Чтение 23–й страницы книги ~Сошествие тьмы~

- Ладно, если уверена в том, что...

- Я уверена.

- И что же? Твой отец не отдал деньги этому сукину сыну?

- Нет, отдал ему деньги. Все, до последнего цента.

- Не оказав сопротивления?

- Нет.

- Но это не спасло его?

- Нет. У этого подонка, видимо, было маниакальное состояние. Он ненавидел всех вокруг. Ты знаешь, как это бывает. Я думаю, ему не столько нужны были деньги, сколько удовольствие расправиться с кем-нибудь. Ну, он и... нажал на курок.

Джек обнял ее и притянул к себе.

- Два выстрела. И потом этот подонок убежал. В отца попала только одна пуля... в лицо.

- Господи, - вздохнул Джек. Он представил себе: шестилетняя Ребекка из-за занавески на кухне закусочной наблюдает за тем, как разлетается на куски голова ее отца...

- Это был сорок пятый калибр, - добавила сегодняшняя Ребекка, - разрывная пуля. Почти в упор.

- О Боже, не терзай себя!

- Отец умер почти моментально.

- Не мучай себя.

- Ему практически оторвало голову.

- Постарайся об этом больше не думать.

- Месиво из мозгов...

- Забудь обо всем этом.

- ...осколки черепа...

- Это было очень давно.

- ...кровь по всей стене.

- Успокойся, успокойся!

- Я еще недорассказала.

- Не надо, хватит на сегодня.

- Нет, хочу, чтобы ты все понял.

- Успокойся! Я здесь, я рядом. Успокойся.

8

В железном сарае Лавелль наклонился над ямой и двумя парами церемониальных ножниц с ручками из малахита разрезал шнур одновременно в двух местах.

Фотографии Пенни и Дэйви упали в яму и исчезли в оранжевом свечении.

Из глубины послышался ужасающий, нечеловеческий рев.

- Убейте их, - сказал Лавелль.

9

Они все еще лежали в кровати. Все еще лежали обнявшись.

Ребекка сказала:

- У полиции было только мое описание убийцы.

- Шестилетний ребенок - не лучший свидетель.

- Они очень старались отыскать след подонка. Они действительно старались.

- И взяли его?

- Да, но слишком поздно.

- Что ты имеешь в виду?

- Понимаешь, в тот день он унес из закусочной двести долларов.

- И что же?

- Это было двадцать два года назад.

- Ну и?..

- Тогда две сотни были большими деньгами. Конечно, не состояние, но сумма немалая.

- Не пойму, к чему ты клонишь?

- Ему это показалось легкой добычей.

- Не слишком легкой. Он же убил человека.

- Но он необязательно должен был стрелять. Просто в тот день он хотел кого-нибудь убить.

- Ладно. Значит, своим извращенным умом он решил, что это просто.

- Прошло полгода.

- Полиция так и не добралась до него?

- Нет. И ему это стало казаться очень простым делом.

Джеку стало плохо. У него свело живот.

Он сказал:

- Ты хочешь сказать, что...

- Да, именно.

- Он вернулся?

- С пистолетом. С тем же пистолетом.

- Но ведь для этого надо быть полнейшим идиотом?

- Наркоманы рано или поздно превращаются в идиотов.

Джек замолчал. Ему не хотелось слышать конец этой истории, но он знал, что Ребекка ее доскажет. Она хотела рассказать именно ему, она не могла не рассказать.

- За кассой стояла моя мать.

- Нет!

Джек сказал это тихо, но с силой, как будто его протест мог что-то изменить.

- Он выстрелил в нее.

- Ребекка!!!

- Выстрелил в нее пять раз.

- Этого... ты не видела?

- Нет. В тот день меня в закусочной не было.

- Слава Богу.

- На этот раз они его поймали.

- Но слишком поздно.

- Слишком поздно. Именно после этого я твердо решила, кем стану, когда вырасту. Я хотела стать полицейским, чтобы предотвращать подобные убийства, когда подонки стреляют в отцов и матерей, оставляя детей сиротами. Ты помнишь, тогда не было женщин-полицейских? Я имею в виду настоящих полицейских. Были женщины на бумажной работе в полицейских управлениях или связистки. Мне не с кого было брать пример, но я верила, что когда-нибудь мои планы сбудутся. Я была полна решимости. В мечтах я представляла себя только полицейским. Я не думала о том, что выйду замуж, заведу детей, потому что мысленно была готова к тому, что когда-нибудь придет подонок и застрелит моего мужа или разлучит меня с детьми. Какой же тогда в этом смысл? Я хотела стать полицейским, только полицейским. И я им стала.

В детстве и юности я так сокрушалась, что в тот ужасный день ничего не сделала для отца. И до сих пор виню себя в смерти матери: я ведь не смогла дать полицейским четкого описания убийцы. Если бы я смогла им помочь, может быть, полицейские успели бы поймать убийцу до того, как он расправился с матерью. Я возненавидела себя. Стать полицейским и останавливать подобных сволочей - таким представлялось мне искупление собственной вины. Вероятно, звучит это ненаучно, но близко к истине. Именно эти чувства определяли мои поступки.

- Тебе не в чем себя винить. Ты сделала все, что могла. В конце концов, тебе было всего шесть лет.

- Знаю и понимаю это. Но чувство вины не только не исчезает, а временами обостряется. Думаю, мне так и не избавиться от него. Даже ослабев со временем, оно все равно останется со мной.

Так вот почему Ребекка Чандлер такая, какая она есть! Он понял, почему ее холодильник забит продуктами: после детства с его несчастьями и горем набитый продуктами холодильник создавал ощущение стабильности и безопасности. Такая Ребекка заставляла себя уважать, еще больше притягивала к себе. Да, она была женщиной, не похожей на других.

Джек чувствовал, что после этой ночи у него начнется иная жизнь.

Проходит боль одиночества, вызванная смертью Линды. Ему повезло: он встретил Ребекку. Немногим мужчинам суждено дважды в жизни встретить прекрасных женщин и дважды получить шанс на счастье. Ему очень повезло. Он благодарен судьбе за эту перспективу заманчивого будущего. Несмотря на день, полный крови и трупов, Джек чувствовал, как его переполняет радость бытия. Ничего плохого не случится. Теперь ничего плохого просто не могло произойти!

10

- Убейте их, убейте их, - повторял Лавелль. Его голос уходил все дальше в глубь ямы. Далекое, чуть различимое, аморфное, оно вдруг ожило, как бы приближаясь к поверхности, запульсировало, запузырилось.

Из лавообразной массы, которая могла быть от Лавелля на расстоянии вытянутой руки, а могла - и на расстоянии многих миль, вдруг начало что-то возникать.

Что-то чудовищное.

11

- Когда убили твою мать, тебе было всего...

- Семь лет. Исполнилось семь за месяц до маминой смерти.

- Кто же тебя воспитывал?

- Я жила с дедушкой и бабушкой, родителями матери.

- И как тебе жилось?

- Они любили меня, так что сначала все было хорошо.

- Только сначала?

- Вскоре дедушка умер.

- Еще одна смерть.

- Да, смертей вокруг меня хватало.

- И как это произошло?

- Раковая опухоль. Я уже видела мгновенную смерть, после узнала, что такое смерть медленная.

- И долго это длилось?

- Два года с момента диагноза. Он таял на глазах, потерял тридцать килограммов, остался без волос после сеансов облучения. В последние два месяца это уже не был тот дедушка, которого я знала. На него трудно было смотреть.

- Сколько же тебе было, когда он умер?

- Одиннадцать с половиной.

- И потом осталась только бабушка?

- Да, но ненадолго. Она умерла, когда мне было пятнадцать лет. Сердце.

И я попала под опеку окружного суда. Следующие три года, до восемнадцати, я провела с приемными родителями. Пришлось сменить четыре такие семьи. Я никогда не сближалась с ними, просто не позволяла себе этого. Все время просила о переводе в другое место, потому что уже тогда понимала, что любовь и привязанность осложняют жизнь людей. Любить кого-нибудь - это даже опасно, это западня. Соломинка в твоих руках, которую кто-то вдруг переламывает в тот момент, когда ты решишь, что все будет хорошо. Мы все такие хрупкие. А жизнь абсолютно непредсказуема.

- Но это не причина оставаться на всю жизнь одинокой. Наоборот, нужно искать людей, которых мы полюбим, с которыми разделим все радости и испытания, которым сможем открыть свое сердце. Людей, на которых можно положиться и которых самим нужно поддержать. Заботиться о друзьях и семье, знать, что и они заботятся о нас, любить, быть любимыми - вот смысл нашей жизни, опора в трудную минуту, причем смысл, нас возвышающий, поднимающий нас над тривиальной борьбой за существование, за выживание. Именно любовь способна отодвинуть от нас мысли о тьме, ожидающей каждого в конце жизни.

Закончив эту фразу, Джек чуть не задохнулся: он сам ошарашен был и тем, как это сказал, и тем, что так думал.

Ребекка погладила его по груди, потом крепко к нему прижалась.

- Ты прав. Я душой чувствую, как ты прав.

- Рад это слышать.

- Какая-то часть души не разрешает мне любить или быть любимой, опасаясь, что я снова потеряю все, чем дорожу. Она нашептывает, что одиночество лучше, чем потери и боль.

Джек обнял ее.

- Понимаешь, подаренная кому-то или полученная от другого любовь не исчезает даже после того, как дорогие нам люди уходят в небытие. Любовь вечна. Горы разрушаются, моря иссыхают, пустыни уступают место новым морям.

Время разрушает все, что создается человеком. Великие идеи вдруг становятся ошибочными и тоже рушатся, как замки или храмы. Но любовь - это сила, энергия, мощь. Рискуя уподобиться проповеднику, я скажу, что любовь подобна лучу света, пронзающему Вселенную и уходящему в бесконечность. Подобно этому лучу, любовь никогда не исчезает. Она такая же могучая сила, как молекулярная энергия или сила гравитации. Без молекулярных связей, без силы тяжести, без любви повсюду воцарится хаос. Мы существуем для того, чтобы любить и быть любимыми, потому что любовь, по крайней мере, в моем понимании, единственная сила, привносящая смысл и свет в наше существование.

Это должно быть так. И, если это не так, то ради чего мы живем? И, если это не так - да спасет нас Бог!

Несколько минут они лежали молча.

Джек устал от потока слов и чувств, исходивших от него как бы помимо его воли.

Он чувствовал, что Ребекка должна остаться с ним навсегда. Мысль о том, что этого может и не быть, была для него странной и непонятной.

Но ей он больше ничего не сказал. Теперь решение было за ней.

Через некоторое время Ребекка сказала:

- Впервые за много лет я не столько боюсь любви и возможных потерь, сколько боюсь вовсе не любить.

Сердце Джека совершило в груди мощный прыжок.

Он сказал:

- Прошу тебя, никогда не относись ко мне так холодно.

- Мне будет нелегко переучиваться.

- Но тебе это по силам.

- Учти, иногда я буду немного отстраняться от тебя, так что понадобится терпение.

- Я умею быть терпеливым.

- Господи, да уж мне ли не знать этого! Ты самый терпеливый человек из всех, кого я знала.

- Самый терпеливый?

- Да. Я же знаю, что на работе иногда бывала просто несносной. Но ничего не могла с собой поделать. Мне даже хотелось, чтобы ты ответил тем же или устроил хорошую взбучку. И когда это однажды произошло, ты проявил себя разумным, спокойным и очень терпеливым человеком.

- Ну, прямо святой.

- Просто ты хороший человек, Джек Доусон. Прекрасный человек.

Действительно прекрасный.

- Я знаю, что кажусь тебе просто совершенством, - иронично заметил Джек, - но у меня есть и некоторые недостатки.

- Не может быть! - воскликнула Ребекка, изобразив удивление.

- Правда.

- Назови хоть один изъян.

- Я люблю слушать Барри Манилоу.

- Только не это!

- Я знаю, музыка у него не очень, слишком сладкая и механическая, но мне нравится. Да, и еще - я не люблю Элана Аллу.

- Но ведь он нравится всем!