замка.
Я вообще сомневаюсь в наличии предателя. Не знаю, переметнулся твой агент
или его используют втемную, но от этой информации с самого начала
пованивало. Как тебе кажется?
Как предатель проходит контроль лояльности? Я перебрал все возможные
варианты... этого быть не может. Теперь получается, что либо мы чересчур
полагались на эту систему, не вводили строгую внутреннюю секретность, и,
значит, враг может знать о нас все... абсолютно все. То есть мы работаем под
контролем. Возможно, даже под управлением. Непостижимо. Либо... Впрочем, об
этом пока рано. Я сказал, что не верю в то, что предатель - ты. Нойман -
параноик. Другое дело, что он это осознает. Но, как ты знаешь, "если у меня
паранойя, то это вовсе не значит, что вон тот парень за мной не следит". Его
сбивает с толку еще и то, что ты долго восстанавливаешься после процедур
Ленарда. Мол, тратятся силы на защиту и тому подобное... А ты, наверное, и
сам ничего не понимаешь?.. Вот что, давай все-таки чуть-чуть выпьем. Рюмки у
тебя где? А, вижу... Значит, так, друг мой Эрвин: я тут выяснил, что доктор
Ленард в тридцать четвертом инспектировал кельнскую школу "Нахтхабихт"... Я
думаю, это он тебя искалечил, дружище.
брадобрея?
чему не имеет...
сообщил о существовании предателя в наших рядах. Трудно понять, откуда он
мог узнать это - если, конечно, ему специально не скормили дезу.
чего-нибудь не придумаешь.
много для нас сделал.
по Парижу...
смешного в словах Гуго, он не мог - срабатывали какие-то мгновенные
ассоциации, выстраивались в невозможные цепочки... Он хохотал долго, и даже
выпив большую рюмку водки - без удовольствия, как лекарство, - еще время от
времени всхохатывал, а потом улыбался чему-то, но чему - не понимал сам.
Смитом свое служебное удостоверение. - Вот это - мои полномочия. А это -
человек, которого мы ищем. Возможно, он у вас проходит под чужим именем или
как Джон Доу...
были маленькие близко посаженные глаза и нездоровый румянец на скулах.
котором вам знать не следует. Обычными средствами вы его на ноги не
поставите. Я должен забрать его, чтобы продолжить лечение в расположении
части. Он в коме? Судороги были?
Эйба. Потом опять на Волкова.
начальства. От генерала Толанда. Без этого я вам никого не отдам.
внешне будто бы похож. Он в полном сознании, но страдает тотальной амнезией.
любил: в них все пропитывалось запахами многих поколений бывших жильцов. И
эти запахи не мог перебить крепкий госпитальный дух йода, меркурохрома,
автоклава, марли, карболки, гноя...
в стене.
свернувшись калачиком.
легонько тронул лежащего за плечо; тот вздрогнул. - Это я, Пит. Ты меня
знаешь. Проснись.
пальцы Эйба сжимаются на его локте.
Коэн, двадцать лет, лейтенант воздушных сил, шестая отдельная
авиаэскадрилья. И оставьте нас на пять минут.
на двадцать пять шагов, то станете обладать совершенно секретной
информацией, допуска к которой у вас нет. То есть лет пять тюрьмы вам
обеспечено. Ясно?
что поблизости никого нет, равно как нет и верхнего тела Натана. Можно было
приступать. Он так давно это делал, что почти забыл ощущения...
город, может быть. Свет проникал по высоким колодцам. Волков закрыл глаза,
настроился на поиск - и вскоре под ногой ощутил мягкую теплую пульсацию. Так
пульсирует родничок у ребенка. Он присел и стал руками разгребать песок. Под
песком была крышка люка - не стальная, не деревянная, а словно бы из толстой
подошвенной кожи. Пульсация исходила от нее. Он нашарил медное кольцо и с
трудом поднял крышку. Внизу было что-то вроде рубки подводной лодки. Волков
с трудом втиснулся на теплое еще сиденье и положил руки на рычаги...
распахнулись прикрытые заслонками окна. За толстым стеклом Волков увидел
двух исполинских зеленых монстров, висящих горизонтально. Морды их, белые,
бесформенные, расплывчатые, тянулись к нему; глаза были пустыми дырами с
чем-то опасно низким на дне.
растворяет в себе кусок сахара - Волков оказался в чужом теле.
вроде бы неплохо. А в своем собственном, временно оставленном, он был уверен
на все сто: оно перемалывало и не такие ситуации.
занавески. Сержант посмотрел на них, но ничего не заметил. В обнимку они
прошли сквозь весь госпиталь, сели в "паккард" - видно было, что Эйб
все-таки нервничал: постукивал ладонями о руль - и спокойно уехали прочь.
работать на Дрозда, было восторженным состоянием пустого хрупкого предмета,
немного похожего внешне на человека. Он ходил, отскакивая от неровностей
земли, как мячик. Внутри все звенело.
вонючей дырой, клоповником, душным дешевым полуборделем. Дрозд не подходил к
Мерри близко, но время от времени появлялся где-то на краю поля зрения. И
вообще - чувствовался неподалеку. Как будто источал слабый запах незнакомого
табака.
терпится. Они не станут дожидаться прибытия в какую-то там нейтральную
страну...
деревянном ящике, оклеенном изнутри бумагой поросячьего цвета с
темно-золотыми амурчиками; ящике, единственное оконце которого выходило на
противоположную глухую закопченную кирпичную стену; ящике, наполненном
шуршанием мышей в пустых стенах и периодически возобновляющимися звуками
забав, доносящимися откуда-то сверху и справа, - эти несколько часов вдруг
вернули ему какую-то частичку ощущения себя прежнего. Больно было так,
словно обмороженную руку сунули в ведро с горячей водой...
трофейный "вальтер". Вынул обойму, проверил, вставил обратно. Передернул
затвор. Поднес пистолет к лицу, всматриваясь внутрь узкого дула. Рука чуть
подрагивала. Из пистолета пахло смесью ружейного масла и жженого гребешка.
Он знал, что самое верное - стрелять в рот. Но запах был настолько
тошнотворен, что Мерри с трудом сдержал рвоту. Тогда он прижал ствол к