Чтение 23–й страницы книги ~Дороги вглубь~

директора ясно сказано, что вам надлежит обратиться в конструкторское бюро
Крымова, и я не могу нарушить распоряжения.

Палеонтолог простился и вышел из кабинета.

- Ну, как? - спросил его повстречавшийся в коридоре Горшков.

Толмазов отрицательно покачал головой.

- А вы с самим-то Крымовым разговаривали? Не разговаривали? Подождите
одну минуточку.

Ученый остановился.

- Это непорядок, товарищ профессор, - сурово продолжал Горшков. - Ведь
надо же знать Крымова! Он человек такой, что всем интересуется. Даже
астрономией немножко... Он вам поможет. Директор знает, к кому вас надо
направить! Или вы думаете, что он не соображает, что делает? Так, что ли?
Непорядок, непорядок...

- Какая нелепость! - говорил Катушкин, возбужденно жестикулируя. - Он
сравнил нашу машину - олицетворение смелого полета человеческой мысли - с
каким-то жалким кротом! Начал рассказывать, как устроен его скелет и какие
у него зубы...

Сидевший за письменным столом Крымов явно не разделял настроения
Катушкина.

Он молча наблюдал за говорившим.

- Ну, и что же было дальше?

- Ничего особенного! Я объяснил ему, что мы решаем грандиознейшую
проблему, проблему, переворачивающую вверх дном всю геологическую
разведку, и дал понять, в вежливой форме конечно, что заниматься пустяками
нам некогда. Ну, в самом деле, почему директор адресовал его к нам? Почему
не к Трубнину?

- Валентин Дмитриевич, подождите, - задумчиво проговорил Крымов. - Он
рассказывал, как устроен скелет крота... и про зубы, говорите, упоминал?

- Вот именно!

- Так позвольте, разве это не должно нас интересовать?

- Я не понимаю вас.

- Очень жаль, что вы этого не понимаете. Инженеры тоже должны любить
природу. Много полезного и поучительного могут почерпнуть они при
внимательном изучении природы. Возьмите Ломоносова, ученого,
естествоиспытателя и поэта...

В дверь постучали, и на пороге появился Толмазов.

Глава шестая

Поздно вечером в комнату, занимаемую партийной организацией института,
быстро вошел директор.

- Не нравится мне эта история, - начал он сразу, обращаясь к Бате.

- Цесарский?

- Цесарский.

В комнате воцарилось молчание.

- Испытание снова откладывается, - продолжал Гремякин. - До каких же
это пор? Ты обещал заняться Цесарским. Ты отговорил меня от крутых
административных мер. Ты уверял, что Цесарский изменит методы своей работы.

Теперь смотри, что получается... Монтаж подземной машины Крымова
подходит к концу, а подземного радиолокатора нет! Так что же, машина под
землю пойдет слепая, а?.. В том, что Цесарский замечательный специалист, я
не сомневаюсь.

Но что с ним происходит? Что происходит с человеком, безусловно умеющим
работать? Ты разобрался, ты понимаешь что-нибудь?

- Понимаю, - ответил Батя.

- Что же мне с ним делать?

- Подожди еще несколько дней, осталось немного. Этим делом занимаюсь не
я один, занимаются все коммунисты, даже беспартийные, которым тоже
небезразлично, потерять ли такого специалиста, как Цесарский, или доказать
ему, что он не прав, повлиять на него... Давай лучше поговорим о
предстоящем испытании модели Крымова.

Директор глубоко вздохнул, как бы давая понять, что он согласен ждать.

Многие знали, что работа по изготовлению модели подземной машины
находится под особым покровительством директора, окружена заботливым
вниманием секретаря партийной организации и что, наконец, комсомольцы
института помогают строительству, работая даже в неурочное время. И все же
было поразительно, с какой скоростью удалось изготовить и собрать этот
весьма сложный подземный агрегат.

Сегодня утром с помощью гусеничного трактора машина была доставлена на
испытательную площадку.

Многие любовались необычайностью формы, приданной новой машине.
Вспоминали первую, совсем маленькую модель, неожиданно появившуюся из-под
земли при испытании шахтного бура. Сравнивали ее с новой.

Стальной веретенообразный предмет лежал на земле. Это был корпус
"подземной лодки". Впереди в виде венца расположились резцы из крепчайшего
сплава. Ими подземный аппарат должен разрыхлять породу, превращая ее в
мелкий песок.

Сзади корпуса лодки - плавники и хвост. Их назначение упираться в
стенки образовавшегося прохода в земле и передвигать машину вперед.

Куда же, спрашивается, будет деваться земля, разрыхленная резцами лодки.

Ведь она должна "расступиться", чтобы дать место двигающемуся
подземному механизму! Или она выбрасывается наверх?

Нет. Земля не выбрасывается наверх, так как этот процесс связал бы и
ограничил свободу движения лодки. При движении конического тела лодки
разрыхленная порода распирается по сторонам. Она утрамбовывается в стенки
прохода, образуемого механизмом, и эти стенки становятся прочными,
неосыпающимися.

Но что же будет, если лодка попадет в каменный грунт? Ведь
раздробленный резцами камень не сможет утрамбовываться в каменную породу.
Для этой цели вдоль корпуса лодки предусмотрены специальные транспортеры.
Они забирают распыленный камень и высыпают его сзади лодки.

Много волнений было по поводу прибытия в срок специального
аккумулятора, очень маленького по размеру, но накапливающего в себе
огромное количество электроэнергии, необходимое для приведения в действие
мощных электромоторов лодки. Однако аккумуляторы прибыли в институт даже
на день раньше, чем их ожидали.

Внутренность маленькой подземной лодки не отличалась особыми удобствами
для человека, отправляющегося в ней путешествовать. После ее испытания
должна была строиться настоящая, большая лодка, вмещающая нескольких
человек и удобно оборудованная внутри. А первому подземному
путешественнику предстояло лежать или сидеть в полусогнутом состоянии.

Но не это смущало Батю, стоявшего в глубоком раздумье перед машиной.
Дело в том, что в кабине лодки отсутствовал подземный звуколокатор.
Аппаратура, уже работающая в лаборатории Цесарского, безусловно была бы
полезна для первой модели лодки, несмотря на то, что она просвечивала
землю всего на пять метров, но прибор, в ожидании лучших результатов, все
еще находился в форме лабораторного макета - устройства, совершенно
непригодного для применения в лодке.

Правда, Крымов, собиравшийся совершить первое подземное путешествие, не
придавал этому особого значения. Он считал, что проводить испытания, имея
перед собой экран, позволяющий видеть впереди себя под землей, значительно
удобнее, но если его нет, испытание можно провести и без него.

Однако этого мнения придерживался только один Крымов. Все остальные
считали, что путешествовать под землей без звуколокатора очень опасно.
Директор весьма неохотно дал согласие провести испытание, он долго
отговаривал Крымова и советовал ему подождать.

В числе зрителей, собравшихся у подземной машины, находился и инженер
Цесарский. Вместе с другими он внимательно осматривал машину.

Неожиданно до его слуха донесся следующий разговор:

- А может быть, трусите? - говорила маленького роста миловидная
девушка, студентка, проходившая практику в лаборатории Трубнина.

- Как вам не стыдно так думать! Я же объясняю: Крымов отказал мне
категорически!

Цесарский узнал голос Кости Уточкина.

- Но ведь вы сказали мне, что отправитесь в первое, самое опасное
подземное путешествие и что об этом уже есть договоренность с Крымовым.

- Договоренность была, но сейчас он отказывается пустить меня под
землю, - смущенно продолжал Костя.

- Так ли это? Может быть, недостаточно настаивали?

- Пойду поговорю еще, - мрачно заявил Уточкин, отходя от студентки.

Цесарского почему-то заинтересовало, что Костя будет говорить Крымову,
и он незаметно последовал за механиком.

Вокруг подземной машины, отчаянно жестикулируя, ходил Катушкин. Крымов,
одетый в черный комбинезон, с пробковым шлемом на голове, как у танкистов,
тоже волновался.

- Олег Николаевич! - обратился к нему Костя. - Я категорически
настаиваю на выполнении вашего обещания...

- Отстань, Костя!

- Я не могу, Олег Николаевич! Почему рисковать должны именно вы? Я
требую...

- Что?

- Олег Николаевич, выслушайте меня... Я требую не потому, что не хочу
оказаться в глупом положении перед... Ну, вы знаете перед кем. Нет, у меня