Чтение 23–й страницы книги ~Повесть былинных лет~

Раздался оглушительный топот десятка ног, несчастный терем задрожал. Затем кто-то из витязей догадался открыть псарню, и псы, заливаясь азартным лаем, бросились врассыпную.

- Ату его, ату!!! - послышалось со двора.

- Дайте им понюхать одежду! - приказал разъяренный князь.

- Все, пропал, - прошептал Лука и, закрыв руками лицо, сиганул в крапиву.

Однако прыгнул он довольно удачно.

Угодив по большей части не в крапиву, а в заросли сухого репейника.

Перекатился по земле и затих, прислушиваясь.

Собаки лаяли где-то в отдалении, видно, воспользовавшись ситуацией, решили лишний раз порезвиться в близлежашем лесу, куда уже неслись с зажженными факелами княжеские слуги.

Умные собачки. Поймай они Луку прямо сейчас, их тут же снова загнали бы на ночлег в псарню.

Погоня стремительно перемешалась в лес.

Юноша с облегчением вздохнул. Во всяком случае, теперь у него появились какие-никакие шансы спастись. И с чего это он вдруг на Акулину польстился? Правда, это она его сама опоила и в княжескую постель уложила. Однако экая змея, кто бы мог подумать?

Сам князь, понятное дело, не мог.

- И чего это бабы на меня так падки? - закручинился, сидя по уши в репьях, Лука. - И, главное, хоть бы одна приличная попалась, сплошь вульгарные хрюхи. Видно, на роду у меня так написано.

Собачий гвалт затихал вдалеке.

- Пора! - решительно подбодрил себя юноша, однако ликовать пока было преждевременно.

Приключившаяся с ним оказия была из самых худших, хуже в общем-то некуда. Во всяком случае, виселица на этот раз ему обеспечена. Предадут теперь Луку анафеме, как какого-нибудь Пашку Расстебаева, а все из-за минутной слабости.

И перед тем как броситься бежать, парень не удержался и прочел вслух только что сочиненное двустишие:

В любовный омут с головой ныряю.

Я это делаю, но ведь не одобряю...

Воистину звучало сие как пророчество.

ГЛАВА 16

О происшествиях разных да о поэзии

- Как, однако, отлично я выспался! - Муромец сладко зевнул и с удовольствием потянулся.

- Ты-то выспался... - проворчал Колупаев, - а я вот всю ночь по лесу бегал, Буцефала ловил. Нет чтобы помочь, дрых аки сурок.

- Дык а что случилось? - Илья пожевал губами, обнаружив у себя во рту какую-то непонятную нитку.

- Да Лесовик, скорее всего, местный шалил, - ответил Степан. - Свистом лошадь пужал. Такое, говорят, в этих лесах случается.

- Угу, - буркнул богатырь, вытаскивая изо рта длинную нитку, которой, похоже, не было конца.

- Эй, ты что это делаешь?!! - Кузнец с удивлением уставился на Муромца.

- Да сам не знаю, - прохрипел богатырь. - Гляди, прямо целый моток получается...

Илья наматывал нитку на указательный палец, а моток все увеличивался и увеличивался. Но, к счастью, вскоре нитка кончилась.

- Фух, - с облегчением выдохнул Муромец. - Чудеса в решете.

Покачав головой, Степан вывел Буцефала на дорогу.

- И куда теперь? - полюбопытствовал богатырь.

- До Разлив-переправы.

- А там что?

- Там паром!

- Через реку?

- Ага, а в чем, собственно, дело? Ты боишься воды?

Илья промолчал.

- Ты плавать-то хоть умеешь? - не отставал Колупаев.

- На втором месте опосля топора, - нехотя ответил Муромец.

- Не боись, Илья, у меня там лодочники знакомые. Все пройдет как по маслу...

Через час выехали к Разлив-переправе, вернее, к широченной речке, на берегу которой был сооружен небольшой причал да рядом стоял бревенчатый домик под соломенной крышей.

- Что за речка такая? - подивился Муромец, вглядываясь в далекий противоположный берег.

- Ижора, - пояснил кузнец, направляя телегу прямо к маленькому домику.

На воде у причала покачивалась некая плоская посудина, которую наивный Илья поначалу принял за дощатый настил для рыбной ловли.

- И на этом мы поплывем?!!

- Поплывем, поплывем, - подтвердил Степан. - Еще как поплывем. Эй, люди добрые, есть здесь кто?

Из домика тут же выскочили два озорных парня в совершенно одинаковых штанцах и косоворотках.

- У меня в глазах двоится или вы братья? - встряхнув головой, произнес Муромец. - Меда навроде я вчера как бы не пил.

- Мы близнецы, - хором ответствовали парни, и спрыгнувший с телеги Колупаев по очереди с ними обнялся.'

- Это Гребибля, - сказал кузнец, указывая на одного из близнецов, - а ентот Гребубля.

Илья очумело моргнул, ибо не видел во внешности братьев решительно никаких различий. Кто из них Гребибля, а кто Гребубля, они, пожалуй, и сами толком не знали.

- Сколько возьмете за переправу? - весело осведомился Степан.

- Для тебя, друг, все бесплатно, - улыбнулся Гребибля, а может быть, Гребубля.

Кузнец не стал спорить и повел слегка упирающегося Буцефала к шаткому парому.

- Мама, - тихонько заскулил сидящий в телеге Илья Муромец и на всякий случай крепко схватился за деревянные борта.

- Нормально, - кивнул Гребибля.

- Сейчас поплывем, - добавил Гребубля.

- Ядрить! - воскликнул богатырь, когда повозка неуверенно заехала на раскачивающийся паром.

Хотя какой это, к лешему, паром, уж скорее плот. Да и то много чести будет.

Паромщики взялись за багры. Колупаев снял веревку, привязанную к пеньку на берегу, и жуткая посудина медленно отчалила от берега.

- Нормально! - хором повторили братья.

- Качает, - скулил Муромец.

- Течение сильное, - пояснил кузнец. - Осенью почему-то в особенности.

Однако вопреки мрачным ожиданиям они не перевернулись, благополучно добравшись до противоположного берега. К концу этого водного путешествия Илью уже слегка трясло, хотя вообще-то богатырь держался молодцом.

Попрощавшись с близнецами, путешественники поехали по довольно накатанной дороге. По обе ее стороны стеной возвышался сосновый бор. Золотые стволы, земля, укрытая, словно ковром, сухой хвоей - все настраивало на умиротворенный лад.

Но вот впереди послышались звонкий собачий лай и дробный конский топот. Кузнец насторожился. Шум усилился. Из-за поворота стремительно выскочил небольшой конный отряд, во главе которого на белоснежном жеребце мчался князь Осмомысл Ижорский собственной персоной. Гладко выбрит, длинные черные волосы ниспадают на широкие плечи, ни с кем другим Осмомысла не спутаешь.

Охотничьи псы, утробно подвывая, бежали чуть позади удалой кавалькады. Хмурый князь, не менее хмурая дружина. Что же там у них могло случиться?

Узрев телегу, Осмомысл сбавил скорость и, подняв вверх руку, остановил свою вооруженную до зубов свиту.

- Ну, здравствуй, Степан, - мрачно приветствовал кузнеца князь, осаживая рвущегося вперед славного жеребца.

"Ого! - подумал Муромец. - Какие знатные у этого правдолюба знакомства!"

- При других обстоятельствах угостил бы тебя медом славным да баньку с дороги приказал истопить.

- А что стряслось, князь?!! - Колупаев почтительно снял шапку.

- Ищу одного суче... гм... мерзавца, - прищурился князь. - Может, видал на дороге такого? Молод, в меру смазлив, в женской исподней рубахе.

- Нет, такого я точно в глаза не видывал, - искренне изумился Степан. - Прости, князь, коль ничем не могу тебе помочь.

- Да уж, - невесело усмехнулся Осмомысл. - Мне вот на Вече уже выезжать надобно, а тут... еще и это.

И, не вдаваясь в лишние разъяснения, князь резко рванул с места. Верная дружина, лязгая начищенным до блеска оружием, поспешно понеслась следом. Громко залаяли собаки, и кавалькада быстро растворилась в придорожной пыли.

- Видал? - кивнул в их сторону Колупаев, натягивая поводья.

- Видал! - подтвердил Муромец. - А откуда ты князя этого знаешь?

- Да помогал ему один раз, - нехотя пояснил кузнец, - упырей в болотах Ижорских извести. Давняя то история и кровавая...

Илья поежился:

- Далее лучше не рассказывай.

Какое-то время ехали в обоюдном молчании.

Колупаев задумался, вспоминая давнюю охоту, и совершенно не обратил внимания на раздавшийся вдруг хруст ломающихся веток.

- А-а-а-а!!! - истошно завопил Илья, да так, словно его половец зарезал.

Мертвенно побледнев (вопль воистину был ужасен!), Степан обернулся.

В телеге шла борьба.

Дико воющий Муромец от кого-то неистово отбивался. Единственный, кто был совершенно спокоен, так это Буцефал, давно уже притерпевшийся к постоянным воплям богатыря.

Поплевав на ладони, кузнец грубо растащил дерущихся.

- Ты?!! - удивленно выдохнул он, узнав в юноше, облаченном в женскую исподнюю рубаху, Луку Пырьева.

- Это насильник!!! - фальцетом орал Муромец. - Извра... извращенец. Он на меня с дерева прыгнул.

- Спокойно!

Колупаев отпустил юношу.

- Братья русичи, богом Велесом заклинаю, помогите, - запричитал пиит. - Не дайте в обиду, ибо жизнь моя висит на волоске.

- Что, снова девку какую соблазнил? - усмехнулся Степан, успокаивающе гладя близкого к нервному срыву Илью по пустой головушке.

- Так и есть! - кивнул Лука. - Нечистый меня попутал.

- Уж не с женой ли Осмомысла ты давеча тешился? - с подозрением поинтересовался кузнец, хотя ответ и так был очевиден.

- С ней самой! - чуть не плакал юноша.

- С благоверной родного дяди?!!

- Нечистый! Это все он, не я, - с отчаянием бил себя кулаком в грудь повеса.

- Гм... - Колупаев призадумался. - Ладно, можешь ехать с нами. Вот токмо... одет ты не по сезону.

- Спасибо, братья!

- Э... нет, я с этим типом в одной телеге не поеду, - прорезавшимся басом запротестовал Муромец. - Клянусь, он хотел мною овладеть.

- Чего?!! - Степан обалдело посмотрел на пиита. - Это правда?

- Да ты что, кузнец?!! - возмутился юноша. - За кого ты меня принимаешь?

- Дык...

- Илья, заткнись!

Богатырь злобно сверкнул глазами, но промолчал.

- Вот послушайте. - Лука вытащил из-за пазухи маленький листок бересты. - Я написал это сегодня утром в спальне любимой перед тем, как... ну вы поняли. Перед тем как туда ворвался дядя.

- Ну, давай-давай, - оживился Колупаев, всегда любивший вольную поэзию.

И пиит с выражением прочел:

Таинству жизни удивляюсь вновь,

Устроено все просто до предела:

Раз иссушает нам мозги любовь,

То кровь спешит в другие части тела...

- Ну как?

- Отменно! - Кузнец даже захлопал в ладоши от переполнявших его светлых чувств. - Ты, Лука, настоящий талант. Брильянт, так сказать, в нашей серой расейской действительности. Прочти еще чего-нибудь.

- Неужели вам действительно нравится?

- Давай, читай-читай!

Юноша явно был польщен столь эмоциональной реакцией на свой маленький опус и потому снова принялся нараспев декламировать:

Не обвиняй мужчину в низости,

О женщина! Таков итог:

Вам хочется душевной близости

А нас иначе создал Бог...

- Знатно! - снова восхитился Колупаев, чуть не свалившись при этом с телеги.

- М-да, ничего, - подал голос Муромец, по-прежнему с опаской поглядывая на странного юношу.

Лука смущенно покраснел, что в последний раз случилось с ним, пожалуй, во младенчестве.

* * *

- Двигаемся в верном направлении. - Николашка с глубокомысленным выражением на лукавой физиономии крутил в руках морской компас.

- Дай сюда, - отпустив секретарю подзатыльник, Всеволод отобрал у него ценный навигационный прибор. - Да, навроде все верно. Где это озеро находится, я, положим, знаю. Но что на его берегу стоит некий город, слышу впервые. И когда это его там построить успели?

Роскошный экипаж неистово подбрасывало на ухабах, но князюшка терпел, крепко стиснув зубы. Зато с каким шиком к Кипишу подкатит, врагам на зависть! То-то! Ради такого дела и неудобства в дороге перетерпеть можно. Задницу, чай, не отобьет.

- Ох ты, Акулина, Акулина, - хором пели сопровождающие карету дружинники, - грудь до пяток, просто чертовщина!

Князюшка злобно клацнул зубами и, высунувшись в зашторенное бархатом оконце экипажа, сипло прокричал:

- А ну заткнитесь, вражье племя!

- Так точно заткнуться, - браво отрапортовали дружинники.

- Вот так-то. - Князь засунулся обратно, но карета вдруг резко затормозила. - Ну что там еще?

"Еще" оказалось лежащими поперек дороги огромными соснами. Николашка поспешно выскочил из экипажа.

- Спиленные! - прокричал он, наметанным глазом изучая завал.

- Засада? - Всеволод вытащил из-под сиденья верный лук.

- Навряд ли это ловушка, - покачал головой секретарь, вернувшись к карете.

- И что теперь делать? - Князюшка нервно барабанил пальцами по дорогой обшивке экипажа.

Николашка повернулся к бравой дружине, уже готовой дать деру при первом же разбойничьем свисте.

- А ну-ка, увальни, расчехляйте пушку!

- Есть расчехлить пушку.

- А ты, Николай, голова, - похвалил прозорливость секретаря Всеволод.