Чтение 23–й страницы книги ~Вино из одуванчиков~

одна, сама за себя, и ваш голос -- глас вопиющего в пустыне. Знаете что?
Давайте я завтра выдвину вашу кандидатуру и сама буду за вас голосовать,
хотите?

-- Ну тогда уж наверняка ничего не выйдет,--сказала Эльмира.--В прошлом
году, как раз в самые выборы, я ужасно простудилась; надо было проводить
свою предвыборную кампанию, а я как назло не могу выйти на улицу! А в
позапрошлом году об эту пору я сломала ногу. Очень, знаете, странно.--Она с
ненавистью глянула на хозяйку дома через москитную сетку.--И это еще не все.
В прошлом месяце я шесть раз порезала палец, десять раз расшибала коленку,
два раза падала с заднего крыльца, слышите?--два раза! Еще я разбила окно,
уронила четыре тарелки и вазу -- я заплатила за нее целый доллар и сорок
девять центов! И теперь я буду предъявлять вам счет за каждую разбитую
тарелку, все равно, разобьется она у меня в доме или в его окрестностях!

-- Ай-я-яй, к рождеству я совсем разорюсь,--сказала миссис Гудуотер.
Она вдруг распахнула дверь и вышла на веранду. Дверь хлопнула.--Эльмира
Браун, сколько вам лет?

-- У вас это наверняка записано в какой-нибудь черной книге. Тридцать
пять.

-- А-а, как подумаешь, что вы прожили тридцать пять лет...--Миссис
Гудуотер поджала губы и заморгала, погружаясь в вычисления.--Это получается
примерно двенадцать тысяч семьсот семьдесят пять дней... стало быть, если
считать по три в день, двенадцать с лишним тысяч суматох, двенадцать тысяч
шумов из ничего и двенадцать тысяч бедствий! Что и говорить, жизнь ваша
полна и богата событиями, Эльмира Браун. Вашу руку!

-- Да ну вас,-- отмахнулась Эльмира.

-- Нет, сударыня, вы не самая неуклюжая женщина в Гринтауне, штат
Иллинойс, вы всего лишь вторая. Вы толком и сесть-то не можете -- непременно
наступите на кошку. Пойдете по лужайке--непременно свалитесь в колодец. Всю
жизнь вы катитесь по наклонной плоскости, Эльмира Элис Браун. Почему бы вам
честно в этом не признаться?

-- Все мои несчастья происходят вовсе не оттого, что я неуклюжая, а
только из-за вас! Как вы подойдете к моему дому ближе чем на милю, так у
меня сразу кастрюля с бобами из рук валится или мне палец дернет током.

-- Сударыня, в таком маленьком городишке мудрено от всех держаться за
милю, хоть раз в день поневоле к каждому подойдешь поближе.

-- Так вы признаетесь, что были поблизости?

-- Признаюсь, что я здесь родилась, это да, но дорого бы дала, чтоб
родиться в Кеноше или Зионе. Мой вам совет, Эльмира, пойдите к зубному
врачу, может, он сумеет что-нибудь сделать с вашим змеиным жалом.

-- Ой!--вскрикнула Эльмира.--Ой-ой-ой!

-- Вы окончательно вывели меня из терпения. Прежде я ничуть не
интересовалась чародейством, но теперь, пожалуй, займусь. Слушайте! Вот вы
уже и невидимы! Пока вы тут стояли, я вас заколдовала. Вы совсем пропали из
глаз.

-- Не может этого быть!

-- По совести говоря, я и раньше никак не могла вас разглядеть,--
призналась колдунья.

Эльмира выхватила из кармана зеркальце.

-- Да вот же я!

Присмотрелась внимательней и ахнула. Потом подняла руку над головой,
точно настраивая арфу, осторожно выдернула волосок и выставила его напоказ,
словно вещественное доказательство на суде.

-- Ну вот! До этой самой секунды у меня в жизни не было ни единого
седого волоска! Ведьма прелюбезно улыбнулась.

-- Суньте его в кувшин со стоячей водой, и наутро он обернется
червяком. Нет, вы только поглядите на себя, Эльмира! Всю жизнь вы обвиняете
других в том, что ноги у нас спотыкливые, а руки--крюки! Вы когда-нибудь
читали Шекспира? Там есть указания для актеров: "Волнение, движение и шум".
Вот это вы и есть. Волнение, движение и шум. А теперь ступайте-ка домой, не
то я насажаю шишек вам на голову и прикажу всю ночь вертеться с боку на бок.
Брысь отсюда!

И она замахала руками перед носом Эльмиры, точно отгоняя стаю птиц.

-- Ну и мух нынче летом!--сказала она. Вошла в дом и заперла дверь на
крюк. Эльмира скрестила руки на груди.

-- Лопнуло мое терпение, миссис Гудуотер,--сказала она.--В последний
раз вам говорю: снимите свою кандидатуру и выходите завтра на честный бой. Я
вас одолею, в председательницы выберут меня! Я приведу с собой Тома. Он
хороший, добрый мальчик, чистая душа. А доброта и чистота завтра победят.

-- Вы не очень-то надейтесь, что я такой уж хороший, миссис Браун,--
вмешался Том.-- Моя мама говорит...

-- Замолчи, Том! Хороший--значит хороший. Ты будешь там по правую руку
от меня, мальчик.

-- Хорошо, мэм,-- сказал Том.

-- Если, конечно, я переживу эту ночь,-- продолжала Эльмира.--Я ведь
знаю, эта особа станет лепить из воска мои изображения и протыкать им сердца
ржавыми иголками. Том, если ты на рассвете найдешь у меня в постели одну
только огромную фигу, всю сморщенную и увядшую, ты уж поймешь, кто сорвал
этот фрукт в винограднике. И тогда миссис Гудуотер будет председательницей
клуба до ста девяноста пяти лет, вот увидишь!

-- Что вы, что вы, сударыня! Мне уже сегодня триста пять,--сказала
из-за москитной сетки миссис Гудуотер.--Меня еще в старину называли
"ОНА!"--И она ткнула пальцем в сторону улицы.--Абракадабра-зимми-ти-ЗЭМ! Ну
как?

Эльмира бросилась бежать.

-- Завтра увидимся!--крикнула она через плечо.

-- До завтра, сударыня,--сказала миссис Гудуотер. Том пожал плечами и
двинулся следом за Эльмирой, на ходу скидывая с тротуара муравьев.

Эльмира бежала через улицу и вдруг взвизгнула.

-- Миссис Браун!--в тревоге воскликнул Том. Из гаража ближайшего дома
задом выезжала машина

я проехала прямо по большому пальцу правой ноги

Эльмиры.

Среди ночи Эльмира Браун поднялась: очень болела нога; она пошла в
кухню, съела кусок холодного цыпленка, патом старательно составила точный
список всех своих бед и несчастий.

Во-первых, болезни за прошлый год. Простуда -- три раза, легкое
несварение желудка -- четыре, раздуло щеку--один раз; да еще приступ
артрита, прострел (она принимала его за подагру), сильный бронхит, астма в
начальной стадии, какие-то пятна на руке, нарыв в ухе, из-за которого она
несколько дней ходила шатаясь, как пьяная, да еще ломило спину, болела
голова и тошнило. Лекарства стоили ей ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ ДОЛЛАРОВ СЕМЬДЕСЯТ
ВОСЕМЬ ЦЕНТОВ.

Во-вторых, вещи сломанные и разбитые в доме за последний год: две
лампы, шесть ваз, десять тарелок, суповая миска, два окна, шесть стаканов и
один хрустальный тюльпан на люстре; кроме того, сломан стул и порвана
диванная подушка. Всего на сумму ДВЕНАДЦАТЬ ДОЛЛАРОВ ДЕСЯТЬ ЦЕНТОВ.

В-третьих, сегодняшние страдания. Палец, на который наехала машина,
очень болит. Желудок расстроен. Спина затекла, ноги гудят, точно не свои. В
глазах багровый туман и жжение. На языке мерзкий вкус какой-то пыльной
тряпки. В ушах шум и звон. Какая всему этому цена? Высчитывая и прикидывая,
она пошла обратно в спальню.

За все страдания -- десять тысяч долларов.

-- Вот и получи их без суда,--сказала она вполголоса.

-- А?--отозвался спросонок муж. Эльмира улеглась в постель.

-- Я умирать не желаю.

-- Как ты сказала?--переспросил муж.

-- Ни за что не умру,--сказала она, глядя в потолок.

-- Я всегда это говорил,--ответил муж и снова захрапел.

На другое утро Эльмира Браун встала пораньше и отправилась в
библиотеку, а оттуда -- в аптеку и обратно домой, так что, когда ее муж Сэм
разнес всю почту по адресам и пришел в полдень домой, Эльмира уже смешивала
всевозможные снадобья.

-- Обед в холодильнике,-- сказала она ему, помешивая в большом стакане
какую-то зеленоватую кашицу.

-- Господи, это еще что такое?--спросил муж.--С ВИДУ--прямо молочный
коктейль, который лет сорок простоял на солнце. Тут уж вроде и плесень
сверху пошла.

-- Против колдовства нужно бороться колдовством.

-- Уж не собираешься ли ты это пить?!

-- И выпью! Выпью и пойду в клуб "Жимолость" на великие дела.

Самюэль Браун понюхал снадобье.

-- Мои тебе совет -- сперва взойди на крыльцо, а уж потом пей, не то и
двух ступенек не одолеешь. Что тут намешано?

-- Снег с крыльев ангелов (вообще-то это ментол), чтобы остудить
сжигающий человека адский огонь,--так сказано вот в этой книге, она из
библиотеки. Сок свежего винограда, только-только с лозы, чтобы наперекор
темным видениям мысли все равно были чистые и светлые,-- это тоже сказано в
книге. Еще тут есть ревень, винный камень, белый сахар, яичный белок,
ключевая вода и почки клевера, в них таится добрая сила земли. И еще много
всякого, не перечесть. Вот тут все записано, добро против зла, белое против
черного. Уж теперь-то я ее одолею!

-- Одолеешь, одолеешь!--сказал муж.--Вот только как ты узнаешь, что
твоя взяла?

-- Стану думать чистые, светлые мысли. И по пути захвачу Тома, он будет
мне вроде как талисман.

-- Бедняга он,--заметил муж.--Сама говоришь--чистая он душа, а на
выборах в вашей этой "Жимолости" не сносить ему головы!

-- Ничего с ним не случится,-- возразила Эльмира. Она вылила булькающее
зелье в банку из-под овсяных хлопьев и закрыла крышкой; потом вышла на
улицу, причем--небывалый случай!--ни разу не зацепилась платьем за гвоздь и