Чтение 23–й страницы книги ~Корпорация М.И.Ф. в действии~

Нам с Нунцио приходится немножко подождать, прежде, чем командир роты
появляется в своем кабинете. Меня это вполне устраивает, так как появля-
ется возможность сделать кровотечение из носа не таким обильным и нам
даже удается уговорить охраняющих нас ВП достать немного дезинфектанта
для смазки костяшек пальцев.

Если вы сделаете из этого вывод, что драка вышла еще та, то вы правы.
Именно такая... и что еще важнее, мы одержали чистую победу. Так вот,
штаские легавые, возможно, придерживаются иного мнения по этому поводу,
но мы все еще стояли на ногах в конце драки, а они - нет, и поэтому я
считаю, что мы оправдано притязаем на победу.

Как я упомянул, наши охранники - отличные ребята, и находятся в очень
даже хорошем настроении, что вполне понятно, так как в означенной свалке
они дрались на нашей стороне. Мы весьма неплохо проводим с ними время,
пока ждем, обмениваясь рассказами о драке, являющимися по крайней мере
частично правдой, постоянно перебивая друг друга замечаниями типа: "Ты
видел, как я...?" и "Да, а как насчет того, когда тот здоровенный лега-
вый...". Фактически, мы прямо-таки корешимся с ними, но тут входит капи-
тан.

Когда он появляется, все наши разговоры прекращаются, хотя он, должно
быть, слышал нас задолго до того, как мы его увидели, поэтому на са-
мом-то деле нет никакого смысла притворяться, будто все это время мы си-
дели тихо.

Однако он выглядит отнюдь не довольным и потому мы все без какого-ли-
бо изустного соглашения снова начинаем играть в назначенные нам роли.
Под этим я подразумеваю, что охранники становятся по строевой стойке
"вольно" и принимают строгий вид, в то время как мы с Нунцио просто си-
дим и принимаем вид чувствующих себя очень неуютно... что не слишком
трудно, поскольку, как я сказал, из той свалки мы вышли не совсем чтобы
без потерь. В полном молчании мы наблюдаем, как капитан усаживается за
стол и принимается изучать положенный туда рапорт. Полагаю, я мог бы и
сам заглянуть в него, пока мы болтали с охранниками, но, по правде гово-
ря, мне это не пришло в голову, пока я не увидел, как капитан читает
его, и не понял, что его содержимое вполне может решить нашу с Нунцио
судьбу.

Наконец, капитан подымает взгляд, словно впервые нас всех увидел.

- А где остальные? - спрашивает он у одного из охранников.

- В палатке лазарета, вашбродь, - говорит охранник. Капитан подымает
брови.

- Что-нибудь серьезное?

- Никак нет. Всего лишь несколько синяков и шишек. Кроме того...

Охранник колеблется и глядит на меня, и я понимаю, что пора выска-
заться и мне.

- Я сказал солдатам, что им следует дать себя заштопать и позволить
мне сперва поговорить с вами, капитан... Ваше благородие, - говорю я.

- Понимаете, драку-то ведь начали мы с Нунцио, а отделение просто
подключилось позже, помочь нам выбраться... поэтому я подумал, что...
ну, поскольку ответственность лежит на нас...

- Вы можете подтвердить это? - обращается капитан к тому же охранни-
ку, обрывая мою речь.

- Так точно, ваше благородие.

- Отлично. Пошлите извещение в лазарет. Скажите остальным бойцам от-
деления, что они могут, после того как залечат раны, вернуться в свои
казармы. Сержант Гвидо и капрал Нунцио берут на себя всю ответственность
за их действия.

- Слушаюсь, вашбродь, - говорит охранник, а затем отдает часть и вы-
ходит. Это снимает некоторую часть груза с моей души, так как меня нем-
ного беспокоило, не втравлю ли я команду в неприятности из-за нашего
гамбита. Некоторую часть, но не весь... так как остается вопрос, что же
капитан намерен сделать со мной и с Нунцио. Это самый настоящий вопрос,
так как наведенный на нас ровный взгляд капитана действительно непрони-
цаем, то есть, попросту говоря, он не выглядит ни довольным, ни расстро-
енным... Хотя с чего ему быть довольным в такой ситуации?

- Вам известно, - говорит наконец он, - что меня вызвали прямо со
сцены для разбирательства с этим делом? Да притом еще когда в моем пос-
леднем выступлении одна песня?

- Никак нет, - говорю я, потому что и правда этого не знал.

Однако это простое заявление объясняет две вещи, вызывающие у меня
безмолвное недоумение. Во-первых, это довольно броский наряд... который
хоть и очень великолепен, но решительно не по уставу. А во-вторых, сни-
мает любые сомнения, какие у меня могли завестись по поводу испытываемо-
го капитаном уровня благожелательности по отношению к нам... каким бы
там ни был непроницаемым его взгляд.

- Согласно этому рапорту, - говорит он, снова глядя на бумагу, - вы
двое участники, если не настоящие зачинщики, драки в баре, не только со
штатскими, но также и с местной полицией. Хотите что-нибудь добавить к
этому?

- Одна из этих штатских пыталась ограбить одного из нашего отделения,
- говорю я.

- Я решаю, что теперь, когда мы выполнили свою задачу, пора начинать
заботиться о себе самих.

- А потом, когда мы попытались вызволить его, другие пытались утверж-
дать, будто он напал на нее. Что же касается легавых... я имею в виду,
местной полиции, ну, они пытались арестовать нас всех, хотя там на месте
этого, якобы преступления, присутствовала наша собственная военная поли-
ция, а нас на основной подготовке учили, что...

- Да, да, я знаю, - отмахивается он. - Солдат положено судить только
военным, а не гражданским судом, поэтому вы двое сцепились с целой пив-
ной, набитой штатскими из-за параграфа военного кодекса. Так?

- Так точно. И, кроме того, пытались помочь одному из нашего отделе-
ния.

- Отлично, - говорит он, и смотрит на охранников. - Можете теперь ид-
ти. Дальше с этим управлюсь я.

Мы тихо ждем, пока ВП не выходят гуськом из помещения, а затем еще
немного, пока капитан снова изучает наши личные дела.

- Вас двоих перевели ко мне всего около недели назад... а до того вы
всего несколько недель как записались на службу в армию? Правильно?

- Так точно.

- Значит, вы только-только прошли основную подготовку, и уже сер-
жант... и капрал. А теперь еще и это.

Он возвращается к рассматриванию наших личных дел, но я начинаю ощу-
щать немного меньше беспокойства. Хотя наказания нам явно не избежать,
раз мы сами во всем признались, мне начинает казаться, что, возможно, мы
отделаемся всего-навсего потерей нашивок... и такая возможность меня
как-то не особенно расстраивает.

- Штатские власти рекомендуют подвергнуть вас суровому дисциплинарно-
му взысканию... требуют сделать из вас показательный пример, чтобы не
поощрять других солдат следовать вашему примеру.

Я снова начинаю беспокоиться. Это звучит не столь поощряюще, а я,
после неомрачненной ни одним осуждением карьеры, как-то не горю желанием
отбывать срок на армейской гаупвахте. Я гадаю, а не слишком ли поздно
взять назад наше признание... и стоят ли по-прежнему за дверью ВП.

- Отлично, - говорит наконец капитан, отрывая взгляд от наших личных
дел. - Считайте себя подвергнутыми дисциплинарному взысканию.

Мы ждем, чего он скажет еще, а потом понимаем, что это все.

- Ваше благородие?

Видя нашу реакцию, капитан слегка раздвигает губы в натянутой улыбке.

- Вы знаете, в чем больше всего нуждается такая быстрорастущая армия,
как наша?

Я ощущаю тоскливое сосание под ложечкой, поскольку уже слышал эту
речь. Однако, Нунцио не присутствовал, когда ее обрушивали на меня в
прошлый раз.

- В портном получше, - говорит он.

Капитан удивленно моргает, а затем разражается неудержны смехом.

- Весьма неплохо, - одобряет он. - В портном получше. Тут вы в чем-то
правы, капрал Нунцио... но я говорил не об этом.

Он стирает с лица улыбку и возвращается к теме.

- А нуждаемся мы в лидерах. Можно научить людей стрелять, но нельзя
научить их руководить. Во всяком случае, по-настоящему. Можно научить их
процедурам и вдолбить им принципы так, чтобы они могли, по крайней мере,
делать вид, но настоящее руководство... природный дар внушать предан-
ность и смелость, действовать при кризисе... Этому научить нельзя.

Он берет со стола рапорт и небрежно бросает его обратно.

- Так вот, публично мы обязаны не поощрять наших солдат драться со
штатскими, как бы их не провоцировали. Любая другая позиция подвергла бы
опасности благожелательное отношение к нам в общине... какое там оно ни
есть. Однако мы сознаем, что есть такие, кто старается при всяком удоб-
ном случае эксплуатировать наших солдат, а также многие откровенно непе-
реваривающие нас... хотя я так и не смог понять почему.

Я готов оставить это без комментариев, но Нунцио - нет.

- Возможно потому, что армия главный получатель денег, взымаемых с
них в виде налогов, - говорит он.

- Но благодаря нашим кампаниям их налоги снижаются, а не увеличивают-
ся, - хмурится капитан.

Точно так же, как и в первый раз, когда я услышал это, этот элемент
вызывает у меня в голове какую-то нечистую ноту. Однако мне снова не да-
ют времени подумать об этом.

- Как бы там ни было, - говорит, встряхивая головой, капитан. - Исти-
на в том, что, хотя мы не можем публично прощать инциденты, подобные то-
му, в котором вы участвовали, на взгляд армии есть и куда худшие вещи,
чем готовность драться ради своих бойцов и военного кодекса. То, что вы