Чтение 23–й страницы книги ~Игры шестого круга~

"Прощай, друг".

Глава 12

Камера была сырой и холодной. В который раз Олег обвел отсутствующим
взглядом отведенные ему десять метров замкнутого пространства. Похоже, это
стало дурной традицией. Он кочует из одной камеры в другую. Странно, ему
даже не изменило чувство юмора.

Служебное расследование закончилось. Завтра состоится заключительное
заседание пентанала - ему будет вынесен приговор как рутянскому шпиону.

Марсианские рудники, от пяти до десяти лет. Срок не имеет значения. Это
простая формальность, в судебном приговоре наверняка будет параграф о полном
сканировании мозга. Так всегда поступали со всеми рутянскими шпионами.
Правда, Олег теперь не был уверен в том, был ли среди них хоть один
настоящий. Командованию необходима информация, хранящаяся в его мозгу, и оно
готово получить ее любой ценой.

Их не удовлетворили его ответы. Они не поверили ни одному его слову, и
правильно сделали. Он все равно не сказал ничего существенного.

Из-под подушки выползло отвратительное скользкое насекомое и уставилось
на него, шевеля усиками, словно принюхиваясь.

"Мокрица! Наверняка здесь водится гадость и почище этой".

Он проводил ее равнодушным взглядом, но неожиданно пришедшая в голову
мысль заставила его содрогнуться. У насекомых короткая жизнь, но у этого
она, возможно, окажется длиннее его собственной.

Олег не испытывал ни горечи, ни отчаяния. Тупое равнодушие охватило его.
Чудовищная несправедливость происшедшего все еще не укладывалась у него в
голове. Из сорока рутянских кораблей всего два дошли до Земли и были
уничтожены сторожевыми спутниками и ракетами "земля - воздух". Скорее всего
и эти два крейсера были серьезно повреждены, иначе бы они не попали в зоны
обстрела.

Но о том, что произошло в небе Аркура, Олег не сказал ни слова. Да и кто
бы ему поверил? Лидянский корабль исчез. Они не нашли даже его обломков, и в
этом тоже обвинили Олега - не в том, что корабль исчез, а в том, что Олег
утаивает от командования важную информацию. Ведь он остался последним
человеком на Аркурианской базе, последним и единственным очевидцем событий,
объяснить которые никто не мог.

В сложившейся ситуации любое объяснение звучало неправдоподобно.

На месте следователей он бы тоже заподозрил неладное в самом этом факте:
один-единственный человек остается в живых на базе, подвергнутой нейтронной
бомбардировке...

А флот Рутян растворился в небе Аркура. Нечто похожее случалось и раньше.
Никто не знал, откуда берутся Рутянские корабли и куда они исчезают...

Расскажи он о последнем бое - один человек против целого флота, - над ним
бы даже смеяться не стали. Отправили бы на психиатрическое
освидетельствование, а затем в любом случае провели бы сканирование мозга.
После чего его рассказу пришлось бы поверить. Возможно, его бы даже сделали
национальным героем - посмертно. Кому нужен живой герой с выжженным мозгом,
не способный самостоятельно поднести ко рту даже ложку супа?..

Но самое главное - после этого они получили бы доступ ко всей информации,
скрытой в его подсознании, не доступной пока что ему самому...

Что там отложилось в темных уголках его памяти во время непосредственного
контакта с управляющим мозгом Лидянского корабля? Координаты планеты,
которой адресовано послание? Они не имеют особого значения. Значение имеет
информационный кристалл, но его они не получат в любом случае, даже если
проведут сканирование.

Он вновь, который уж раз, ощупал висящий под рубашкой гладкий кожаный
мешочек... Сержант, проводивший обыск, даже не взглянул на него, у каждого
внеземлянина есть подобная ладанка. Чистый песок Сахары... О том, что это не
так, они не узнают. Об этом он позаботится. Хотя Лидянец и говорил, что в
раздробленном состоянии кристалл невозможно прочитать, Олег не собирался
рисковать. Даже часть информации из него, попади она в недобрые руки, могла
принести огромный вред.

Он не знал, хватит ли у него силы воли остановить работу собственного
сердца, но надеялся, что хватит, во всяком случае, он не сомневался, что
сумеет это сделать в случае крайней необходимости. "Вы ведь имеете дело с
баком, господа, с паршивым недоношенным баком..." - прошептал он едва
слышно.

Приговор был вынесен спустя две недели, и в нем не оказалось ничего
неожиданного.

До полного сканирования мозга Олегу оставалось ровно десять дней. Обычно
этот срок бывает больше, но, видимо, в его случае власти слишком уж
торопились получить ценную информацию.

Сразу после вынесения приговора его перевели в военную тюрьму на
Ганимеде.

Здесь было все необходимое для того, чтобы быстро и без шума избавляться
от неугодных личностей, и не было ничего лишнего.

Самое же ценное для властей состояло в том, что побег из Ганимедской
тюрьмы практически исключался. Этот спутник Юпитера, покрытый ледяным
панцырем, имел слишком разряженную, не пригодную для дыхания атмосферу.
Небольшое помещение тюрьмы, накрытое герметическим куполом, было полностью
отрезано от внешнего мира.

Сюда отправляли тех, кто уже никогда не возвращался обратно Смертная
казнь отменена сотни лет назад, и право на жизнь каждому гражданину
Федерации гарантировалось всенародно одобренной конституцией.

Но ведь эвтаназия - это не казнь, это всего лишь медицинская процедура.
Гуманная процедура для общественно опасных личностей, для отбросов общества,
не умеющих пользоваться собственным мозгом. Таких людей следовало избавлять
от лишнего органа, и на Ганимеде с этим успешно справлялись.

А так как государственно опасные преступники, подобные Олегу, появлялись
здесь не так уж часто, местная администрация позаботилась о том, чтобы свои
последние дни они проводили в достаточно комфортной обстановке.

Одиночная камера была оборудована кондиционером, телейным экраном,
передающим сводки новостей и развлекательные программы. Здесь были даже
отдельный душ, туалет и неплохое питание.

Жаль, конечно, что всеми этими благами приходилось пользоваться не
слишком долго, но с этим ничего не поделаешь, каждый лишний день пребывания
на Ганимеде людей, приговоренных к выжиганию мозга, обходился администрации
недешево.

Горячая пища подавалась в камеру по специальному трубопроводу в
герметически запаянной капсуле три раза в день, и всякое общение с тюремным
персоналом запрещалось.

Впрочем, в первый же день пребывания Олега в Ганимедской тюрьме это
правило неожиданно нарушили.

На экране его телевизона появилось хмурое лицо начальника тюрьмы
полковника Ковалева, печально известного тем, что он всегда лично
присутствовал при всех сканированиях мозга, хотя правила его к этому не
обязывали.

Его можно было понять, жизнь в маленьком изолированном от остального мира
гарнизоне достаточно однообразна. Ковалев коллекционировал видеозаписи с
чужими воспоминаниями, особенно те, которые были связаны с женщинами. Во
время сканирования девяносто процентов материала шло через видеоряд...

Одна мысль о том, что эти тусклые невыразительные глаза могут
присутствовать при всех его встречах с Илен, заставила Олега побледнеть от
гнева. Ну уж нет, он покончит со всем этим прежде, чем они до него
доберутся.

Секунду Ковалев молчал, с интересом и даже некоторым сочувствием
разглядывая нового заключенного. Он уже привык оценивать свои будущие жертвы
как коробку со скрытыми пока видеокристаллами.

- По закону перед приведением приговора в исполнение вам разрешено одно
двухчасовое свидание. Вы можете известить выбранное вами лицо по космосвязи,
и если оно изъявит согласие прибыть на Ганимед, то свидание будет разрешено.
Разумеется, оплатить дорогу и связанные с нею расходы придется вам самим.

- Не думаю, чтобы такое лицо нашлось. Мой счет с остатками стипендии
конфискован, да и сумма была смехотворная... Вы ведь наверняка назначили
такие цены на билет, которые исключают саму возможность подобных свиданий.

- Вы ошибаетесь. Мы получили уже две заявки на свидание с вами от людей,
согласных взять на себя все расходы. Собственно, поэтому я вас и беспокою.
Вам придется выбрать, кого именно вы хотите видеть. Цена визита на Ганимед
действительно значительная. Нам приходится изыскивать дополнительные
средства на содержание нашего учреждения. Правительственных субсидий на это
не хватает.

От волнения у Олега так сильно сжало горло, что какое-то время он не мог
выдавить из себя ни слова в ответ. Ковалев терпеливо ждал, с интересом
наблюдая за его реакцией, словно Олег был всего лишь коллекционным
насекомым, уже наколотым на булавку, но все еще дрыгающим лапками.

Вихрь мыслей пронесся в голове Олега. У него не было богатых друзей. У
него вообще не было друзей. Лишь один-единственный человек из всех, кого он
знал, мог бы решиться на подобное путешествие, но Олег сделал все от него
зависящее, чтобы навсегда потерять этого человека...

- Так кто же эти люди? - наконец удалось ему выдавить из себя нужный
вопрос.

- Илен Ликранова и Дэн Стивене.

- Но Стивене мертв!

- Однако от него поступила заявка.

- Но, позвольте, если он жив, значит, есть свидетель того, что произошло
на Аркуре! Во время судебного разбирательства об этом не было сказано ни
слова!

- Этот вопрос не в моей компетенции. Возможно, этот человек объявился уже
после судебного разбирательства или не пожелал в нем участвовать. В любом
случае решения пентанала окончательны и пересмотру не подлежат.