Чтение 23–й страницы книги ~Время игры~

Но это не значит, что оно свернуло свою деятельность. Скорее -
изменило тактику, а то и стратегию.

Вполне разумно предположить, что и следят сейчас за ним как раз люди
"Системы". Обеспечивающие прикрытие немца или - если он не их человек -
присматривающие и за ним тоже.

Если их полно было в руководстве бывшей советской ВЧК, так и в Белом
Крыму отчего их должно быть меньше?

Утешало что?

Кирсанов после победы капитально профильтровал штаты врангелевского
"Освага", создал на его месте практически новую организацию. Да и вообще
вербовать прошедших три года жесточайшей братоубийственной войны русских
офицеров-контрразведчиков западным агентам технически куда труднее, чем
евреев-интернационалистов красной охранки, имевших многолетние
зарубежные связи, как деловые, так и родственные.

Поэтому вряд ли стоит опасаться, что неизвестный пока противник
работает с помощью или под крышей местного отделения госбезопасности.

С дилетантами же и разговор будет другой.

Если его предположения верны, фон Мюкке может оказаться вдвойне
полезным человеком, и наметившиеся отношения прерывать никак нельзя.

Вот только остается вопрос, за кого "они" держат сэра Ричарда
Мэллони?

Считают его напарником и связником немца (если он не их человек, а
представитель конкурирующей фирмы) или, напротив, видят в нем агента
неприятеля, ищущего подходы к человеку "Системы"?

Как бы то ни было, есть шансы позабавиться. Но полагаться придется
только на себя и робота Джо, которого немедленно следует
перепрограммировать из патриархального "верного слуги" в этакого Джеймса
Бонда.

Вдвоем против всего мира. Вполне нормальное соотношение сил.

Шульгин несколько ошибся насчет квалификации шпиков.

На третьем квартале папиросник, сообразив, что выход за пределы
территории, на которой он, согласно легенде, торгует, может показаться
объекту подозрительным, условным, но сразу расшифрованным Сашкой жестом
передал вахту напарнику, франтоватому наемному посыльному в красной
каскетке, отиравшемуся якобы в поисках нанимателя у вертящихся
стеклянных дверей Пассажа.

Эти посыльные, именуемые в просторечии "красными шапками", брались
доставить, кто пешком, а кто на велосипеде, письмо, букет цветов с
визитной карточкой или коробку конфет для дамы сердца, покупку из
магазина в любой конец города, быстро и за умеренную плату.

Весьма удобное прикрытие - "красную шапку" можно встретить где
угодно, бегущего с поручением, лениво слоняющегося в ожидании нового
клиента, отдыхающего от трудов праведных на скамейке бульвара или в
кофейне.

И внимание они привлекают не больше, чем почтальон в известном
детективном фильме. Вообще словно не человек, а голая функция.

Судя по всему, не пустячную роль отводят неизвестные господа
новозеландскому путешественнику.

Шульгин не видел, чтобы посыльный его обгонял, значит, ждал здесь
своего часа. И, наверное, подобные ему ребята караулят на всех
прилегающих улицах, куда бы ни вздумалось ему направиться, выйдя из
гостиницы.

А фланер в чесуче, похоже, у них вроде разводящего. Или -
обеспечивающий операцию.

Раций-то у них пока нет, вот и приходится руководить в пределах
прямой зрительной связи с помощью условных жестов и поз.

Вон, сейчас ведущий облокотился о парапет набережной и бросает чайкам
кусочки булки. Это что-нибудь значит, или просто мотивированная
остановка в удобном для наблюдения месте?

Шульгин, не обращая больше внимания на "хвост", дошел до полицейского
участка, минут за десять прошел процедуру регистрации, получил в
паспорте отметку, позволяющую находиться на территории Севастополя и
всего Южного берега до 30 суток, и той же неспешной походкой направился
обратно в "Морскую".

Осмотру исторических достопримечательностей погода не
благоприятствовала.

Даже столь привычный к климату любых частей суши странник по мере сил
предпочитал придерживаться библейского завета: "Все хорошо во
благовремении"... ***

...По широкой, пологой лестнице, застеленной серо-голубой ковровой
дорожкой, он поднялся в бельэтаж гостиницы.

Четырехметровой высоты коридоры со сводчатыми потолками, почти такие
же высокие, крашенные эмалью "слоновая кость" двери номеров с
застекленными верхними филенками, запахи мастики для полов, какая-то
особая гулкая тишина вдруг напомнили ему военную гостиницу, в которой
довелось жить, попав единожды за два года службы в командировку в
Хабаровск.

Только там все выглядело запущенным, разрушающимся, ощутимо старым,
даже древним. Этакий случайно уцелевший сколок дореволюционной жизни.

Здесь же навощенный паркет отражает свет бронзовых люстр и бра,
дверные ручки и круглые дощечки номеров сияют самоварным золотом,
глянцевитая краска оконных рам и дверей нанесена словно лишь вчера.

Угловой трехкомнатный номер-люкс окнами холла выходил на море,
кабинета - на неширокую, мощенную булыжником улицу с трамвайными путями
посередине, а к спальне примыкал обширный крытый балкон, нависающий над
тихим зеленым двором, где на веранде уныло мокли столики летнего кафе.

Шульгин приказал роботу Джо, вскочившему, как и положено вышколенному
слуге, с диванчика, на котором он якобы отдыхал, принести и открыть
третий и пятый чемоданы.

В третьем, который вряд ли поднял бы в одиночку обыкновенный
носильщик-человек, кроме положенного странствующему рыцарю оружия:
охотничьей двустволки "зауэр", штуцера Снайдера с оптическим прицелом
для стрельбы по крупной дичи, пистолета "маузер" с ореховой
кобурой-прикладом, весьма популярного в начале века у путешественников в
качестве легкого карабина, хранились и более специфические предметы.

Минимально необходимый комплект для "быстрого реагирования" -
отразить скоротечную агрессию и, в случае необходимости, с боем
пробиться к тайнику с более серьезной техникой.

В кофре наличествовали: пистолет-пулемет Судаева-Шульгина, с большим
искусством и выдумкой переделанный Сашкой из стандартного "ППС",
портативный снайперский карабин собственной конструкции, стреляющий
ртутными пулями, запас обычных и фотоимпульсных гранат, с килограмм
супермощного эластита, набор всевозможных взрывателей к нему.

Ну и, конечно, потребный "на первый случай" запас патронов. Основная
часть тяжелого оружия и боеприпасов, общим весом килограммов триста,
хранилась в специальных коробках и ящиках, тщательно смонтированных под
днищем и между бортами "Доджа".

В кармане плаща Шульгин постоянно носил лишь штучной работы "ТТ" с
удлиненным на пять сантиметров стволом и особо мощными патронами, а в
открытой кобуре под мышкой - девятимиллиметровую восемнадцатизарядную
"беретту".

Роботу он велел взять и спрятать под пиджак испанский "маузер-астра"
с приставным магазином и переводчиком на автоматический огонь, к
которому подходили отечественные патроны 7,62.

Любой ценитель оружия знает, что данная модель намного превосходит по
всем характеристикам германский прототип.

Этот пистолет теоретически мог прицельно стрелять на 200 метров, и,
готовясь в поход, Шульгин убедился, что на указанной дистанции робот в
тире уверенно поражает все жизненно важные органы человека, изображенные
на ростовой мишени.

Затем Шульгин подобрал в пятом чемодане необходимый по прогнозируемой
обстановке комплект технических спецсредств: видеокамеру для установки
под потолком гостиничного коридора, жучки-микрофоны, датчики массы,
капсулы с усыпляющим газом.

***

...В крокодиловой кожи чемоданчике, очень похожем на дорожный
несессер богатого, уважающего себя путешественника, у него помещался
специальный вариант компьютера, своеобразный гибрид земной и
форзейлианской техники, с жидкокристаллическим экраном изнутри крышки,
основной памятью в пять гигабайт и оперативной в 128 МгБ.

На Земле таких делать пока не умели, самый лучший "Макинтош" или
"Атари" имел характеристики в сотню раз хуже, а главное - нуждался в
сетевом питании.

А еще этот компьютер служил в качестве блока управления биороботами.

Шульгин нашел соответствующую подпрограмму и с быстротой
виртуоза-пианиста запорхал пальцами над сенсорными полями, вводя задание
на изменение внешности и специализации Джо.

...Через полчаса по лестнице черного хода ресторанной кухни
осторожно, с трудом нащупывая негнущимися ногами каждую следующую
ступеньку, спустился, опираясь на ветхий зонт-трость, до удивления
старый еврей.

Классический хасид, может быть, даже цадик , в лапсердаке, круглой шляпе, железных
очках, с длинными седыми пейсами. В левой руке он бережно нес латунные
судки, в которые здесь, на кухне, отпускали беднякам по дешевке
недоеденные клиентами и не представляющие интереса для обслуги остатки
первых и вторых блюд.

Преодолев не менее опасную для больного старика, чем для опытного