досок можно было услышать хруст сломанной кости.
пробудить в брате чувство раскаяния, но стоило Миляге на мгновение
отвлечься, как другая рука Сартори, неповрежденная и стремительная, нанесла
удар ему в бок. Он успел заметить блеск лезвия и рванулся в сторону, но оно
поразило его в руку, раскроив плоть от запястья до локтя. Миляга выронил
камень и другой рукой попытался остановить хлынувший фонтан крови.
Размахивая перед собой ножом, Сартори вошел в круг.
упал перед своим врагом на спину. Одного точного удара было бы вполне
достаточно, но Сартори жаждал интимности. Он уселся Миляге на живот, попутно
исполосовав ему руки, которыми тот пытался защититься от coup de grace (Coup
de grace (франц.) - букв.: удар из милости. Выстрел или удар, которым
добивают смертельно раненого, чтобы прекратить его мучения - прим. перев.).
зловещем океане Ин Ово, который подступил уже совсем близко. Против тварей,
которые поворачивали свои морды в сторону открывающегося выхода, не поможет
никакой нож, ей будет вполне под силу прикончить Сартори. В конце концов, он
собирался лишить себя жизни одним из этих ножей, и если она сумеет найти
его, то сможет оказать ему эту услугу.
Оглянувшись, она увидела залитое кровью тело Миляги, которое победно оседлал
его брат. Грудная клетка Примирителя была вскрыта, на подбородке, щеках и
висках виднелись глубокие порезы, а все руки его - от плеча до кисти были
исполосованы крест-накрест. Однако рыдание исходило не от него, а от
Сартори. Он занес над головой нож и испустил этот жалобный всхлип, перед тем
как пронзить своему брату сердце.
последнего рывка, и клинок вошел ему не в сердце, а в верхнюю часть груди
прямо под ключицей. Мокрая от крови рукоятка выскользнула из пальцев
Сартори, но необходимости вытаскивать нож обратно уже не было. Тело Миляги
внезапно обмякло, судороги прекратились, и он замер в полной неподвижности.
тело, а потом перевел взгляд на кошмар Ин Ово. Хотя Овиаты были уже совсем
близко к поверхности, он продолжал неспешно созерцать зрелище, стоя в самом
центре круга и не выказывая ни малейшего желания что-нибудь предпринять. В
конце концов он поднял глаза на Юдит.
предала меня в руки моего Небесного Отца.
с утонченным изяществом художника, кладущего последний, завершающий мазок на
законченную картину, положил его на место.
подниматься, но почувствовав, что выход в Пятый Доминион закрыт, принялись
извиваться в бешеной злобе. Огонь в камнях начал угасать, но прежде чем
исчезли последние отблески, Сартори приказал гек-а-гекам приблизиться, и они
двинулись к нему, низко склонив свои плоские головы. Юдит сначала подумала,
что они идут за ней, но оказалось, что им было велено подобрать Милягу.
Достигнув круга, они разделились, подняли тело с разных концов и с бережной
осторожностью понесли его к двери. Сартори остался в круге один.
камнях почти угасло. В сгустившемся сумраке она увидела, как Сартори
опустился на пол в центре круга.
пор в комнате.
полуночи.
лестнице. Потом раздалась череда глухих ударов - это безжизненное тело
покатилось вниз по ступенькам. Пройдет еще несколько секунд, и они вернутся
за ней, и за эти секунды ей надо выманить его из круга. Ей был известен
только один способ, а если уж и он не поможет, тогда остается только молча
дожидаться общей гибели.
себе его взгляд.
меня сильнее. Теперь я - в Его руках.
затылком их ледяное дыхание.
руки Клема.
выполняю поручение своего Отца.
что можно было сделать, было сделано. Когда она повернулась спиной к кругу,
Овиаты зажали ее между своими холодными боками и проводили так до самого
порога. На площадку ей позволено было выйти уже без эскорта. Навстречу ей по
лестнице поднимался Клем с дубиной в руке, но она крикнула ему, чтобы он не
двигался, опасаясь, что, стоит ему подняться еще на одну ступеньку, и
гек-а-геки разорвут его в клочья. Дверь в Комнату Медитации захлопнулась.
Обернувшись, она убедилась, что Овиаты остались на площадке и были исполнены
решимости помешать любому непрошенному гостю нарушить покой их Маэстро. Все
еще опасаясь нападения, она осторожно, словно по тончайшему льду, двинулась
к лестнице и, лишь оказавшись на ступеньках, позволила себе ускорить шаг.
мрачным, чем все то, что ей пришлось увидеть наверху. Тело Миляги лежало у
подножия лестницы; голова его покоилась на коленях у Целестины. Простыня
сползла у нее с плеч, и груди ее обнажились. Там, где она прижимала к себе
голову сына, они были испачканы его кровью.
превращенная в щепки парадная дверь была распахнута настежь, и сквозь нее до
Юдит донесся первый удар колокола какой-то далекой церкви.
оторвала взгляд от лица Миляги, и в глазах у нее Юдит прочла тот же вопрос,
который задал ей Клем. Она постаралась сделать ответ как можно более
кратким.
держится за жизнь в буквальном смысле этого слова, сжимая руку Целестины и
пристально глядя ей в лицо. И лишь когда она присела на последнюю ступеньку,
взгляд его обратился к ней.
Хапексамендиоса. - Мне и самой не хотелось в это верить.
знал, что Имаджика - это круг...
отблески, что освещали ее губы.
опишет круг и вернется к Нему.
спасение, но не в состоянии понять, в чем же она заключается. Целестина
опустила взор на лицо Миляги.
Доминион и найдет своего Отца.
более трудных задачах, но, возможно, дух его проявит себя более
могущественным, чем тело? Он потянулся Рукой к лицу матери, и она крепко
сжала его пальцы.
проникнуть в смысл этого диалога, но на лице его застыло выражение полного
недоумения. Какой смысл призывать смерть, если она и так придет куда
быстрее, чем хотелось бы?
перед Ним любящим сыном и отвлекай Его внимание так долго, как только
сможешь. Подольстись к Нему. Скажи, что ты мечтаешь увидеть Его лицо.
Способен ли ты сделать это ради меня?