Чтение 23–й страницы книги ~Боевая машина любви~

Это означало, что поворачиваться спиной к князьку ни в коем случае нельзя.

Но что же делать, если Есмар надсаживает горло выкрикивая в лес "Гиазир Эгин!"

"Ты кто?" - спросил Эгин у волка.

"Твоя смерть."

"Врешь. Я знаю, как выглядит моя смерть. И на тебя она не похожа."

"Сейчас посмотрим", - беззвучно отвечал волк и, стремительно сжавшись пружиной, прыгнул в сторону Эгина.

Прыжок был стремителен, как полет стрелы. Эгин был готов поручиться в том, что прыгать с такой уверенной мощью и быстротой будет не под силу даже хорошо тренированным животным-девять.

Эгин едва-едва увернулся. Зверь пролетел рядом, едва задев его своей когтистой лапой. Волк приземлился на снег, оскаливая пасть - неудача удивила и даже раззадорила князька.

На рукаве куртки с волчьим подбоем, подаренной Эгину Овель, образовалась рваная отметина, сделанная волчьей же лапой.

Эгин извлек на свет облачный клинок. По нему ползла тяжелая черно-серая, грозовая рябь. "О-го!"- удивленно сказал Эгин и отскочил от волка еще на три шага.

"Ты силен, но мне не взять в толк источник твоей силы. Ты похож на мага, но ты не маг", - говорил волк. Эгину вдруг показалось, что тварь говорит глазами.

"Можешь считать меня кем хочешь."

"Ты смертельно оскорбил меня", - сказал волк.

"Я не сделал тебе ничего дурного", - отвечал Эгин, меряя поляну приставным шагом перепуганного новичка.

Волк держался на безопасном расстоянии. Наверняка он примерялся. Готовил силы для нового прыжка. А для того, чтобы усыпить бдительность Эгина, морочил ему голову такими, с позволения сказать, "разговорами".

"Гиазир Эгин!" - снова закричал Есмар. В этом крике Эгину почудилось нечто странное, казалось, голос Есмара стал более низким, какая-то хрипотца чудилась в нем.

Крик снова повторился трижды. Эгин с тревогой взглянул в сторону костра еще раз. Костер горел по-прежнему ярко. Что же там, Шилол этот лес подери, происходит?

Конечно, можно было войти в Раздавленное Время и побежать. Побежать на выручку к Есмару. Но интуиция и инстинкт самосохранения подсказывали Эгину, что делать этого ни в коем случае нельзя. Показывать спину такому опасному противнику, как этот белый волк, было равносильно смерти.

"Если ты считаешь, что я сделал тебе нечто дурное, я готов извиниться. Я готов!" - сказал Эгин, в нем вдруг шевельнулась надежда, что дело удастся уладить миром.

Волк беззвучно засмеялся.

В движениях зверя начало проглядывать нечто человеческое. Казалось, волк вот-вот встанет на задние лапы и бросится в рукопашную. Эта мысль показалась Эгину и комичной и жуткой в одно и то же время. Возможно, потому, что волк напомнил ему псов-питомцев его прежней подруги госпожи Вербелины, персоны некогда весьма привлекательной, а ныне покойной. Эти питомцы спокойно взбирались на отвесные стены, ходили на двух ногах и обожали чувственные женские танцы с раздеванием.

"Ты боишься!" - смеялся волк.

"Нет, я не боюсь. Но я хотел бы знать, что нужно сделать для того, чтобы ты и твои собратья ушли с миром".

"Отдай мне своего мальчика. Это будет равной меной."

"Но позволь, разве ты дал мне что-нибудь?"

"Ты еще спрашиваешь! Ты, недомерок, украл у меня перо. За это я заберу твоего мальчика и уйду с миром!"

"Какой же я идиот! О Шилол! Какой идиот! Как я не сообразил раньше! - досадовал Эгин в крайнем возбуждении, - Это же Дрон Большая Плешь! Меня же предупреждал карлик-аптекарь. Он меня предупреждал! А я, осел варанский, самонадеянный недоумок! Я-то хорош!"

"Мне было необходимо перо птицы Юп. Если бы не крайняя необходимость, я бы никогда не покусился на твою собственность. Я поступил как низкий вор. Я нанес тебе оскорбление. Тебе должно извинить меня, Дрон. Проси у меня любую равную мену. Но я не отдам тебе мальчика", - сказал Эгин.

"Мне не нужны твои извинения. Мне ни к чему то, что ты можешь мне предложить. Мне полагается мальчик!" - с этими словами волк прыгнул еще раз.

Звезды, вышитые на черном бархате небосклона, сделали резкий поворот влево. А затем - вправо. Уши Эгина заложило и на секунду его глаза словно бы ослепли. В этот миг Раздавленное Время снова приняло Эгина.

Он видел как когтистые передние лапы князька медленно отрываются от земли.

Как его задние лапы, покрытые чистой волнистой шерстью, сгибаются в суставах, как когти входят в снег до самого мха, как хвост волка касается снега. Как дуга спинных мышц распрямляет и отталкивает тело зверя от земли.

Эгин видел как волк начинает свой медленный полет. И он не нашел ничего лучшего, чем прыгнуть навстречу оборотню, выводя клинком замысловатую фехтовальную фигуру "павлин поднимает и разворачивает хвост".

Лезвие облачного клинка встретило горло медленно летящего белого волка, грозовые облака встретились с белой искристой шерстью князька.

Быстрое и холодное лезвие раздвинуло снежную шерсть, врезалось в челюстную жилу, взрезало кровеносный сосуд на шее, рассекло мышцы, переломило хребет и вышло на свободу, омывшись в волчьей крови.

Обессиленный Эгин покинул Раздавленное Время.

Обезглавленное тело волка лежало перед ним на снегу, бессмысленно, судорожно суча лапами. Шейная артерия послушно выплевывала на снег ненужную кровь.

Голова зверя с стоящими вверх ушами лежала рядом, в двух шагах от тела. Из раскрытой пасти сочилась черная, липкая жидкость. Алое сияние глаз становилось все более трудноразличимым.

"Твоя взяла", - сказал волк. Эгин едва разобрал слова.

В этот момент из обезглавленного тела выползла крохотная ледяная змейка с розовой полосой на спине. Змейка затаилась, опасливо глядя на Эгина, склонившегося над отрубленной головой князька. Затем, улучив момент, она сползла со стремительно коченеющего трупа и вертко шмыгнула в сугроб.

- Живой?

- А вы как думали? - с вызовом отвечал Есмар.

- Я уже не знал что и думать, - переводя дыхание сказал Эгин, однако, прятать меч в ножны не спешил. - Справился сам?

- Справился, - с гордостью отвечал Есмар.

Костер стараниями Есмара горел очень ярко, от его тепла весь снег на поляне близ искари растаял, из-за чего Эгин не смог определить по следам, насколько близко подбирались к костру волки.

- Верно вы говорили, трусливые это твари. А как они от углей разбегались?! Я одному прямо в глаз засадил! То-то он песню затянул! Покойник из гроба выпрыгнул бы! - ликовал Есмар.

- Ну ты и горазд хвастаться! - широко улыбаясь герою, Эгин уселся на кучу сухого валежника. - А звал меня чего?

- Я? Да не звал я вас. Зачем? Был же уговор, без крайней опасности вас не беспокоить.

- Да ладно заливать, - отмахнулся Эгин. - Со слухом у меня все в порядке.

- Со слухом у вас может и в порядке, - нахмурился Есмар. - Да только не звал я вас. Не звал и все.

Эгин аж присвистнул. Уж больно пугающей показалась ему догадка. В нее и верить-то не хотелось.

- Послушай, Есмар, - серьезно начал он. - Мне нужно знать точно, кричал ты мне или нет.

- Землю есть прикажете? - Есмар был очень уязвлен недоверием Эгина. - Я не маленький, чтобы чуть что за нянькину юбку прятаться.

- Твое счастье, что до земли не докопаешься, - предельно серьезно сказал Эгин.

Эгин вспомнил как тот же самый "не маленький" Есмар умолял не бросать его в одиночестве возле костра. Но он промолчал - герой имеет право чувствовать себя героем, даже если ему еще не исполнилось двенадцать.

Так или иначе, выходило, что Есмар не врет. А это значило, что те крики Есмара, который слышал Эгин, сражаясь с волком-князьком, были умелым наваждением, рассчитанным на то, что Эгин заспешит назад, к костру, подставив зверю-перевертышу свою уязвимую спину.

"Весьма сведущи колдуны в земле харренской!" - заключил Эгин, ругая себя за то, что так сильно недооценил внезапную ночную опасность. "Шутка ли - морочить аррума!"

- А что, разве кто-то кричал? - насторожился Есмар.

- Ерунда, Есмар. Ерунда. Мне просто почудилось, - сказал Эгин, но объяснять, что именно и когда ему почудилось, не стал. Зачем пугать и без того насмерть перепуганного героя?

Волки больше не появлялись. Лишь где-то в темноте ухала сова да потрескивали на морозе сухие ветки. Эгин и Есмар дремали возле искари. Как вдруг сквозь сон Эгин различил звуки лошадиного ржания.

"Неужто снова Нана?"

Эгин вскочил. Тут же проснулся и Есмар, подтверждая старый тезис о том, что страх - лучшее средство от сонливости.

- Пойду еще раз попытаю счастья, - сказал Эгин. - Может успокоилась дура.

На сей раз факела он с собой не взял. Против оборотней факел все равно не подмога.

Тихо ступая, Эгин отошел от костра. Его глаза медленно привыкали к призрачному освещению леса.

Очень скоро он приблизился к заснеженному тракту и остановился, облокотившись о ствол вековой сосны.

Лошади нигде не было. Зато по тракту ехали сани, запряженные мохнатой, коренастой кобылкой.

Сани шли с трудом. Ямщик, одетый по местной моде в шубу из рысьего меха и шапку с двумя лисьими хвостами над ушами, то и дело хлестал несчастную лошадь кнутом. Лошадь отчаянно ржала, но идти быстрее, чем шла, была просто не в силах.

И все равно сани двигались с такой скоростью, которая Нана и не снилась. В этом не было ничего удивительного - северные кони умели ходить по снегу в отличие от пиннаринской неженки Нана.

- Пошла засранка! Что ты ползешь, как мертвая! - приговаривал ямщик.

Эта знакомая картина, какими полнятся все зимние дороги от Нелеота до Северной Лезы, весьма обрадовала Эгина. В конце концов, это был первый человек, встреченный им с того момента, как они утром свернули на суэддетский тракт возле заброшенного лесничества.

- Э-гей! Мужик! - заорал Эгин, со всей возможной прытью скача по сугробам к выходу на просеку. - Подожди! Дело есть!

Услышав голос Эгина, мужик натянул поводья и остановил лошадь. Кнут, однако, откладывать он не спешил. В самом деле, что хорошего можно ожидать от "деловых" встреч в зимнем лесу?

- Доброй ночи! - начал Эгин, приблизившись к саням на расстояние, с легкостью преодолеваемое голосом, но не кнутом.

- Ну, доброй.

- Я и мой слуга попали в беду. Нам нужна помощь. Не мог бы ты довезти нас до Малых Пней?

- Так это же в другую сторону!

- Как это "в другую сторону"?

- Да так. Возле лесничества надо было вправо забирать.

- А указатель на что? Там ясно написано было. На Малые Пни - сюда.

- Да кто ж на указатели-то смотрит! Дорогу знать надо!

В словах ямщика была посконная крестьянская правда. Эгину не хотелось спорить. Хотелось ему одного - увидеть сейчас перед собой того выродка, что перевернул указатель. "А может, я его уже и видел сегодня", - пришло в голову Эгину, когда он вспомнил об оборотне Дроне со Змеиного Брода.

- Хорошо. Ну а куда эта дорога ведет?

- Там тупик, - ямщик махнул перед собой рукавицей.

- А в тупике что?

- Замок моей госпожи.

- И как зовут твою госпожу?

- Госпожа Еля.

- Благородная?

- Еще какая благородная! Из самой Суэддеты баре свататься так и ломят!

- Довезешь нас туда?

- Не-е. Не довезу. Сами езжайте, коли охота есть.

- Не на чем нам. Одна лошадь от волков сбрендила. Вторая еще вчера вечером околела.

- Так то ваша там лежала, что ли? - повеселевший ямщик кивнул головой на дорогу за своей спиной.

- Наша.

- Только кости и лежат. Ох и почистили ее серые! - ямщик потер ладонью о ладонь, словно бы радовался волчьей удаче.

- Вот и я говорю - довези нас к своей госпоже. Я хорошо заплачу.

- Довезти-то я могу. А что толку?

- Как это - "что толку"? - удивился Эгин. - Мы там переночуем у твоей благородной госпожи. А утром уедем. За деньгами дело не станет.

- Да положить моей госпоже на твои деньги, иноземец! - беззлобно заметил ямщик. - У нее своих столько, что она ими до Суэддеты дорогу может замостить.

Эгин почувствовал, что его аргументация зашла в тупик. Но упускать такой шанс ему тоже не хотелось.

- Уверен, твоя госпожа не будет возражать, если мы переночуем на сеновале. А тебе тоже пять золотых лишними не будут, верно?

Глаза ямщика алчно блеснули.

- Ладно, если невтерпеж, садись. Но смотри: если госпожа скажет "нельзя", значит придется вам под стеной ночевать. А потом топать назад, не солоно хлебавши. А пять золотых уже тю-тю. В жизни такого не припомню, чтобы моя Елюшка кого-то постороннего в замок переночевать пускала. Я при ней уже скоро пять лет как конюх.

"Целых пять! Вот она, конюхова Вечность!"

Эгин не улыбнулся.

Замок, как оказалось, располагался совсем не далеко от того места, где стали на ночлег Эгин и Есмар. На карте Эгина он тоже, как ни странно, был обозначен и именовался Девичьим.

Замок был древним и шикарным. С первого взгляда было видно, что за последние сто лет он подвергался множественным перестройкам, достройкам и усовершенствованиям. Чувствовалось, что деньги у хозяев и впрямь водятся, поскольку возня с родовыми гнездами - дело разорительное.

Было за полночь. Тем не менее, один из флигелей был ярко освещен от первого до четвертого этажа. Оттуда разносились мелодичный плач лютен, кряканье дудок и хмельной женский смех. Эти жизнеутверждающие звуки достигали даже караульной будки, у которой ямщик остановил сани, где сидели Эгин и Есмар.

- Это кто такие? - спросил ямщика рослый детина в нагруднике и с огромным тисовым луком на плече.

"Зачем ему лук, когда при его службе полезней короткий меч?" - спросил себя Эгин.

- Ночевать просятся, - отвечал за Эгина ямщик.

- Не велено.

- Вот и я им говорил, что не велено. Не верят.

- Чем умничать, так лучше бы госпоже своей доложил, - предложил Эгин.

- Госпожа занята. Так что заворачивайте отсюда.

- Я дам тебе золотой, если доложишь, - гнул свою линию Эгин.

- Не велено.

- Дам два, - нагнетал Эгин.

- Не велено.

- Дам три.

Караульный отрицательно покачал головой. Сама неподкупность.

- Я же тебе говорил, - доверительно сказал ямщик. - Предупреждал тебя по-человечески.

- Дам четыре.

Ямщик, которого вся эта сцена успела утомить, сбросил вещи Эгина и Есмара с саней и, легонько наподдав лошади, поехал в сторону конюшен по своим делам.

- Дам пять, - не отставал Эгин.

Когда счет дошел до двадцати, караульному наконец-то надоела эта лестная для его самолюбия торговля.

- Ладно, сворачивайтесь. Не то я сейчас кликну подмогу. И тогда вам мало не покажется.

Угроза была серьезной. Но Эгину очень не хотелось отступать. Отказаться от теплого ночлега хотя бы и в сухом сене, находясь от него на расстоянии двух метров да и еще после всего того, что они с Есмаром пережили этой ночью?!

- Отличный лук, - сказал Эгин, указывая на лук караульного.

- Еще бы! Из самого Ласара приволок! - не удержался тот.

- Дай мне его, а? - в свою просьбу Эгин вложил весь остаток своей воли.

- Это еще зачем?

- Да просто заценить, - тихо сказал Эгин, буравя караульного взглядом.

- Ну держи, коли охота.

- И одну стрелу.

- Ну, держи и стрелу, - протянул Эгину стрелу караульный, не отдающий себе отчета в своей неожиданной сговорчивости.