массируя себе клитор. Мы последовали ее примеру, и жуткие пронзительные
стоны гимном вознеслись в небо.
- Ах, Жюльетта, - простонала Клервиль, без сил повиснув на мне, - ах,
радость моя, как сладостно злодейство, как потрясает оно чувствительные
души!
И протяжный вой Боргезе, которая начала извергаться как Мессалина,
ускорил нашу эякуляцию и оргазм наших лакеев.
Когда буря утихла, мы стали проверять результаты своих преступлений,
но, увы, эти твари уже испустили дух, и жестокая смерть украла у нас
удовольствие продолжить пытки. Не удовлетворившись бойней, мы, не остывшими
от крови руками, ограбили дом, потом спалили его. Бывают в жизни моменты,
когда нет никакой возможности утолить страсть к злодеяниям, когда самые
чудовищные, самые мерзкие поступки только подливают масла в огонь.
Мы уходили глубокой ночью под черным бархатным небом, усеянным
звездами. Всю добычу мы оставили лакеям, которые, продав имущество, получили
по тридцать тысяч франков на каждого.
Из Пестума мы направили стопы в Вьетри, где наняли небольшое судно до
Капри. Дул легкий попутный ветерок, мы держались ближе к берегу и не
пропустили ни одного живописного места, коих было в изобилии на побережье
этого прекрасного полуострова. Позавтракать мы решили в Амальфи, древнем
этрусском городе, славящемся неповторимым местоположением. Затем мы
высадились на мысе Кампанелда, где единственной памятью о тех, кто жил здесь
когда-то, является храм Минервы. Погода, как нарочно, была чудесная, мы
подняли парус и за два часа, пролетевших незаметно, обошли все три островка
крохотного Таллинского архипелага и вошли в порт Капри. Остров Капри, не
более десяти миль в окружности, со всех сторон ощетинился высоченными
утесами. Единственная гавань находится со стороны, обращенной к материку,
напротив Неаполитанского залива. По форме остров напоминает эллипс длиной
четыре мили и две мили шириной в самом широком месте он разделен на две
части: верхний и нижний Капри, и разделом служит очень высокая гора, которую
можно назвать местными Апеннинами. Из одной части острова в другую можно
добраться по каменной лестнице, высеченной в скалистой породе и
насчитывающей сто пятьдесят ступеней. Тиберий редко взбирался по этой
лестнице, предпочитая нижнюю часть, где климат более мягкий и где он
построил свои дворцы наслаждений, один из которых приютился на самой вершине
скалы, вздымающейся настолько высоко над водой, что глаз с трудом различает
внизу рыбацкие лодки, притулившиеся у берега. Это захватывающее дух место
служило ареной для самых пикантных увеселений. С верхушки башни, выстроенной
на выступе скалы, останки которой видны до сих пор, жестокий Тиберий любил
сбрасывать детей обоего пола, которые были больше не нужны его похоти.
- Черт меня возьми, - пробормотала восхищенная Клер-виль, - как, должно
быть, сладостно кончать при виде жертв, летящих с этой высоты. Да, милый
ангел, - продолжала она, привлекая меня к себе, - он понимал толк в
сладострастии, этот Тиберий. А что если и мы, по примеру славного
императора, сбросим отсюда кого-нибудь?
Тогда Боргезе, словно угадав наши мысли, указала рукой на маленькую
девочку, которая пасла неподалеку козу.
- Вот это нам и нужно, - сказала Клервиль. - А как быть с проводниками?
- Их можно отослать домой. Скажем им, что мы решили отдохнуть здесь.
Сказано - сделано, и мы остались одни. Боргезе привела девочку.
На наш вопрос бедняжка робко отвечала, что она живет с больной матерью
в крайней нужде и что, если бы не она и не козочка, матушка давно бы умерла.
- Какая редкая удача, - обрадовалась Клервиль. - Давайте свяжем их
вместе и сбросим с обрыва.
- Совершенно верно, но прежде позабавимся, - ответила я. - Мне страшно
интересно узнать, как выглядит этот ребенок голеньким она прямо-таки
излучает из себя здоровье, свежесть, невинность, так неужели мы упустим
такой случай?
Вы, может быть, не поверите, друзья, но мы были настолько жестоки, что
лишили ребенка невинности, воспользовавшись для этого заостренным камнем
потом обвили ее зелеными побегами куманики, растущей в скалах, привязали к
козочке, столкнули обеих в пропасть и, затаив дыхание и вытянув шеи,
смотрели, как они падают и исчезают в море. Оргазмом мы были обязаны еще и
тому факту, что это было двойное убийство, ибо тем самым мы обрекли на
верную смерть и больную мать девочки.
- Вот так я люблю творить зло, - заявила я подругам, - это надо делать
с размахом и вкусом или вообще не заниматься этим.
- Ты права, - согласилась Клервиль, - но мы забыли спросить девчонку,
где живет ее мать. А было бы здорово посмотреть, как эта тварь издыхает от
голода.
- Ах ты, проказница! - восхитилась я. - По-моему, на земле нет никого,
кто мог бы сравниться с тобой в утонченном пороке.
И мы продолжили прогулку.
Желая узнать, что представляют собой счастливые жители этого острова,
насколько сильны и выносливы мужчины и насколько соблазнительны и прелестны
женщины этого славного неаполитанского племени, мы нанесли визит местному
губернатору и передали ему послание Фердинанда.
Он прочитал его и сказал озадаченно:
- Я удивлен, что королю пришло в голову дать мне подобное распоряжение.
Разве не знает он, что я здесь скорее шпион, следящий за людьми, нежели
представитель короны? Ведь Капри - это республика, где назначенный королем
губернатор является президентом. По какому же праву его величество хочет,
чтобы я отдал вам на потеху своих честных и законопослушных граждан? -
Признаться, сударыни, это очень деспотично со стороны Фердинанда, которому
пора бы понять, что здесь он уже не деспот. Я тоже люблю такие развлечения,
но не всегда нахожу их в этих местах, где нет публичных шлюх и очень мало
подходящих служанок и лакеев. Тем не менее, раз король пишет, что вы не
постоите за ценой, я могу предложить вам одну мою знакомую, вдову торговца,
у которой есть три дочери. Она любит деньги, и я не сомневаюсь, что вы ее
уговорите. Ее дочери родились на Капри,
одной пятнадцать, другой семнадцать, а старшей двадцать лет, и на всем
острове нет ничего прекраснее. Какова ваша цена?
- Тысяча унций за голову, - сказала моя подруга. - Тем более, что
средства на удовольствия идут не из нашего кармана, и вы, губернатор,
получите такую же сумму. Но, кроме того, нам нужны три самца.
- За них я получу столько же? - поинтересовался жадный чиновник.
- Несомненно. Мы не торгуемся в таких делах.
И добрейший синьор устроил все как надо, а за свои хлопоты не попросил
ничего, кроме позволения присутствовать на спектакле.
Девочки в самом деле были великолепны, юноши - сильны, крепко сложены и
оснащены превосходными членами. Насладившись ими, мы спарили их, и после
дефлорации им было ведено вернуться в наши потроха и сбросить свой пыл там,
так как им было разрешено только сорвать розы. Спектакль привел беднягу
губернатора в экстаз, он смотрел и мастурбировал до бесчувствия оргии
продолжались всю ночь напролет, ведь в такой сказочной стране было бы грешно
тратить время на что-нибудь другое, кроме целительных плотских наслаждений.
Мы покинули остров, даже не отдохнув после трудов, но щедро заплатив
губернатору и обещав передать Фердинанду его извинения за то, что он не смог
принять нас лучше, будучи стесненным в действиях в силу своей должности.
На обратном пути в Неаполь наше судно снова шло у самого берега, так
как мы не могли оторвать ошеломленных глаз от неописуемых красот этого
побережья. Мы посетили виллу Масса возле Сорренто - жилище Торквато Тассо,
очаровательный грот Лила де Рико и, наконец, Кастелламаре. Там мы высадились
и осмотрели Стабию, погребенную так же, как Геракланум сюда часто
наведывался Плиний Старший навестить своего друга Помпея, в чьем доме он
спал в ночь знаменитого извержения, которое стерло с лица земли этот город
вместе с окрестными селениями. Попутно хочу отметить, что раскопки ведутся
очень медленно, и в то время, когда мы были там, рабочие откопали всего лишь
несколько зданий.
После чего мы, изрядно уставшие, поспешили туда, где ждал нас отдых, и
наконец вернулись в княжескую резиденцию и известили короля о своем
прибытии, поблагодарив его за то, что он сделал наше путешествие столь
приятным и полезным.
КНИГА ШЕСТАЯ
Несколько дней спустя мы получили письмо от его величества короля
Неаполя с приглашением полюбоваться с балкона королевского дворца одним из
самых необычных зрелищ в его владениях, которое называется праздник
Угощения. Я часто слышала о нем, но в действительности это празднество
оказалось совсем не таким, каким я его представляла.
Шарлотта и Фердинанд приняли нас в будуаре, окна которого выходили на
площадь, где должно было состояться представление. С ними были еще два
человека: уже знакомый вам Ла Ричча и герцог Гравинес, мужчина пятидесяти
лет, известный распутник.
- Если вы не знакомы с этим развлечением, - сказал король, когда мы
кончили обедать, - вы, возможно, найдете его довольно примитивным.
- Если в нем есть что-нибудь варварское, сир, оно нам непременно
понравится, - ответила я. - Между прочим, я за то, чтобы возродить грубые
обычаи и гладиаторские бои во Франции, ведь дух нации укрепляют кровавые
зрелища, а там, где их нет, мы видим упадок и вырождение. Вспомните, во что
превратились великие властители мира, когда недалекий император, возведя на
трон Цезаря христианство, закрыл в Риме все цирки: в аббатов, монахов и
прочую худосочную братию.
- Совершенно с вами согласен, - сказал Фердинанд. - Моя цель -
возродить поединки между человеком и зверем и даже между людьми именно к
этому я стремлюсь, Гравинес и Ла Ричча поддерживают меня, и я надеюсь, что
так оно и будет.
- Что значит для нас жизнь этих презренных существ, - добавила
Контровский Владимир
Махров Алексей
Пехов Алексей
Круз Андрей
Беляев Александр
Рыбаков Вячеслав