на переднем "месте смертника", майор и смотреть не стал - не на что было.
Почему-то чувствуя свою причастность к смерти девушки, он вздохнул, развернулся
и покатил домой. Причем прекрасно ориентируясь в темноте - про габаритные огни
вспомнил, лишь когда менты сняли с него штраф. Как водится, без квитанции, по
половинной таксе. В России живем...
что пропустил обед. Да уж, аппетит-то пока еще дай Бог каждому. Сделав крюк, он
остановился возле метро, выбрал в подземном переходе старушенцию поцивильней,
купил жареную курицу, зелени, лаваш. И представив, как все это съест - не
спеша, с чувством, с толком, с расстановкой, - пришел в самое благостное
состояние духа.
смутное беспокойство. Поднялся в квартиру, разделся, вымыл руки и двинулся на
кухню, чувствуя, как тревожный дискомфорт усиливается с каждой минутой. С
тяжелым сердцем он поставил сковородку на огонь, кинул масла, соли, приправу из
пакетика и, расшмотовав куру на части, принялся ее разогревать, добавляя для
вкуса перца и чеснока. Вкусно запахло жареным, но Сарычев внезапно забыл про
куру, нахмурился и подошел к окну. Осторожно выглянул из-за занавески и осознал
наконец причину своего беспокойства - из стоявшего неподалеку от помойки
"мерседеса" на него смотрели пустые глаза смерти.
когда летеху Женьку Чернышева выперли из органов за пьянку. С бабами. Его,
милиционера патрульно-постовой службы, поставили на освободившуюся должность и
сказали: "Служи, парень, родине честно".
помнится, вышел тогда конфуз у его бригады в аэропорту - постреляли малость в
людном месте. После того не до повышений стало, хорошо хоть старшим опером
оставили.
был весьма заурядной - не блондин, не брюнет, а так, хорошо, что не лысый,
роста среднего, с лицом незапоминающимся. Встретишь такого в толпе, сплюнешь и
мимо пройдешь. Задницу свою милицейскую он на сто лимонных долек не рвал и
мечтал в жизни только об одном - получить перед пенсией новую должность,
сменить четыре маленьких звезды на одну большую и потом спокойно сидеть на
кровных шести сотках в Мшинских болотах. Только вот до этих чудесных времен еще
нужно было дожить.
устало откинулся на спинку стула и закурил реквизированную у мелкого хулигана
"болгарию". - Кроликов заведу... Пушной породы. И домик надо будет утеплять...
Эх, хорошо бы, конечно, кирпичом его обложить, да где они, денежки-то? Ясно,
где - в УБЭПе(1), у гаишников-рвачей... "
Раньше работалось куда как проще. Одна книга КП для начальства, другая для
трудящихся, ложи себе под жопу, и ажур. А нынешние игрища в законность до добра
не доведут. Что ни день - новая метла, то стены в райотделе красишь(1), то
бомжей за город везешь. За эти-то гроши...
отворилась дверь - пожаловал майор Павлов из профилактической службы.
ментовской формы он, чтобы не светиться, накинул бараний полушубок и толстой
красной рожей своей здорово смахивал на пребывающего в запое дворника.
коричневой, купленной еще в эпоху застоя пиджачной пары, пожевал губами и
наконец решился: - Пошли.
терпеть - было доподлинно известно, что работает он нынче не только в кадрах,
но и на федералов. Одно слово - козел...
предбанник. Скрипнули не смазанные вечность дверные петли, и чекистская троица
окунулась в пронизывающую до костей стужу январского дня.
проверенного и для желудка не очень опасного. Кинули завистливый взгляд на
граждан, заедавших пельменями водочку, и, ухватив по подносу, пристроились в
конец куцей очереди. Смена сегодня была неудачная - на раздаче стояла
небезызвестная Люська, в ультракоротком халате с неограниченно глубоким
вырезом. Шевеля выпиравшими отовсюду прелестями, она умело обувала клиентов,
пользуясь тем, что трудовой народ смотрел большей частью не на весы, а на эти
самые прелести.
Степанову майор Павлов и с чувством проглотил слюну. - Уксус, он для
пищеварения хорош, ну, если там, кислотность пониженная...
раздатчицы и облизывался. Между тем у капитана Степанова тоже начал выделяться
желудочный сок, и он стал прикидывать, чего бы еще взять к изрядно надоевшим
пельменям. Пельменям... Пельменям... Пельменям... Глаза его вдруг застлало
что-то темное, голова закружилась, и он весь затрясся от внезапно накатившей
бешеной злобы. Пельмени... Пельмени... Он глянул на жующие, красные от водки
рожи пролетариев, на толстые, паскудные ляжки шалавы и страшно закричал:
"стечкина", дослал патрон, щелкнул предохранителем и короткой очередью уложил
под стол двух гегемонов. Потом прострелил башку истошно завизжавшей раздатчице
и, видя, как она уткнулась наштукатуренной рожей в котел с пельменями,
восторженно заржал. Тем временем коллеги его протерли мозги, один попытался
было дотянуться до "стечкина", второй, обоссавшись, завопил:
упор и брезгливо сплюнул. Глянул на недобитого кадровика, пнул его в пах -
стукач поганый! - и с наслаждением раздробил ему пулей череп.
застывших у входа серьезных, коротко стриженых парней, а напрасно. В пельменной
этой столовались не только милицейские... В руках одного из ребятишек оказался
ствол, и последнее, что Николай Игнатьевич увидел в этой жизни, была вязкая,
непроницаемая темнота, стремительно на него надвинувшаяся...
пожарника, "мерседесе" и сосредоточенно выпасал клиента. Ничего себе попался
мужичок, крепенький, с плацдармом для мандавошек под носом, и если бы не
"особенность" дела, все было бы просто и обыденно. "Галстук навесить" - не хрен
делать, а лучше калибр 7.62 с глушаком. Встать спокойненько в подъезде и пару
раз, не торопясь, шмальнуть с двух рук - одну маслину между глаз, вторую в
висок для контроля. И все - извольте бриться... Однако голову в подъезде не
отрежешь. Придется, видно, клиента или расшивать в антисанитарных условиях, или
потрошить прямо на хате, теплого. Вот ведь какую фигню придумал мудак Гранитный
- башку ему подавай. Ну не идиотизм ли, в натуре? А впрочем, ладно, плевать.
Кто платит деньги, тот и заказывает музычку. На свой вкус.
что зубы клацнули, и плотоядно ощерился. Он представил лакомую попу
блондинистой красавицы, что зависает у него уже третьи сутки. Эх, хорошо бы
сейчас стаканчик "Зубровки", горячих, со сметаной, пельмешек, штук эдак
восемдесят пять, а потом мигнуть ляльке, чтобы сварганила миньет по-походному -
прямо на кухне, не отходя от стола...
вполне цивилизованным киллером, с высшим образованием, так что свои мысли в
нужное русло он перевел быстро. Итак, работать клиента нужно на его собственной
хате. Живет он один, атмосфера спокойная, никто сосредоточиться не помешает -
суеты Калинкин не выносил. Днем он уже срисовал дверь, определил, что
сигнализация отсутствует, притер "подбор" к совдеповским замкам и был готов к
ликвидации хоть сейчас. Однако лезть в квартиру на ночь глядя смысла не имело,
и Калинкин решил закончить дело завтра. "От вошканья беспонтового все в этой
жизни не в цвет", - рассудил он и, пребывая в уверенности, что гусь(1) уже
ощипан, поехал жрать пельмени и сливать сперму.
снялся с поста и принялся за горячую, дважды прожаренную курицу. Без должного
аппетита, вяло. Сложив остатки в кастрюлю, он слил туда масло со сковороды,
сыпанул толченых орехов и, убежденный, что на завтрак будет сациви, пошел
спать. Утро вечера мудренее...
душем, потом дубасил мешок, следя за синхронностью работы коленей и локтей,
потом съел "сациви" и выглянул в окно. Серый "сто восьмидесятый" был на боевом
посту. Одевшись, Сарычев спустился к "семаку", долго грел двигатель и, не
обращая ни малейшего внимания на затаившегося Калинкина, отправился на поиск
тех, чей отмеренный век уже подходил к концу. Таких Сарычев узнавал сразу, их
жизненная суть виделась ему коптящей, гаснущей свечой.
"арматурой" - набором воровских инструментов, легким, гуляющим шагом обогнул
дом. Неторопливо зашел в парадную, натянул "чуни" - специальные накопытники,
чтобы не светить подошвы, одел на руки резиновые "наконечники" и, с помощью
отмычки оперативно сработав дверь, оказался в майорской квартире. Несколько
ошалев от спартанской обстановки, он хату даже шмонать не стал и, усевшись у
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Круз Андрей
Шилова Юлия