших двум купцам, один из которых был старик с красивым лицом, а
другой - юноша. И Ала-ад-дин услышал, как юноша говорил старику: "Ради
Аллаха, о дядюшка, возврати мне дочь моего дяди"; а старик отвечал ему:
"Разве я тебя не удерживал много раз, а ты сделал развод своей священной
книгой" [273].
сказал ему: "Мир с тобою!" И Ала-ад-дин ответил на его приветствие, а
старик спросил: "О мальчик, кто ты?" - "Я Ала-ад-дин, сын Шамс-ад-дина,
старшины купцов в Каире, - отвечал юноша. - Я попросил у отца товаров, и
он собрал мне пятьдесят тюков товаров и материй..."
меня, о счастливый царь, что Алаад-дин сказал: "Мой отец собрал мне
пятьдесят тюков товаров и тканей и дал мне десять тысяч динаров, и я
отправился и ехал, пока не достиг Чащи Львов. И на меня напали кочевники
и забрали мои деньги и тюки; и я вошел в этот город, не зная, где пере-
ночевать, и увидал это место и укрылся здесь". - "О дитя мое, - молвил
старик, - что ты скажешь, если я дам тебе тысячу динаров, и платье в ты-
сячу динаров, и мула в тысячу динаров". - "За что ты дашь мне это, о дя-
дюшка?" - спросил Ала-ад-дин. И старик сказал: "Этот мальчик, который со
мною, сын моего брата, и у его отца никого нет, кроме него, а у меня
есть дочь, кроме которой у меня никого не было, и зовут ее Зубейда-лют-
нистка, и она красива и прелестна. Я выдал ее замуж за этого юношу, и он
ее любит, но она ненавидит его, и однажды он не сдержал клятву, трижды
поклявшись тройным разводом; и едва только его жена уверилась в этом,
она покинула его. И он согнал ко мне всех людей, чтобы я вернул ему же-
ну, и я сказал ему: "Это удастся только через заместителя" [274]. И мы
сговорились, что сделаем заместителем какого-нибудь чужеземца, чтобы
никто не корил моего зятя этим делом, и раз ты чужеземец - ступай с на-
ми. Мы напишем тебе договор с моей дочерью, и ты проведешь с ней сегод-
няшнюю ночь, а наутро разведешься с ней, и я дам тебе то, о чем гово-
рил".
вестой, в доме и на постели, мне лучше, чем ночевать в переулках и про-
ходах!" - и отправился с ними к кади. И когда кади взглянул на
Ала-ад-дина, любовь к нему запала ему в сердце, и он спросил отца девуш-
ки: "Что вы хотите?" - "Мы хотим сделать его заместителем этого юноши
для моей дочери, - отвечал отец девушки, - и напишем на него обяза-
тельство дать в приданое десять тысяч динаров. И если он переночует с
нею, а наутро разведется, мы дадим ему одежду в тысячу динаров, а если
не разведется, пусть выкладывает десять тысяч динаров".
этом расписку, а затем он взял Ала-аддина с собою и одел его в ту одеж-
ду, и они пошли с ним и пришли к дому девушки. И отец ее оставил
Ала-ад-дина стоять у ворот дома и, войдя к своей дочери, сказал ей:
"Возьми обязательство о твоем приданом - я написал тебе договор с краси-
вым юношей по имени Ала-ад-дин Абу-ш-Шамат; заботься же о нем наилучшим
образом". И потом купец отдал ей расписку и ушел к себе домой.
тельница, которая заходила к Эубейделютнистке, дочери его дяди, и юноша
оказывал ей милости.
этого красивого юношу, она после уже не примет меня. Прошу тебя, сделай
хитрость и удержи от него девушку". - "Клянусь твоей юностью, я не дам
ему приблизиться к ней", - отвечала управительница, а затем она пришла к
Ала-ад-дину и сказала ему: "О дитя мое, я тебе кое-что посоветую ради
Аллаха великого; прими же мой совет. Я боюсь для тебя беды от этой де-
вушки; оставь ее спать одну, не прикасайся к ней и не подходи к ней
близко". - "А почему?" - спросил Ала-ад-дин. И управительница сказала:
"У нее на всем теле проказа, и я боюсь, что она заразит твою прекрасную
юность". - "Нет мне до нее нужды", - сказал Ала-ад-дин. А управительница
отправилась к девушке и сказала ей то же самое, что сказала Ала-ад-дину.
И девушка молвила: "Нет мне до него нужды! Я оставлю его спать одного, а
наутро он уйдет своей дорогой".
и подай его ему, пусть ужинает"; и невольница снесла Ала-ад-дину столик
с кушаньем и поставила его перед ним, и Ала-ад-дин ел, пока не насытил-
ся, а потом он сел и, затянув красивый напев, начал читать суру Я-Син
[275]. И девушка прислушалась и нашла, что его напев похож на псалмы Дави-
да, и сказала про себя: "Аллах огорчил эту старуху, которая сказала, что
юноша болен проказой! У того, кто в таком положении, голос не такой. Эти
слова - ложь на него".
настроив струны, запела под нее прекрасным голосом, останавливающим птиц
в глубине неба, и проговорила такие стихи:
когда закончил суру, и произнес такой стих:
занавеску; и, увидав ее, Ала-ад-дин произнес такое двустишие:
чьи милости скрыты, и оба они посмотрели друг на друга взглядом, оста-
вившим после себя тысячу вздохов; и когда стрела ее взора утвердилась у
него в сердце, он произнес такие стихи: