программе.
в новой среде, поначалу беспомощнее ребенка. Он не знает своей истории, не
ведает техники, у него нет ни опыта, ни даже языка. В нормальных условиях,
например, при освоении Теллуры, группа сеятелей, прежде, чем покинуть
планету, дает своим питомцам хотя бы начальные знания, - но мы, увы, не
доживем до поры, когда у наших питомцев возникнет потребность в знаниях.
Мы должны создать их максимально защищенными, поместить в наиболее
благоприятное окружение и надеяться, что по крайней мере некоторые из них
выживут, учась на собственных ошибках.
смерть надвигается все ближе и неотвратимее с каждой пролетевшей секундой.
Джоан Хит придвинулась к нему чуть теснее.
сходство со мной, но обо мне помнить не будет, так?
гаплоидными, так что некоторые из них, а быть может и многие, получат
наследственность, восходящую лично к вам. Может статься, сохранятся даже
остатки индивидуальности - пантропология дала нам кое-какие доводы в
поддержке взглядов старика Юнга относительно наследственной памяти. Но как
сознающие себя личности мы умрем, Пол. Этого не избежать. После нас
останутся люди, которые будут вести себя, как мы, думать и чувствовать,
как мы, но которые и понятия не будут иметь ни о ла Вентуре, ни о докторе
Шавье, ни о Джоан Хит, ни о Земле...
какой-то отвратительный привкус.
удлиненные, с когтями, чтобы успешнее обороняться от врагов на первых
порах. Ушные раковины меньше, а барабанные перепонки толще, чем у нас, и
ближе к отверстию наружного слухового прохода. Придется, видимо, изменить
всю систему водно-солевого обмена: клубочковые почки смогут
функционировать в пресной воде, однако жизнь в погруженном состоянии будет
означать, что осмотическое давление внутри окажется выше, чем снаружи, и
почкам придется постоянно выполнять роль насоса. При таких обстоятельствах
антидиуретическую функцию гипофиза надо практически свести к нулю.
межреберными дыхальцами. Такие легкие способны перейти к атмосферному
дыханию, если колонисты решат когда-нибудь выйти из воды. На этот случай,
думаю, следует сохранить полость носа, отделив ее от гортани мембраной из
клеток, которые снабжались бы кислородом преимущественно за счет прямого
орошения, а не по сосудам. Достаточно будет нашим потомкам выйти из воды
хотя бы на время - и мембрана начнет атрофироваться. Два-три поколения
колонисты проживут как земноводные, а потом в один прекрасный день
обнаружат, что могут дышать через гортань, как мы.
спорообразованию. Как все водные животные, наши наследники смогут жить
очень долго, а новые поколения должны появляться не реже чем через шесть
недель, чтобы их не успевали истреблять неопытными и неумелыми. Возникает
противоречие, и чтобы преодолеть его, нужны ежегодные и довольно
продолжительные разрывы жизненного цикла. Иначе колонисты столкнутся с
проблемой перенаселения задолго до того, как накопят знания, достаточные,
чтобы с ней справиться.
оболочки, - поддержала пантрополога Юнис Вагнер. - Спорообразование -
решение вполне очевидное. Недаром этим свойством наделены многие другие
микроскопические существа.
уместить человека шести футов ростом в луже двух футов в поперечнике? Но
тут встает вопрос. Наши потомки неизбежно вступят в упорную борьбу с
коловратками, а иные представители этого племени не так уж и
микроскопичны. Коль на то пошло, даже отдельные типы простейших видны
невооруженным глазом, пусть смутно и только на темном фоне, но видны.
Думаю, что колонист должен в среднем иметь рост не менее 250 микрон. Не
лишайте их, Мартин, шансов выкарабкаться...
указала Юнис Вагнер, - и никогда ничему не научатся. Кроме того, если они
по росту окажутся близкими к коловраткам, у них появится стимул сразиться
с панцирными видами за домики-панцири и приспособить эти домики под жилье.
остальные могут коллективно поразмыслить над посланием, которое мы оставим
будущим людям. Можно прибегнуть к микрозаписи на нержавеющих металлических
листочках такого размера, чтобы колонисты поднимали их без труда. Мы
расскажем им в самых простых выражениях, что случилось, и намекнем, что
вселенная отнюдь не исчерпывается одной-двумя лужами. Придет день, и они
разгадают наш намек.
сравнению с нами микроскопичны? Я бы этого делать не стала. Это навяжет
им, по крайней мере в ранней их истории, легенды о богах и демонах,
легенды, без которых можно и обойтись...
голоса ла Вентура понял, что доктор взял на себя обязанности начальника
экспедиции. - Созданные нами существа по крови останутся людьми и рано или
поздно завоюют право вернуться в общество человеческих цивилизаций. Они не
игрушечные созданьица, которых надо навеки оградить от правды в
пресноводной колыбельке.
расшифровать наши записи на заре своей истории. Сначала они должны будут
разработать собственную письменность, и мы при всем желании не в силах
оставить им никакого розеттского камня, никакого ключа к расшифровке. К
тому времени, когда они прочитают правду, они окажутся подготовлены к ней.
дискуссия окончилась.
готовностью отдали клетки, нужные пантропологам. Конфиденциально ла
Вентура и Джоан Хит просили Шавье разрешить им внести свой вклад сообща;
но ученый ответил, что микроскопические люди непременно должны быть
гаплоидными, иначе нельзя построить миниатюрную клеточную структуру с
ядрами столь же мелкими, как у земных риккетсий, и потому каждый донор
должен отдать свои клетки индивидуально - зиготам на планете Гидрот места
нет. Так что судьба лишила их даже последнего зыбкого утешения: детей у
них не будет и после смерти.
перенести на металлические листки. Мало-помалу они начали ощущать голод -
морские ракообразные, единственные на планете существа, достаточно крупные
для того, чтобы служить людям пищей, водились в слишком глубоких и
холодных водах и у берега попадались редко.
однако многолетняя привычка требовала к себе уважения. В то же время
уборка, неясно почему, слегка смягчала остроту раздумий о неизбежном. Но
когда с уборкой было покончено, ему осталось лишь сидеть на краю скального
выступа, наблюдая за красноватым диском Тау Кита, спускающимся к
горизонту, и швыряя камушки в ближайшее озерцо.
красного солнца уже почти угас и они вместе следили за тем, как оно
исчезает из виду. И ла Вентура все-таки задал себе скорбный вопрос: какая
же из безымянных луж станет его Летой?
узнал.
скребущий звук. Затем по телу начало расползаться беспокойное ощущение,
словно мир - и Лавон вместе с ним - закачался на качелях. Он пошевелился,
не раскрывая глаз. За время сна обмен веществ замедлился настолько, что
качели не могли победить апатию и оцепенение. Но стоило ему шевельнуться,
как звук и покачивание стали еще настойчивее.