гладиаторов и заметил, что в схватке ко мне приближается Эргон. Я поймал
его взгляд, улыбнулся ему и с удивлением заметил, что он с мрачной
решительностью продолжает пробиваться ко мне. Конечно, он не хотел
сражаться со мной. Мы воюем на разных сторонах, но мы друзья, и никто из
нас не хочет биться с другом. Я заключил, что у него есть какая-то особая
причина отыскивать меня в этой схватке, и потому, вместо того, чтобы
избегать стычки с ним, как я бы поступил в другом случае, я позволил ему
приблизиться.
концом, как я заметил, а не острием, которое могло бы перерубить копье,
оставив меня безоружным. Потом, нырнув под копье, он выронил свой топор и
схватил меня, как борец.
вырвался из его хватки, захватил его лысую голову сгибом руки и сделал
вид, что отчаянно сражаюсь с ним.
шепотом спросил он. Я кивнул. Он продолжал: - Этот красивый мальчишка
Панчан хвастался, что вытрет арену его трупом сегодня. Тебе следует
предупредить вашего предводителя, чтобы он опасался какой-то подлости -
что-то в чаше вина, точно не знаю что.
ты хочешь его спасти?
презираю Панчана, этого позолоченного любовника, мне не хочется видеть,
как он подло одолевает хорошего человека. Теперь отбрось меня в сторону,
когда я скажу... нет, сначала я должен подобрать топор... _д_а_в_а_й_!
отскочил и исчез в толпе, и, я уверен, никто ничего не заметил. Я
осматривался, вытянув голову, ища в толпе Зантора. И нашел его - лицом к
лицу с Панчаном.
Панчан, обнаженный, если не считать сандалий и полоски на бедрах,
выставляя напоказ свое великолепное золотое тело перед восхищенной толпой,
поднял руку и предложил Зантору выпить в честь будущего победителя. Это
был благородный жест, и толпа буйно зааплодировала. Предводитель
т_а_р_и_а_н_ принес бутылку вина и два золотых кубка; Зантор ожидал с
бесстрастным лицом, опираясь на копье, а Панчан ловко наполнил кубки и с
ухмылкой протянул один из них копейщику.
охватил меня. Я знал, что в чаше, из которой выпьет Зантор, сильный
наркотик. Он начнет действовать через несколько минут. Наркотик ослабит и
одурманит Зантора и сделает его легкой добычей для топора Панчана или
стройной, с золотой рукоятью рапиры, которой он так гордится.
чтобы подойти к месту, где лицом друг к другу, держа кубки в руках, стояли
Панчан и Зантор. Вот они подняли кубки, приветствуя друг друга.
кубок из руки Зантора. Арена удивленно смолкла. Я стоял тяжело дыша,
вспотев под повязкой, закрывавшей мои светлые волосы и лицо. Зантор
удивленно смотрел на меня. Но Панчан побледнел от гнева, его влажный рот
дергался, глаза дико сверкали - как будто это из его руки я выбил кубок.
тигриным прыжком. Может, хотел как можно скорее заставить меня замолчать,
прежде чем я обвиню его в попытке одурманить или отравить противника.
гладиаторов Занадара!
видел изумленное лицо Зантора. Битва вокруг нас прекратилась; трибуны
смолкли и превратились в молчаливые стены из замерших лиц и широко
раскрытых глаз. Но я был слишком занят, оставаясь живым, чтобы обращать на
что-нибудь внимание.
значительной силы рук. В руках Панчана стальной топор казался легким, как
перышко. Он резко свистел, разрезая воздух, когда Панчан описывал им
смертоносную восьмерку. И очень скоро мои отчаянные попытки отвести его
мощные удары закончились бедой: сверкающее лезвие глубоко впилось в
твердое черное дерево, расколов его в щепки. Мгновением позже древко моего
копья сломалось. Панчан разрубил его надвое искусным ударом; у меня в
руках оставался обломок не длиннее ручки метлы, и им мне предстояло
защищаться от величайшего бойца арен Занадара.
Могучий Панчан до сих пор только играл, теперь он сблизится и убьет -
благодаря какой-то телепатии я читал это в напряженных лицах и голодных
глазах зрителей. И, по правде говоря, редко кто мог продержаться против
Панчана Золотого так долго; не могу объяснить, почему он уже не нанес
смертельный удар; может, гнев ослепил его и нарушил координацию движений.
Действительно, он дрожал от ярости, в глазах его горели безумие и гнев -
гнев избалованного ребенка, внезапно лишившегося любимой игрушки. На
дергающихся губах его появилась слюна, он фыркал и плевался, как
разъяренный кот. Это было бы почти забавно, если бы дело не шло о жизни и
смерти.
мгновение, и он захватит обломок древка в крюк на верху своего топора и
вырвет привычным движением железного запястья. Потом топор взметнется и со
свистом опустится, чтобы утолить алую жажду в моем теле.
не ожидал. Часто в моменты крайней опасности я обнаруживал, что выход в
совершенно неожиданном поступке. Это не раз спасало меня от смерти раньше,
спасло и сейчас.
лезвие топора разрезало воздух. Самое разумное и логичное - осторожно
отступать, выигрывать время, оттягивать неизбежный удар. _В_м_е_с_т_о
э_т_о_г_о_ _я_ _п_р_ы_г_н_у_л_ _в_п_е_р_е_д_ _и_ _т_к_н_у_л
о_б_л_о_м_а_н_н_ы_м_ _о_с_т_р_ы_м_ _к_о_н_ц_о_м_ _к_о_п_ь_я_ _п_р_я_м_о
е_м_у _в _л_и_ц_о_.
тогда ударил древком в лицо не ожидавшего этого Панчана.
лицо от острых щепок. На мгновение потерял равновесие, и в этот момент я
взмахнул древком и обрушил ему на руку. Он закричал, разжал онемевшие
пальцы, тяжелый топор вылетел из его руки и с грохотом ударился о песок
арены в десяти футах от нас.
разорвали его по-девичьи гладкую щеку, провели кровавую линию от челюсти
до уха. Панчан - с кровавой раной, нанесенной плохо обученным
рабом-копейщиком, вооруженным _п_а_л_к_о_й_? Даже сквозь стук своего
сердца, бившегося, как испуганная птица в клетке, я расслышал удивленный
вздох, вырвавшийся одновременно из тысяч уст зрителей.
тигриную маску гнева, он легко отскочил в сторону и выхватил из ножен
рапиру с золотой рукоятью. Острие устремилось ко мне, танцуя в воздухе,
дневной свет блестел на лезвии.
мастерства. Он оказался неуклюжим новичком, а я - без ложной скромности -
опытнейший фехтовальщик. И хотя в руках у меня была всего лишь сломанная
деревянная палка, у нее длина и вес меча, с которым я достиг вершин
мастерства. Панчан бранился, потел, топал; я легко парировал все его удары
без всяких усилий. Арена загремела. В этот день я давал им зрелище, какого
они никогда не видели.
смешиваясь с пылью и кровью из множества мелких порезов, потому что время
от времени мое древко пробивало его защиту и касалось торса. И толпе это
нравилось! Мне кажется, часть удовольствия в аплодисментах чемпиону - это
тайная дрожь надежды, что он проиграет и тем успокоит так свойственный
обычному человеку страх перед тем, кто его превосходит, утолит ненависть к
нему. Во всяком случае падение Панчана с высот популярности было
стремительным - и глубоким.
в тот момент о том, чем кончить дуэль; я уже давно утратил контроль над
событиями и двигался от одного происшествия к другому.
ответного удара, но тут он поскользнулся и всей тяжестью упал, наколовшись
на мое сломанное копье. Мертвая тишина обрушилась, как гром. Я нагнулся,
коснулся его груди и подобрал его рапиру. Ему она больше не понадобится:
острый обломок пробил ему сердце.
победоносном приветствии. И толпа обезумела.
Прозоров Александр
Скальци Джон
Шилова Юлия
Елманов Валерий
Контровский Владимир
Орловский Гай Юлий