несколько мертвенное.
революционеры, при этом защитники крестьянской общины; Дубровин ставит на
нее по своей сумасшедшей дурости, а эти следуют партийной стратегии;
разрушение общности нищих лишает их питательной среды, того самого
недовольства, которое ведет к красному петуху и резне в помещичьих
усадьбах; еще бы, "в борьбе обретешь ты право свое". В борьбе с кем и во
имя чего?!
товарищ по партии, а Александр Васильевич Герасимов, начальник
петербургской охранки, сыгравшей, кстати говоря, не последнюю роль в
дальнейшей судьбе Феликса Эдмундовича.
принадлежал к старинному дворянскому роду; братья его - Александр,
егермейстер, сенатор, член Государственного совета, Владимир, тайный
советник и шталмейстер, член Государственного совета и сенатор; Федор,
генерал-адъютант, член Государственного совета и сенатор, - воспитывались,
как и он сам, в доме отца, Федора Федоровича, того самого
санкт-петербургского градоначальника, в которого двадцать четвертого
января 1878 года стреляла Вера Ивановна Засулич, - месть за порку в
тюрьмах и доведение арестантов до самоубийства.
кончив Пажеский корпус и прослужив в лейб-гвардии конном полку, он
отказался от карьеры, которая конечно же была бы стремительной, поменял
форму гвардейца на жандармские погоны и сделался московским
обер-полицмейстером в возрасте сорока одного года; п о с т а в и л на
Зубатова, устроил с его помощью торжественное шествие рабочих во главе с
великим князем Сергеем Александровичем к памятнику Александру Второму,
нареченному "освободителем"; возложили венки, провели панихиду; никаких
революционных выступлений не было; Трепов ликовал: план Зубатова оказался
той панацеей, которая даст империи успокоение, позволит навсегда
искоренить крамолу революции, бредни социалистов, одержимых западной идеей.
нашептал на ухо государыне или с а м о м у, тот и победил), больно ранили
Трепова, когда он, не справившись с беспорядками в первопрестольной, был
отлучен от должности - с приказом отправиться в действующую армию, на
Дальний Восток. А как он мог справиться с чернью, когда войска терпели
поражения в Маньчжурии, цены в Москве росли ежемесячно, власть
отмалчивалась, являя народу державную величавость, которая на самом-то
деле была проявлением обломовщины, - люди, лишенные общественной идеи, не
могли предложить ничего нового; у д е р ж а н и е, только у д е р ж а н и
е существующего, никаких реформ, ни в коем случае не отступать от
привычного: "не нами положено, не нам и менять"...
должности, девятнадцатилетний студент Полторацкий стрелял в Трепова за то,
что по его приказу были избиты демонстранты; генерал отделался испугом; н
а ж а л на связи; появились сообщения в прессе; страдальцы, шуты и убогие
нравились государю; тут еще п о д в а л и л о "красное воскресенье", -
вместо дальневосточной окраины Трепов был переведен в Петербург,
генерал-губернатором; приказ "патронов не жалеть" сделал его знаменем
черносотенцев; назначили - спустя три месяца - товарищем министра
внутренних дел и "заведывающим полицией", с оставлением в должности
генерал-губернатора; в конце октября девятьсот пятого года, когда тучи
сгустились над Царским Селом, получил назначение дворцовым комендантом, -
самый близкий к государю сановник, вхож в кабинет в любое время дня...
полиции Лопухину, спросил, кого тот может рекомендовать на пост начальника
петербургской охраны.
воскресенья"
крутого, поломаете себе карьеру.
диктатору - готовил фразу, которая бы мотивировала резонность отказа:
"Чтобы бороться с революцией, город надо знать, как свой карман".
отношению к вышестоящему начальнику, покорно согласился, заметив лишь, что
боится не оправдать, подвести, не сдюжить.
приступайте с богом.
произнес:
ждет.
Трепова, тот стоял у телефонного аппарата бледный, с капельками пота на
висках, повторяя:
террористов великий князь Сергей Александрович.
полиции Лопухина и, не прикрыв дверь, выкрикнул гневно:
был обречен.
смел, тот и съел; в смутное время об себе думать надо, только так и дано
выжить, иначе - погибель, нищета и бесславье.
всматривался в холеное лицо Герасимова (провинциал, следит за внешностью,
усы фиксатуарит, удлиняет каблук, чтоб казаться выше, глаза, однако,
торговые, с хитринкой), а потом грустно вздохнул:
группа.
знает против кого еще... Денег не жалейте, но подлецов найдите. Если
преуспеете -
победитель, прохлопаете - конец вашему будущему, время крутое, кости
хрустят, сначала-то своих ломают, это легче, искать не надо, под рукою,
есть на ком зло выместить. Ну, а я, - чем могу, понятно, - помогу.
пергаментного лица Рачковского; мало в нем русского; женат на француженке,
большую часть жизни провел в Европе, заведуя заграничной агентурой; знался
с папой Львом Тринадцатым, открыто ненавидел немцев, стоял за
русско-французское единение; не иначе, республиканец. Немец, как и
русский, консерватор и монархист, кайзера чтит, а для француза нет
авторитета, несет что душе угодно; на этом-то и погорел, голубь, когда
прислал из Парижа письмо вдовствующей императрице Марии Федоровне, что
ясновидец месье Филипп на самом деле скрытый масон, п о д в е д е н н ы й
к Николаю и государыне з м е я м и. Письмо не в л е с т и л о, не угадал
настроения с а м о г о, министр Плеве - несмотря на былые заслуги
Рачковского ("Народную волю" он ведь разгромил, никто другой), несмотря на
его фантастические связи в кабинетах Европы - вышвырнул его в отставку;
лишь после того, как сам Плеве был разорван террористами в клочья и
началась з а в а р у х а, Трепов возвратил Рачковского на права директора
политической части департамента полиции с неограниченными полномочиями.
самого шефа охранки заставил опустить глаза долу, подумав при этом: "Ты
так на своих харьковских "подметок" меня не смей, затопчу". Слова "взорву"
даже про себя боялся произнести, поскольку министра Плеве с его подачи
боевики порвали в клочья, не с чьей-нибудь еще.
стоят... А что есть на свете дороже мужской дружбы, Александр Васильевич?
руку Рачковскому; либо его действительно держать в друзьях, или закапывать
так, чтобы не поднялся.
(тот увиливал от однозначных ответов, повторял, как все, что, мол,
торопиться не надо, пусть все идет своим чередом, главное - не проявлять
суеты, величие державы говорит само за себя; европейские писаки только и
ждут, как бы за что нас укусить, не дадим им такой привилегии, выдержка и
еще раз выдержка, достойная нашей исторической традиции), вызвал
помощников и сказал, что берет на себя внешнее наблюдение: будь то
прослеживание маршрутов Витте и Трепова - в целях, понятно, их же
безопасности, - наблюдение за членами Государственной думы и работу по
летучим отрядам эсеровских террористов.
ближайшего дружка и помощника Зубатова, уволенного покойным Плеве без
права проживания в столицах; до загадочности странно, увольнение
начальника не сказалось на его аппарате; поболев три месяца, дождавшись,
пока уляжется шум, вернулся на службу как ни в чем не бывало. Был Медников
коротконог, увалист, но в движениях между тем порывист; грамоте не учен;
из унтеров; семья занималась в Ярославской губернии мелкой торговлей,
пробавляясь розничным товаром; резвый на ум, сыпавший северными
словечками, мол, сын народа, по-иностранному брезгую, да и рафинированным
петербургским тоже, - сплошные ужимки; именно этот человек, с зубатовской
еще поры, ведал секретной агентурой северной столицы.