сильный, что кажется - ощущаешь его давление...
рядом со мной. Это Алеша. Чудак, чуть не сорвался с террасы.
Багрицкого.
есть кто. У нас, селенитов, на груди и рукавах знаки и номера. Решетчатая
вышка - значит селенолог, звезда - астрофизик, и так далее. На моем
скафандре - круг, символ лунного кратера, так как я отношусь к внутренней
службе, и номер 0701. Семерка - медслужба, а единичка - главный врач. У
прошинского экипажа - знак Плутона: PL.
Стрелец, Плутон... Вдруг - быстрый, уверенный, напористый голос: "Я
предупреждал, что в любой момент мы можем ожидать..."
Только в научной периодике встречаю их имена - они публикуют статьи
(совместно написанные) по проблемам космогонии и планетологии. Обычно я их
только бегло просматриваю, но одна статья, о приспособительных
возможностях человека, поразила меня смелостью мысли и резкостью выводов.
"Мы можем уже сейчас подтолкнуть медлительную телегу эволюции" - этими
запомнившимися мне словами кончалась статья.
ко мне. Мы обнялись.
гривкой. Только вот под глазами появились припухлости.
лет, моих "паладинов", парусных гонок. Не вернешь ничего и никого...
- но она меня перебила. Сказала, что иногда жалеет, что не работает
врачом, и что они с Ильей часто меня вспоминают. И как раз в это время
подошел Илья.
подчеркнуто. - Здравствуй, лунный доктор. Как поживаешь?
навеки поселиться в этой пещере?
Стрелец. Инна, пошли!
длинный коридор, довольно круто поднимающийся вверх от предшлюзового
вестибюля до купола обсерватории, а по бокам - ответвления, клетушки
комнат, диспетчерская Космофлота, радиорубка, библиотека. Рядом с
библиотекой - мой медпункт.
ритмозаписи и прочие данные Алексея Морозова и Кирилла Мухина. Конечно,
имен я им не назвала. Просто - велела искать отклонения. Но какие там
отклонения у этих парней, будто сваренных из титанового сплава!
решить. Сижу как потерянная, и одно только отчетливое желание - выреветься
как следует. По-бабьи, в голос, навзрыд. Я-то не из титанового сплава... И
эта встреча с Инной что-то разбередила в душе... Поплакать бы над
незадавшейся жизнью. Но, видно, разучилась плакать.
стола, как на пороге встал Алеша. В это время ему, вместе со всем экипажем
Второй Плутоновой, полагалось быть на корабле - Прошин установил весьма
жесткий режим занятий и тренировок. Я спросила: что случилось? Он ответил,
что сейчас в библиотеке начнется дискуссия, и по этому поводу у них
отменены занятия. "Вот, - сказал он, - зашел за тобой". Я сказала, что
приду в библиотеку позже. Разговор иссяк. Но, вместо того чтобы уйти,
Алеша продолжал топтаться у двери. Посмотрела я на него - и поразилась.
Нет обычной победоносной улыбки, и светло-серые глаза как будто потемнели
и смотрят невесело. Впервые вижу Алешу таким. "Хочу спросить. Марта, -
говорит он, понизив голос. - Зачем приходил к тебе вчера Прошин?" Я
растерялась немного. Сказать правду нельзя, а врать я совсем не умею.
"Приходил посоветоваться, - отвечаю как можно спокойнее, - по одному
вопросу космической медицины". Уж не знаю, натурально у меня получилось
или нет. Вижу - он стоит, ожидает, не скажу ли я конкретнее. Я молчу. Он,
видимо, счел нужным пояснить. "Проходил, - говорит, - по коридору и
увидел, что Прошин в медпункт зашел". - "Ну и что?" - спросила я. "Да нет,
ничего... Так ты приходи в библиотеку". Улыбнулся как-то вымученно и
тихонько притворил за собой дверь.
экспедицию. Ты разыгрывал несокрушимую уверенность, лицедей этакий. Нет,
нет, не так. Он ведь просто убеждал самого себя.
Не пойдет Алешка в погибельный этот полет. Правильно поступаю я или
неправильно, а он не полетит. Не хочу, чтобы он ушел и не вернулся - вот и
все.
и, надеюсь, вполне основательным. Функционально нервная система К.И.Мухина
представляется более предпочтительной... Я выдернула листок из машинки,
подписала и сунула в ящик стола. Завтра утром отдам его Прошину. И хватит
об этом.
очень-то хочется мне слушать про тау-частицы, будь они неладны.
торопился, глотал слова и быстро набрасывал указкой-лучом на экране схемы
и цифры. Потом Шандор Саллаи вознес над собранием свою великолепную седую
голову, на которой всегда так аккуратно лежали волосок к волоску. Я не
очень прислушивалась к его суховатой речи.
обсерватории сидели на книжных стеллажах, а один оседлал кинопроектор.
Черноволосый крепыш, сидевший в заднем ряду, поднялся, уступая мне место,
но я покачала головой - не хотелось сидеть. Так и осталась стоять у двери.
Этот крепыш и есть Мухин. Я смотрела на его характерный профиль с
выпирающей нижней челюстью, смотрела со смутным ощущением вины. Что ни
говори, а выбор мой сделан пристрастно. Знаю: Мухин рвется в экспедицию
так же пылко, как и Алеша, и выходит, что я его облагодетельствовала. Но в
то же время... Ох, запуталась я что-то.
Странно, но я вдруг испытала почти материнское чувство, глядя на эту
совершенно детскую ложбинку. Рядом с Алешей примостился сухощавый
остроносенький человек, я знала его главным образом по восторженным
отзывам Алеши. Это был Лавровский, довольно известный биолог, тоже
входивший в состав Второй Плутоновой. Он, как я знала, принял какое-то
участие в странной истории, приключившейся несколько лет назад с Алешей и
Заостровцевым у Юпитера. Иногда мне попадаются статьи Лавровского, но
читать их я не могу - не по зубам.
наблюдаем непредвиденный пик Активной Материи?
выброс тау-частиц пока не дает оснований менять принятую периодику
Активной Материи.
вперед и, в стороны, а худое лицо казалось перечеркнутым длинной линией
рта. - Прошу обратить внимание на это многозначительное "пока"! Сегодня
менять периодику не будем. Завтра - тоже. Пусть пройдет приличный
академический срок, появится не менее полутора тонн новых трудов, не
вносящих в проблему ни единого бита новой информации, - и тогда учитель
Шандор соблаговолит подогнать под наблюдаемый выброс новую периодику...
удила. Вот и он так. Заявил, что никто тут, в обсерватории, не желает
утруждать себя размышлением, никто и попытки не делает понять то, что
наблюдает, и понадобился космический катаклизм, чтобы пробудить их от
спячки.
накопление фактического материала - это, по-твоему, спячка?
Усовершенствованный тау-приемник - спячка?
- сказал, как отрубил, Илья. - Длинная цепь заблуждений, начатая Шандором
Саллаи и приведшая к застою теоретической...
наставив на Бурова палец, кричал, что создавать бойкие гипотезы, конечно,
легче, чем годами сидеть у большого инкрата. Костя пытался успокоить
Афанасьев Роман
Влодавец Леонид
Самойлова Елена
Быков Василий
Махров Алексей
Шилова Юлия