Ведь это же просто случайность. Вспомни, сколько людей изо дня в день
работает с высоковольтным током, и все они остаются целы и невредимы. Но о
них не пишут. Пишут только о таких вот неосторожных. Кроме того, при наших
темпах мы с Хэвилендом, наверно, умрем от старости, прежде чем пустим в
ход наш генератор, - с горечью добавил он.
хотелось, и я даже не имею права жаловаться на то, что работаю бесплатно,
- ведь меня не нанимали на работу, а просто предложили помощь, чтобы я мог
получить докторскую степень. Подумай, сколько на свете людей, которые
отдали бы все, чтобы только иметь возможность изучать науку, как я, и
которым это все-таки недоступно. А сколько людей даже не знают, чего они
хотят. Слава Богу, я по крайней мере знаю, чего хочу, и иду к своей цели.
Конечно, мы движемся вперед, Сабина. И все идет хорошо. Мы работаем все
время, кроме тех часов, когда я бываю с тобой, а Хэвиленд - со своей
возлюбленной.
телефону, и, по-моему, они не очень счастливы. Я всегда знаю, когда он
виделся с нею накануне, - он приходит сам не свой. Она - очень хорошенькая
блондинка; на ней какой-то блестящий налет роскоши, как на этом чемодане.
- Они проходили мимо магазина дорожных вещей в северной арке площади
Колумба; в витрине были выставлены самые разнообразные вещи, от чемоданов
из прессованной бумаги и искусственной кожи до роскошных кофров из
воловьей кожи, на один из которых и указал Эрик. - Вся беда в том, что она
замужем.
почему люди не делают того, что следует? Почему тот старичок продает цветы
в этом пустынном месте, а не пойдет на Таймс-сквер? И почему мы с тобой
ведем себя так, а не иначе? Почему мы не снимем себе комнату, чтобы побыть
наедине, а бродим по улицам?
словно не расслышав его слов, она снова спросила, на этот раз еле слышно:
мысли и мне иногда приходят в голову, но все будет хорошо. О, мы можем
подождать.
заглянуть ей в глаза, но она упрямо смотрела перед собой.
себя, как дети, вот и все. Конечно, мы можем обвенчаться, когда ты
закончишь опыт и получишь работу, но совершенно ни к чему откладывать все
остальное. От этого только еще тяжелее.
уличными фонарями, и тени их слабо чернели на темном тротуаре.
друг друга несчастными. Надо брать от жизни все, что можно.
ее лицо. Даже в темноте он увидел, что глаза ее блестели от злости. - Ты
согласна на это?
из его рук и прижалась лицом к его груди. - Я хочу этого, - прошептала
она.
это словами. Покачав головой, он с отчаянием произнес:
что-нибудь сейчас же. Неужели тут поблизости нет гостиницы?
маленькая и, наверно, недорогая. Пойдем туда. У меня есть четыре доллара.
должны опять откладывать из-за какого-то чемодана? - Казалось, Сабина
вот-вот заплачет.
что-нибудь самое дешевое. Видишь закусочную на той стороне? Подожди меня
там и съешь что-нибудь. Я вернусь через несколько минут.
но не притронулась к нему. Ее охватило тоскливое волнение, она уже
испытывала его тысячу раз в жизни, когда сдавала экзамены или когда искала
работу. От такого волнения кровь не приливала к лицу, в нем не было ни
радости, ни ликования.
с чемоданчиком чуть побольше коробки для бутербродов; новизна его резко
бросалась в глаза. Сабине неудержимо захотелось смеяться, но она
чувствовала, что если даст себе волю, то не сможет остановиться.
то, чего ожидала Сабина. В вестибюле на креслах с гобеленовой обивкой
чинно сидели рядком несколько пожилых, благопристойного вида дам;
остальные кресла были пусты, кроме одного, в котором читал газету какой-то
человек средних лет. Эрик подошел к конторке, Сабина остановилась поодаль.
Она чувствовала себя неловко и изо всех сил старалась держаться
независимо. Но дежурный портье только скользнул по ней взглядом.
старомодной проволочной клетке. На четвертом этаже они вышли и очутились в
мрачном холле, где пахло старыми коврами и мебельным лаком. Лампочка на
потолке светила тусклым зеленоватым светом. Эрик взял у коридорного ключи,
дал ему двадцать пять центов, они вошли в комнату и остались одни - совсем
одни - в первый раз с тех пор, как они познакомились.
минуты они совсем растерялись. Сабина даже не сняла пальто и шляпы, она
стояла, оглядывая маленький гостиничный номер. Комната как комната - может
быть, только немного мрачная и грязноватая. Для Сабины она была чужой и
безличной, как любой магазин или ресторан. Поглядев на старомодную
двуспальную кровать, она почувствовала себя маленькой и одинокой; ей
казалось, что она не сможет заставить себя даже сесть на эту кровать.
скрыть своих ощущений. Он тотчас поставил чемоданчик на стол и обнял ее.
голову. Все будет прекрасно.
Она была безмерно благодарна ему за то, что он подошел к ней в эту минуту,
и едва не расплакалась. "Какой он замечательный", - думала она.
Сознательно или случайно, но каждый раз он подходил к ней с утешением
именно в ту минуту, когда она больше всего в этом нуждалась. Она прижалась
лицом к его лицу и долго стояла так, закрыв глаза.
скажу. Ты самый хороший и добрый человек на свете.
чего-то. Она не поняла, почему он вдруг отошел от нее и чего ищет. Наконец
Эрик взял с умывальника стакан, ополоснул его и до половины налил водой.
Сабине на глаза, желтые лепестки купленных им нарциссов превратились в
миллионы сверкающих точек и заплясали по всей комнате. Букетик был
небольшой, но яркий цвет нарциссов внезапно как бы озарил и согрел
комнату. В эту минуту любовь так переполняла Сабину, что она не могла
шевельнуться. Она только смотрела на Эрика беспомощно-счастливым взглядом.
стакан, - у того самого, которому следовало бы пойти на Таймс-сквер.
улыбка на его лице сменилась огорченным выражением.
только в начале июня. Последние дни сборки прошли в лихорадочном
напряжении; теперь, прежде чем приступить к опытам, оставалось только
проверить работу прибора в целом. В пятницу, в восемь часов утра, Эрик
включил вакуум-насосы, а Хэвиленд сел за маленький столик со своими
записями. Насосы стали издавать низкие басовитые звуки с ритмичными
перебоями, похожие на усиленное в тысячу раз биение больного сердца. Через
несколько минут, по мере того как давление в приборе стало заметно падать,
звук начал повышаться - он становился все выше и выше по тону и наконец
перешел в негромкое, четкое и звонкое постукивание. Хэвиленд включил
подачу гелия, и через некоторое время гальванометр показал присутствие
слабого потока альфа-частиц.
выйдет. Я хочу начать с пятидесяти тысяч вольт и постепенно, каждые
четверть часа, прибавлять по пять тысяч. Если мы дойдем до полумиллиона
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия