Чтение 23–й страницы книги ~Страна огромных следов~

силой ударила чудовище по голове. Птицу отбросило на несколько метров, и она
осела на мохнатых от перьев лапах. Но длилось это всего мгновение.
Онакторнис тотчас привстал и опять бросился в сражение... Вертолет отлетел к
песчаной площадке, перевалил через гребень холма, прошел метрах в пятидесяти
над нами. Оцепенев от ужаса, мы наблюдали за этой невероятной дуэлью.

Я был совершенно ошеломлен всем происходящим, но все же увидел, что из
иллюминатора вертолета выбросили автомат, и он врезался между камнями. Куба
снова вернулся к Онакторнису, который, обливаясь темной кровью, подпрыгнул,
разъяренно хлопая крыльями и судорожно шевеля когтями.

Не знаю, что тогда двигало мною, только отваги у уже не оставалось. Тем
не менее, забыв про все на свете, я бросился к автомату вниз по камням, в
этот зловонный водоворот песка и перьев. Я упал, протягивая руки к оружию, с
трудом, но все-таки до него, прижал к себе, покатился по земле, а потом
быстро поднялся на колени...

Онакторнис повернул ко мне свой окровавленный клюв... Но прежде чем он
успел сделать хоть одно движение, я выпустил в него сразу все сорок пуль...
Я увидел, как в его горле появился с десяток кровоточащих отверстий,
заметил, как передернулось огромное туловище... Мне показалось, что лапы его
опять стали подгибаться... Я уже готов был испустить победный преисполненный
радостью, как вдруг птица собралась с последними силами, прыгнула мне
навстречу и занесла надо мной скрюченную когтистую лапу...

И в этот момент ее настиг вертолет. Он летел совсем низко, над самой
поверхностью, и с размаху ударил Онакторниса всей своей массой: Чудовище
испустил крик, и к небу взметнулся фонтан густой крови. Огромные когти
скрючились, рассекая воздух, один из них глубоко вонзился в обшивку
вертолета. Тот закачался и едва не рухнул на землю.

-- Куба! -- завопил я. -- Осторожно, Куба! -- И словно услышав меня,
вертолет с натужным ревом набрал высоту, поднимая Онакторниса в воздух.
Чудовище бешено металось и пыталось снова ударить клювом капот. Вертолет с
трудом, сильно раскачиваясь, пересек песчаную площадку и скрылся по ту
сторону холма. Дег бросился ко мне.

-- Мартин! Мартин! -- кричал он. Мы хотели бежать, чтобы что-то узнать,
увидеть, но наши ноги были словно налиты свинцом, и вдруг мы услышали
отчаянный злобный вопль, а вслед за ним мощный всплеск...

И сразу же наступила полнейшая тишина. Мы в ужасе остановились.

Потом снова донесся гул вертолета, похожий на предсмертный хрип.

Дег, обливаясь слезами, опустился на землю. Я собрал остатки сил и
побежал дальше, но споткнулся, упал, снова поднялся и с невероятным трудом
вскарабкался на камни...

И увидел. Вертолет, болтаясь из стороны в сторону, летел над открытым
пространством вдоль болота. Темная поверхность водоема медленно колыхалась,
разгоняя туман, висевший над ним, словно колеблющийся занавес. На
поверхности болота вспучивались огромные мутные пузыри.

Я все понял. И невольно испустил испуганный крик.

Чудовище упало в болото. И утонуло в нем, навеки исчезнув в мрачной
бездне.

Потом я бросился к Кубе, который, еле держась на ногах, выбрался из
вертолета, опустившегося на краю топи. Кубу трясло как в лихорадке. Его
рубашка была разорвана и обрызгана кровью.

Кровь была повсюду -- на капоте, на обшивке, на лопастях, погнутых и
расшатанных. И все вокруг было усеяно перьями. От пышущего жаром
раскаленного металла исходила жуткая вонь Онакторниса. В обшивке вертолета
торчал сверкающий и твердый, как сталь, коготь.

Встретившись, мы с Кубой ничего не сказали друг другу, а только
обменялись долгими взглядами. Даалу выпрыгнул из вертолета, протянул руки в
сторону кипящей трясины, опустился на колени и запел нечто торжественное.

Куба хотел было что-то сказать, но не смог. Губы его дрожали. Я
дружески похлопал по плечу нашего спасителя и прошел к болоту. Оно
простиралось передо мной, равнодушное и враждебное. Зеленоватый туман снова
медленно сгустился над ним. Трясина бурлила так, словно внутри прибавилось
огня, вскоре из глубины вырвалось и лопнуло несколько крупных пузырей...
Впрочем, нет. Я не уверен, что видел все это. Может быть, мне только
померещилось. На душе у было невероятно тяжело. Гордо пересохло. Угнетало
чувство полнейшего разочарования.

Царила абсолютная тишина.

Не знаю, сколько времени провел я, глядя на эту кипящую топь.

До меня донесся громкий голос Кубы, я уловил отдельные слова:

-- Напрасно пытаться... не сможем... кончено... Уничтожен.

Я не ответил ему. Теперь мне уже все было совершенно безразлично. Меня
угнетала горькая, безысходная тоска, от которой, вероятно, уже невозможно
было избавиться.

Дег спустился с холма, шатаясь, словно во хмелю. Он не остановился
возле меня, а прошел к самому краю болота, пристально глядя на воду и с
трудом переводя дыхание. Его пальцы сжимались и разжимались. Словно он хотел
что-то ухватить, но ловил только воздух.

Да так оно и было на самом деле. Счастливый случай был упущен.

В этом болоте оказалось навеки погребенным самое поразительное
существо, какое мы когда-либо на. своем веку. Самое грандиозное приключение,
какое нам довелось пережить.

Мы стояли и смотрели, как завороженные.

Когда снова раздался голос Кубы, солнце был уже высоко в небе. Куба
попросил нас:

-- Помогите мне. Давайте посмотрим, что с вертолетом.

Глава 16. "НАМ ПРИШЛОСЬ УНИЧТОЖИТЬ ЕГО"

Покачиваясь из стороны в сторону, вертолет направлялся в Марагуа. Он
летел над тропическим лесом -- бескрайним и бездушным.

Мы сидели на своих местах и молчали. Мы о многом могли бы поговорить,
разумеется, но не проронили ни слова. Каждый думал о своем. То, что мы
пережили на холме, перечеркнуло все другие впечатления, эмоции, уничтожило
страх. В течение нескольких минут -- скольких? -- да сколько нужно, чтобы
взошло солнце -- мы находились как бы вне реальности. Как же привести теперь
в порядок мысли? Пока что это было слишком трудно. Шум двигателей, накрывая
нас, словно волной, оглушал к уносил куда-то далеко. Мы опять ощутили
усталость, она проникла в ноги, в сердце. В наш мозг. Голова была слишком
тяжелой, и я свесил ее на грудь. Я увидел свои руки -- руки, которыми
сражался. И убил чудовище...

Нет. Я отогнал эту мысль, с содроганием.

Мы летели медленно. Казалось, вертолет вот-вот рухнет. Получив пробоины
в великой битве, обессиленный, усталый, он мог не выдержать и потребовать
отдыха.

-- Нет, не упадет, -- вдруг крикнул Куба, хотя вертолет, сотрясаясь,
снижался до самых крон деревьев, -- он дотянет до Марагуа, вот увидите.

Мы промолчали. Нам не было никакого дела до Марагуа. Ровным счетом
никакого.

Куба снова заговорил:

-- Хотите, Мартин, расскажу, что случилось с Мак-Анной

Я только взглянул на него, и он продолжал:

-- Вам не интересно это сейчас, я понимаю. Но таков уж этот мир, --
добавил он, показывая на джунгли под нами, внизу. -- Запомните это, Мартин.

-- Вы правы, Куба.

-- Прав, это точно. Под холмом, когда мы с Даалу спустились навстречу
бандитам, Мак-Анне удалось убежать от меня... Я видел, как он несся, хорошо
видел его спину, и мог выстрелить в него. Но я не сделал этого.

Дег поднял голову.

-- Почему? -- спросил он.

Управляя штурвалом, Куба продолжал:

-- Потому что он должен был узнать, кто я такой и за что хочу убить
его. Мак-Анна должен был знать, что я не гнусный убийца, вроде него, а меч
Фемиды. -- Торжественный тон, каким он произнес эти слова, удивил меня. Я
понял, что отыскать Мак-Анну было для него важнее, чем найти Онакторниса.
Кто знает, может, он был прав. Такова жизнь.

Куба продолжал:

-- У Мак-Анны был проводник, индеец из той живарии, поэтому он сумел
скрыться... Мы с Даалу преследовали его три дня подряд, -- он нахмурился, --
бегом продираясь сквозь джунгли.

Он замолчал. Тогда я спросил:

-- Почему вы рассказываете мне об этом, Куба?

Он улыбнулся -- улыбка была горькой, почти отчаянной.

-- Потому что должен снять тяжесть с души, Мартин, -- не сразу ответил
он. -- Это конец целой эпохи в моей жизни и... я настиг его, -- продолжал он
глухим и бесконечно усталым голосом. -- Я открыл ему, кто я: жертва его
преступления, человек, которого он ударил ножом и бросил пираньям, человек,
который после того, как его спас Даалу, семь лет пролежал в больнице... --
Он провел рукой по шрамам на своем лице и показал на лоб: -- Здесь было
пусто, -- прошептал он, -- один туман. Я не помнил, кроме этих проклятых
рыб, которые кружили вокруг меня... Да... -- Он глубоко вздохнул. -- Я все
это сказал Мак-Анне, прежде чем напасть на хижину, в которой он укрылся.

Вертолет едва не задевал днищем верхушки деревьев. После долгой паузы
Куба продолжал:

-- Когда закончилась перестрелка у подножия холма, я мог бы вернуться
за вами, естественно. Но я не сделал этого, потому что тогда у меня не было
бы больше случая сразиться с Мак-Анной. С вами вместе, -- добавил он, -- я
вынужден был бы двигаться медленно и не смог бы догнать его. Я должен
просить у вас прощения, -- заключил он.

Я покачал головой.