четырехпалый след на влажной земле у ручейка, поджарая длинная тень,
мелькнувшая в редколесье слева, тишина, деревья, деревья, тишина... Кати
молчала, придвинувшись вплотную ко мне, чтобы и локоть не выступал над
бортом машины. Я сам поймал себя на желании поднять брезентовый верх, а
кобуру расстегнул уже давно.
мозгу тысячелетия. От зверей нас надежно защищали скорость машины и
оружие, да и не пойдут звери на шум мотора, звери здесь, в общем-то,
обычные. Бояться следовало человека. По моим расчетам те, кого я отпустил,
должны были уже вернуться, но на то и существуют непредвиденные
случайности, чтобы разрушать самые продуманные планы. Примеров немало. Они
могли, опасаясь подвоха, бросить на полдороги грузовик и уходить пешком,
они могли не успеть предупредить обо мне свои форпосты, да мало ли что,
каждому первокурснику факультета контрразведки известно, что полковника
Редля погубил забытый в такси чехольчик для перочинного ножика, безупречно
спланированная операция "4-Камея" провалилась из-за того, что опоздал
паршивый пригородный автобус, а майор Ромене чуть не погиб из-за того, что
мелкий воришка украл у него зонтик, который был паролем...
мне понравилось. Лес ощутимо поредел, больше стало зарослей голубых
кустов, появились пересекавшие дорогу тропинки, не похожие на звериные
тропы, десятки неуловимых признаков свидетельствовали о близости жилья.
обочине стоял броневик - зеленый, длинный, краска на бортах облупилась,
металл разъела ржа. Он стоял _вертикально_, перпендикулярно земле, касаясь
ее лишь узкой полоской бампера, в диком, невообразимом, невозможном
положении, стоял и не падал, нелепый памятник неизвестно кому, а трава
вокруг была усеяна множеством крохотных стеклянных вороночек, и на дне
каждой переливалось что-то, словно бы капля росы на листе. На борту еще
можно было прочесть номер: "104".
посмотреть.
непонятные вороночки, то ли трава, которая не шевелилась под ветерком и
выглядела словно бы стеклянной, поддельной, то ли навязчивая мысль, что от
прикосновения или просто звука шагов многотонная машина обрушится на
голову. Я не мог подойти. Создалось впечатление какой-то границы, черты,
терминатора, межевого знака между обыденностью и ирреальностью...
Мы тоже. И когда я увидел издали, что поперек дороги лежит толстое бревно,
не испытал особого страха - аккуратно подвел машину к преграде и выключил
мотор.
стороны от дороги кто-то был.
правда, сейчас в новом чистом свитере. Оружия у них я не заметил, и
держались они не угрожающе.
здесь. Собака тоже.
Идешь?
кончились, низкие голубые кусты росли сплошным ковром. Я увидел деревню -
круглые деревянные домики стояли как попало, без намека на улицы, домиков
было много, у крылечек играли чисто одетые дети, тут же бродили во
множестве какие-то толстые мохнатые звери величиной с овцу. Окна домов
были застеклены, и над крышами я не увидел труб. А что я, собственно,
ожидал увидеть? До чего же прочно въедаются в мысли термины, не
вытравишь... "Вурдалачьи Леса" - и в голову помимо воли лезет никогда не
существовавшая чепуха: саваны, синие лица, замогильный хохот, зубовный
скрежет. "Это, верно, кости гложет красногубый вурдалак..." Уж если я,
пришелец извне, поддался гипнозу термина, что же тогда спрашивать с
горожан?
знали.
махнул рукой - дескать, иди один.
стоят все твои добренькие мысли о равенстве и братстве? "Да, они такие же
люди, но мы цивилизованнее - как-никак у нас многоэтажные дома и асфальт
на улицах". До чего же цепко и надежно устроилось в нас это пристрастие -
встречать по одежке, хоть провожать-то по уму окажемся в состоянии!
лице светились неожиданно голубые молодые глаза - два окатных камешка.
Мебель, люстра - двойное зеркало, обитатели антимира считают антимиром наш
мир, обе стороны правы и не правы...
что-то, либо...
трупы, красное пятно на асфальте и быстро вбирающий его песок... Он имел
право на любые подозрения.
весь наш опыт?
Отделе я не касался своих мыканий в этом мире, а ему рассказал, как сам
ждал расстрела под моросящим дождиком, что чувствовал, когда на моих
глазах убили Джулиану, про мои метания, обретения и потери. Он невозмутимо
слушал, он очень хорошо умел слушать...
может нас уничтожить, и считаешь, что, показав карту нам, тем самым
демонстрируешь отсутствие злых намерений.
Неизвестно, кто кого...
всем разобрался. Кто же из вас сильнее?
и не стоит прикидывать баланс сил. Вам нужна война?
времени, прежде чем исчезнет подозрительность с обеих сторон. У города
есть внутренние проблемы, у нас их не меньше. Эксцессы, рецидивы,
вспышки...
уже сделан?
облегчить мне задачу.
загадке нашего происхождения, ни о наших... творцах, ни о внешнем мире?
новости.
как бы ошеломляюще и долгожданно оно ни было. Поговорим лучше о том - как
мы поняли - что нужно менять что-то в себе...
дети, таская за уши мохнатого звереныша. Я сунул руку в карман и с легким
сердцем поставил пистолет на предохранитель.
на десять лет, на одну войну, на долгое путешествие, на короткую беседу,
на самую трудную в мире операцию, которой никто не приказывал заниматься,
но невозможно было бы не заняться ею.
злой волшебник превратил людей в вурдалаков, в упырей, но люди
почувствовали неладное и задались целью найти средство вновь стать людьми.
Им было очень трудно, у них были свои разногласия, свои проблемы, свои
любители крайностей, но они упорно искали живую воду, способную
расколдовать их, - и нашли наконец. После этого им остается убедить других
людей, что они перестали быть чудовищами из сказок, и это, Кати, будет
труднее всего, труднее даже, чем найти живую воду...