Чтение 23–й страницы книги ~История с небес~

-- Спаси меня от меня самого! Скажи, что за жуткие мысли не дают мне ни
спать, ни есть?

-- Это твоя совесть, -- ответил Страж. -- Она долго спала, а теперь
проснулась.

-- Совесть? -- недоверчиво переспросил Фреавар. -- Ну хорошо, пусть
так. Что нужно сделать, чтобы она замолчала?

-- Совесть нельзя заставить замолчать.

-- Что? -- вскинулся Фреавар. -- Я вызвал тебя, чтобы ты мне помог, а
ты говоришь, что помочь нельзя! Где же твое могущество?

-- Мое могущество в том, чтобы утешать и облегчать боль, -- тихо
ответил Страж Воздуха. -- Больше я ничего не могу сделать, ибо для тебя
настал час расплаты.

В ушах Фреавара зазвучали слова, прочитанные им давным-давно и почти
позабытые в круговерти дней: "Страшна будет расплата построившего Башню". Не
помня себя от страха и злобы, он закричал, брызгая слюной и размахивая
руками:

-- Ах, расплата! И что же со мной сделают? Черти поволокут мою душу в
ад и будут поджаривать на сковороде? Или еще того хуже? Ну, говори --
наконец-то я узнаю, что вы для меня приготовили!

-- Глупец! -- грустно проговорил Страж, покачав головой. -- Ты так и не
понял! Не будет ни чертей, ни ада -- к чему они? Расплатой была твоя жизнь!

Эти слова как громом поразили Фреавара, ибо в тот миг он, наконец, все
понял. Горькая правда встала перед ним в беспощадной наготе. Он -- седой
старик, развалина, его жизнь еле теплится. Куда же ушла его жизнь? В
пустоту. На что он ее потратил? На тщеславную погоню за знаниями, не давшими
ничего ни ему самому, ни миру. Он не сделал ни одного доброго дела -- только
от скуки заливал землю кровью. Он никогда никого не любил -- единственными
женщинами, которых он знал, были призраки и миражи. Люди? Что он для людей?
Нет никого, кто бы вспомнил его добрым словом. И ради этого стоило жить?

-- Да... Пустота... Кругом -- одна пустота... -- пробормотал
обессилевший Фреавар. Но вдруг его гордый дух воспрял в последний раз: он
схватил с полки Книгу и, потрясая ею, гневно закричал:

-- Вот он, корень зла! Нет, это и есть само зло! Будь ты трижды
проклята, проклята вовек! Пусть я буду последним, кого ты погубила!

Прокричав эти слова, Фреавар с размаху бросил Книгу в огонь, и в тот же
миг упал рядом бездыханный. Раздались оглушительные раскаты грома, черная
молния сверкнула и поразила купол Башни. С жутким грохотом Башня низверглась
вниз -- ибо не было больше у нее хозяина.

Так погиб Фреавар, последний повелитель Стихий. Так вместе с ним
погибла Книга. Так Стражи Стихий обрели, наконец, покой -- до тех пор, пока
не найдется дерзкий безумец, который захочет воскресить древнее зло.

История о Дикой Охоте

А вот история из Уэльса.

В полумиле от маленькой деревушки Кьюри стоял старый хутор. Там в
полном одиночестве жила немолодая англичанка, миссис Пампкинс. Никто точно
вам не скажет, почему она там поселилась -- говорили, что в молодости она
была прислугой, а хутор получила в наследство от покойного мужа. Миссис
Пампкинс была небогата и держала трех коров чтобы прокормиться. Она сама
ухаживала за ними, сама кормила и доила. Масло и сметана у нее были
отменные, и в деревне их охотно покупали. Если б не строптивый и нелюдимый
нрав миссис Пампкинс, соседи с радостью завели бы с ней дружбу. Но
гордячка-англичанка как будто считала жителей Кьюри людьми второго сорта, а
потому, после нескольких робких попыток с ней поладить, они оставили миссис
Пампкинс в покое.

Миссис Пампкинс не отличалась приятной внешностью. Худая и костлявая,
она держалась так прямо, словно проглотила палку. Лицо у англичанки было из
тех, что принято называть "лошадиными", а холодные бесцветные глаза ничего
не выражали, кроме презрения ко всему миру. Она одевалась в глухое
темно-коричневое платье, висевшее на ней, как на вешалке, а из-под чепчика у
нее не выбивался ни один волосок. Миссис Пампкинс исправно посещала церковь
и была бы во всех отношениях безупречной особой, если б не одна тайная
слабость. Дело в том, что миссис Пампкинс была ужасно скупа.

Торговаться с ней было сущим наказанием. Каждый полупенс она отстаивала
с таким холодным упорством, что хозяйки вскоре сдавались и рады были еще
приплатить, только бы она оставила их в покое. А миссис Пампкинс невозмутимо
удалялась, даже не сказав ни одного доброго слова на прощание. Нищим она ни
разу не подала даже куска хлеба. Чему дивиться -- миссис Пампкинс не любили.
"Ах! -- вздыхали женщины. -- Если б ее масло не было таким душистым, а
сметана -- такой белоснежной!" Но масло и сметана были так хороши, что им
оставалось только терпеть. Мужчины же каждый вечер обсуждали в пивной,
сколько миссис Пампкинс скопила денег и где она их прячет. Нельзя сказать,
чтобы кто-то так уж сильно желал англичанке зла, но многие сходились на том,
что ее неплохо бы проучить.

Однако страшное несчастье, которое приключилось с миссис Пампкинс,
заставило всех жителей Кьюри содрогнуться.

Началось все в чудесный сентябрьский вечер, когда поля в свете
заходящего солнца становятся синими, а теплый воздух пахнет вином. Миссис
Пампкинс доила пеструю корову, сосредоточенно наблюдая, как молоко пенится в
подойнике. Корова спокойно жевала жвачку, лишь изредка встряхивая головой,
чтобы избавиться от докучливых мух. Миссис Пампкинс рассеяно бросила взгляд
в дальний угол коровника, и вдруг замерла: она увидела, что там шевелится
что-то темное и мохнатое. "Собака, что ли?" -- подивилась миссис Пампкинс,
но тут непонятная тварь встала на задние лапы, и стало ясно, что это никакая
не собака. Существо было похоже на пятилетнего ребенка, но только сплошь
обросшего шерстью и коренастого. У него было морщинистое темное личико,
маленькие веселые глазки, похожие на поросячйи, и огромные остроконечные
уши. Одето оно было в мешковатые коричневые штаны.

-- Не бойся, хозяйка, -- сказала тварь грубоватым голосом, явно
обращаясь к миссис Пампкинс.

-- Что? -- пораженно переспросила англичанка, не ждавшая, что подобное
существо вдруг заговорит с ней.

-- Я говорю: не бойся меня! -- повторило оно, подходя поближе. -- Я не
причиню тебе вреда! Я -- только бедный странник, ищущий приюта.

-- Бедный странник, ищущий приюта... Но кто же ты такой?

-- Здешние кличут меня Бубах. Зови и ты меня так.

Миссис Пампкинс как завороженная смотрела на него, не зная, что ей
делать. Не сказать, чтобы она так уж испугалась -- скорее растерялась. Тут
она заметила, что корова все так же безмятежно жует жвачку, не обращая на
странного гостя никакого внимания. Это почему-то успокоило миссис Пампкинс,
и она нашла в себе силы спросить:

-- А что ты такое?

-- Ты ведь из Англии, да, хозяюшка? Там живут мои родичи, вы зовете их
брауни. Ты о них слыхала?

Миссис Пампкинс понимающе кивнула. Конечно, она слыхала о брауни.

-- Ты домашний дух, -- заключила она.

-- Не совсем домашний, -- поправил ее Бубах. -- И не совсем дух. Но в
общем ты права. Я живу рядом с людьми и помогаю им, чем могу. В награду я
прошу лишь немного сливок.

-- А что ты делаешь здесь, в моем коровнике?

-- Об этом я и хотел потолковать с тобой. Я рад, что ты не боишься
меня. Иногда люди непонятно почему боятся меня.

Сказав так, Бубах робко улыбнулся миссис Пампкинс и продолжил:

-- Мои хозяева -- славные люди! -- переехали в большой город. Я не смог
последовать туда за ними. В городах не место таким, как я. Теперь у меня нет
хозяев, и вот я брожу в поисках пристанища. Быть может, ты разрешишь мне
поселиться здесь?

И Бубах снова робко улыбнулся и умоляюще посмотрел на миссис Пампкинс.
Та оценивающе поглядывала на него, размышляя, будет ли ей от Бубаха польза,
и не будет ли смертным грехом пустить его в дом. Наконец, она спросила:

-- Говоришь, умеешь работать?

-- Да, хозяйка, -- поспешно заверил ее Бубах. -- Ты будешь довольна. Я
все умею делать, и к тому же знаю рецепт самого вкусного масла на свете!

-- Подожди меня здесь! -- приказала миссис Пампкинс и пошла в дом за
Библией. Вернувшись, она ткнула ее под нос Бубаху и строго спросила:

-- А это ты чтишь?

Бубах спокойно взглянул на Библию и ответил:

-- Нам запрещено касаться этой Книги. Она написана не для нас. Но я не
боюсь ее -- я не из бесов. Я помню времена, когда Книга еще не была
написана, а Закон не был дан. Если не знаешь, можно ли оставить меня здесь
-- спроси у священника.

-- Так я и сделаю, -- кивнула миссис Пампкинс. Тут ей в голову пришло
еще одно соображение, и она поинтересовалась:

-- А сколько сливок ты хочешь за работу?

-- О, немного! -- улыбнулся Бубах. -- Одну такую миску утром и одну
вечером.

Миссис Пампкинс, сдвинув брови, взглянула на миску, вмещавшую полпинты.

-- Но это слишком много! -- возмутилась она. -- Хватит с тебя и одной
миски утром, а на ночь есть вредно!

-- Но, хозяйка... -- начал было возражать Бубах, однако англичанка не
дала ему договорить.

-- Больше одной миски в день я тебе все равно не дам! -- заявила она
тоном, не терпящим возражений.

Бубах осекся, внимательно посмотрел на нее и угрюмо сказал:

-- Ну, тогда я пошел. Мне всегда давали две миски сливок в день за мою
работу, и я не согласен на меньшее. Прощай, хозяйка!

Он собрался было уходить, но миссис Пампкинс остановила его.

-- Погоди... -- крикнула она, кусая губы, -- ...ладно, я согласна на