тоже открытыми и обнаженными. Рисковать так рисковать; если бы Аннета
была на месте Марка, она бы знала, что предпочесть. Следовательно, она
могла предвидеть выбор Марка. И осуждать этот выбор было бы недобросо-
вестно. Если бы мать и захотела оградить своего сына от мук, которые она
предвидела, все равно она не могла бы оградить его от его смятенной души
и от судьбы, которую она сама ему уготовила... Итак, милые мои дети,
идите навстречу своей судьбе! Не стоит пытаться преграждать ей дорогу.
Благоразумнее и вернее - протянуть ей руку, воззвать к ее наиболее бла-
городным силам, поверить в них и сказать ей: "Я в тебя верю. И моя вера
тебя обязывает".
глаз, когда та пришла к ней взволнованная и от волнения резкая и, бросая
ей вызов, но в то же время прося ее согласия или прощения, сообщила ей
то, чего Аннета ждала уже несколько недель:
не обещала... Мне нужен ваш сын. Я нужна ему. Мы женимся...
молчание Аннеты. Она сказала, что решение принято; что против него
нельзя выдвинуть ничего такого, чего бы она не знала; что их союз не бу-
дет безмятежным и что она это отлично понимает; что они будут мучить
друг друга и что она сделает его несчастным... Да, возможно. Даже навер-
ное. Но она уже не может иначе! Значит, судьба... (Она всегда в послед-
нюю минуту все валила на судьбу, когда силы к сопротивлению у нее исся-
кали.) И теперь она пришла сказать это Аннете и предоставляла ей поме-
шать их решению, ибо знала, что Аннета все равно уже ничего поделать не
сможет.
Скажите же что-нибудь!..
нужен Марк. Вы нужны Марку. Чего же еще?
дились скрыть это от меня. Скажи я "нет" - и крючок еще глубже вонзится
вам в тело. Потому что вы проглотили крючок. Теперь уж ничего не подела-
ешь, бедные вы мои пескари! Вам остается только съесть наживку. Она в
равной мере состоит из того, что вас разделяет, и из того, что вас при-
тягивает: из различия ваших характеров, ваших рас (в этом своя доля при-
манки). И вы еще почувствуете, как крючок будет раздирать вам глотку!
Пожалуй, было бы благоразумнее не повисать на нем, не раздирать себе
внутренностей. Зачем вам жениться? Без этого вы бы только еще больше лю-
били друг друга... Но что сделано, то сделано. Переделывать - значит
раздирать вам внутренности. Да и мне тоже. Скажу я вам что-нибудь или
ничего не скажу - результат один. Так что, дорогие мои, любите друг дру-
га! И по-своему, а не так, как я. Я знаю, что оба вы лучше, чем можно
судить по вашим поступкам. Каждый из вас в отдельности слаб, очень
слаб!.. Постарайтесь, чтобы ваши слабости стали силой! Я тебя доверяю
моему мальчику. Я тебе доверяю моего мальчика, дочь моя!
ума и со всем своим умением добросовестно разбираться в себе (умением,
однако, бессильным перед натиском натуры) обдумывала Ася слова Аннеты.
Она признавала, что Аннета права, что бессмысленно связывать себя узами
брака, когда сама считаешь брак чем-то отжившим. Если бы даже он не стал
с некоторых пор дверью без задвижки и развод не раскрывал бы эту дверь
так легко; если бы, как в старину, брак оставался клеткой, из которой
нет выхода, - я думаю, она и Марк все равно стремились бы попасть в эту
клетку! Бывают в любви минуты, когда мечтаешь о пожизненном заключении.
Человек говорит дню: "Ты никогда не кончишься..." Насиловать природу бы-
ло бы безумием...
шейся к ней Аси, и понимала, что делается у нее в голове. Давая согласие
на то, чему она не могла помешать, Аннета в известной мере - ив силу
своего возраста - подчинялась судьбе. Подчинялась она также тем мощным
порывам, которые уносят нас, а сами от нас ускользают, ускользая от на-
шего рассудка. Но, помимо всего этого, здесь было еще и таинственное
проникновение в судьбу Марка. Благодаря близости к Тимону Аннета сумела
понять политическую обстановку, сумела понять и неизбежность великого
Столкновения. И теперь она смутно различала место своего сына в передо-
вых рядах бойцов - по ту сторону баррикады. Она смутно предчувствовала
это гораздо раньше, чем Марк и Ася смогли разобраться в этом (они были
слишком поглощены своей страстью!). Аннета опережала их и ждала. Все бы-
ло еще туманно, но она ждала, что благодаря их союзу судьба определится.
Она чувствовала, что этот союз, какие бы ему ни предстояли испытания и
неурядицы, будет способствовать их движению вперед. Так пусть же будут и
испытания и неурядицы! Вперед!
который падают струи фонтана. Каждый опустошил себя, чтобы принять струю
другого. Каждый был затоплен радостью, каждый был заполнен другим. Чтобы
вновь найти самого себя, каждый сжимал другого в объятиях. Они говорили:
тебя не возвращу тебе... Ах, как хорошо, что мы поменялись! И как я люб-
лю теперь жизнь, когда жизнь - это твоя жизнь! Она моя! Как я буду бе-
речь ее!
бя... И это было не так уж мало! Какими боями и какой ценой заплатили
они за то, чтобы выбраться из-под развалин гибнущего мира!.. Но стоило
ли так бороться, проходить через столько самоотречений, через столько
унижений, через такой позор и каждый день начинать сначала только ради
своего "я", ради этого жалкого "я", обездоленного, поруганного, пылающе-
го, разбитого, изнемогающего от усталости, ради этого "я", которое вла-
деет вами, преследует вас и которое вы не любите!.. А теперь! Может ли
быть чувство более восторженное, более опьяняющее, может ли кровь прили-
вать сильней, чем теперь, когда говоришь себе: "Спасай другого!.. Он
мой!.." Он ли мне принадлежит или я ему? Я ли присвоила его или он меня?
Не обманывает ли меня страсть, не желающая сознаться в своем эгоизме?
Так или иначе это эгоизм расширенный, это индивидуализм вдвоем. Открыва-
ется выход в море. Но открывается он из глубины фиорда. Надо, чтобы
ладья любви покинула фиорд...
ся, в фиорде спокойно. Ладья покачивается в своей золотой лужице.
какого водоворота, центр которого будет проходить через любовь? Понадо-
бится ли, чтобы борьба разгорелась между самими влюбленными? Понадобится
ли ненависть для того, чтобы любовь опомнилась, чтобы снова надулись ее
паруса и ладья унеслась в морскую даль? Вперед, суровый всадник, осед-
лавший жизнь! Вонзи ей шпоры в бока! Вонзи их в бока этим детям! Мир
движется вперед, только когда его пришпоришь. Надо двигаться! Если оста-
новишься, то упадешь... Нет, ты не упадешь! Тебя поднимут страдания.
ты. Страшный голод пожирал народы Поволжья. Над Римом занесены секира и
прутья черных ликторов. Из тюрем Венгрии и Балкан доносятся придушенные
вопли истязаемых. Старые страны свободы - Франция, Англия, Америка -
позволяют насиловать свободу и поддерживают насильников. Германия убила
своих "предтеч". И в березовом лесу под Москвой, угасает ясный взор Ле-
нина, меркнет его сознание. Революция теряет своего кормчего. Кажется,
будто ночь надвигается на Европу.
в море судьбы двух капель воды слившихся в одну? Прислушайся к ним! Ты
услышишь рокот моря. Все море заключено в каждой капле. В ней отражаются
все его волнения. Если бы только каждая раз капель захотела, сумела слу-
шать!.. Иди сюда, наклонись! Приложи ухо к влажной раковине, которую я
подобрал на берегу! Целый мир в ней плачет. Целый мир в ней умирает...
в несколько трагической атмосфере "Жан-Кристофа" ("К читателю "Кола
Брюньона"). - Р.Р.
уже в процессе работы мне пришлось изменить образ, который я стремился
нарисовать по собственному вкусу; оно продиктовало мне совсем иные черты
и свойства характера, неожиданные поступки, резкие душевные повороты, -
совсем так, как это бывает в жизни, когда любимая женщина вдруг оказыва-
ется для тебя незнакомкой. - Р.Р.
1914 года. Он был немного старше меня. Аннета умирает почти шестидесяти
лет, в обстановке наших сегодняшних битв. Она вместе со своей сестрой
принадлежит к поколению, родившемуся между 1875 и 1880 годами. Ася и
Марк принадлежат к поколению 1900-х годов. - Р.Р.
неты и Сильвии". - Р.Р.
Василенко Иван
Махров Алексей
Буркатовский Сергей
Сертаков Виталий
Рыбаков Вячеслав
Посняков Андрей