признаков готового ужина, кухню. Он распахнул пошире оконные ставни, чтобы
прибавить света, и распахнул дверь в их комнату, а когда открывал ставни и
там, то второпях зашиб о лавку голень.
в том числе и ивешкины сапожки, в которых она обычно отправлялась в лес.
Он с такой силой захлопнул дверь шкафа, что доска отскочила от стены.
настроении отправился на кухню - посмотреть, что еще исчезло из дома. Это,
как он думал, может ему помочь сообразить, как долго она намеревалась
тешить свое самолюбие на этот раз.
специи и соль, когда на крыльце появился Саша и прямо оттуда сказал, что в
бане ее нет, как нет и никаких признаков банника.
она начинает злиться, так тут же уходит. - Он вновь водрузил на голову
шапку, но, вспомнив, что Ивешка всегда была против того, чтобы в доме
ходили в головном уборе, тут же снял ее, будто это могло чем-то помочь. -
На этот раз она взяла с собой и свою книгу. Черт бы ее побрал. - И
добавил, видимо почувствовав угрызения свести: - Хотя, по совести говоря,
я не могу обвинять ее.
раз, согласись? - Он махнул рукой по направлению к двери, имея в виду,
разумеется прежде всего, лес. - Она лучше чувствует себя среди деревьев,
чем среди людей. Люди - они всегда беспокоят ее. Я собираюсь поужинать и
отправиться в баню. Она вернется. Ведь это не моя вина, что я заблудился,
и ее вины нет в том, что она так поступает, верно?
причине. Нет...
очень часто поступала подобным образом. Давай зажжем здесь свет,
поужинаем, сходим в баню. Малыш? Малыш, где ты?
можно было подумать, что он был сильно огорчен отсутствием ужина.
хочешь получить свой ужин. Или тебе придется довольствоваться лишь моей
стряпней.
в духе и как бы принимая все заботы на себя.
с собой. Он бросил и шапку и кафтан на кухонную лавку и начал приводить в
порядок книги и все остальное, лежавшее на краю стола, все, что
сохранилось после падения полки.
какой-нибудь выход? - Петр подошел к печке, поворошил золу и подбросил
растопку в тлеющие угли. Пламя тут же взметнулось, озаряя все вокруг
желтоватым светом. Затем он запалил соломину, отошел от печки и зажег
масляную лампу. Ее свет разбросал вокруг них, по потолку и по стенам,
гигантские тени, которые вызвали у Саши особенно мрачные мысли.
столе не было ничего? Ни бумаги, ни...
оставленная записка, в сущности о клочке бумаги с нанесенными на ней
жизненно важными, имеющими тайный смысл, знаками, особенно расстроило его.
Он сунул руки в карманы кафтана, сжал челюсти и задумался о затихшем лесе
и об оборотне, имевшем поразительное сходство с Ууламетсом. - Я не знаю,
почему она должна бы беспокоиться. Разве бы она ушла, если понимала
важность происходящего? Черт возьми, Саша, ты точно знаешь, в чем тут
дело. Она просто злиться, и вот теперь отправилась поговорить с деревьями,
или сделать еще что-то в этом роде. Я не думаю, что нам следует
беспокоиться по этому поводу.
подвалу и поднял крышку.
выдержку. Он был смущен, несмотря на то, что Саша был их самый близкий и
единственный друг, посвященный во все их семейные неурядицы. Он понимал,
что должен прекратить этот разговор, защищая Ивешку перед мальчиком,
рассудительность которого была во много раз больше, чем ее. Он знал, что
Саша закончит тем, что неизбежно повторит ему в очередной раз уже
известные вещи о том, что следует просто понять ее, что ей нужно время,
чтобы свыкнуться с новой жизнью, и иногда побыть наедине со своими
мыслями...
Саша, опускаясь на первую ступеньку подвала.
поисками вслепую в самых темных местах, будто на самом деле вот-вот могло
случиться что-то зловещее.
ли? И какого черта тебе понадобилось в этом подвале? - У Петра появилось
ужасное воображение, что Саша знал, без всяких сомнений, что все
происшедшее с этой девушкой, которая одним желанием могла остановить
человеческое сердце, было плохо и несвоевременно.
мог проникнуть в дом через переднюю дверь...
облик... или показавшийся ей хорошо знакомым...
полотенце: то, что Ивешка оставила им так много хлеба, который лежал на
своем обычном месте, доказывало, что она ждала их возвращения домой и
приготовилась к этому...
ее прошлых исчезновений, проводил бессонные ночи и до хрипоты надрывая
голос, звал ее, заранее зная, что все это бесполезно: она возвращалась
тогда, когда хотела вернуться. Поэтому и сейчас не было причин думать, что
это было чем-то иным, и не было причин для страхов и опасений.
только по пояс. Петр предположил, что сейчас Саша думает про домового,
который был там, в самой глубине подвала, и который очень благоволил к
таким подаркам, как например, свежий хлеб: он становился все толще и толще
на ивешкиных хлебах.
разговаривает только с Ивешкой.
ступеням, скрывшись в темноте. До Петра долетели только последние слова:
не говорить!
какой форме, имеет склонность открывать свой рот когда не надо и в самый
неподходящий момент может спугнуть или обидеть своенравное существо. Он
был до чрезвычайности способен к этому. Если бы он хоть как-то мог
повлиять на Ивешку, то она не сбежала бы сейчас в лес, а они не
беспокоились бы, не занимались бы ее поисками и не гадали, ушла ли она из
дома только из-за плохого настроения, или отправилась в поисках душевного
покоя, или сбежала, как она сказала бы и сама, чтобы удержать себя от
собственного раздражения и гнева.
сквозь закрытую дверь.
распахнул дверь, не выпуская из рук меча...
преследовал его, производя при этом в промокшем ивешкином саду не меньшее
опустошение.
Малыш, гони его оттуда!
преследовал его. Петр стоял, опершись рукой о дверной проем и склонив
голову. Он думал о том, сколько труда Ивешка вложила в этот сад, и полола,
и поливала. Это была ее гордость. И если она увидит это прежде, чем он
заровняет рыхлую, промокшую от дождя землю, то ему придется отправляться и
жить вместе с лешим - вот все, что последовало бы за этим.
Бога, что она только зла на него. Ведь он заслужил это своей
бесполезностью и своей глупостью: никто в Воджводе не считал его
обязательным человеком, и Бог свидетель, Ивешка больше всех намучилась с
ним. Сейчас он хотел лишь вернуть ее назад живой и невредимой, и это было
его единственное желание.
всегда хотел лишь покоя. И если кому-то нужно было повидать его, то искать
это существо следовало в том месте, где кончались полки, среди ведер и
бочонков, сложенных в углу подвала. Он всегда располагался как можно
дальше от лестницы, по которой часто лазили то вверх, то вниз. Итак, при
очень слабом свете, падавшем из кухни, Саша развернул свое подношение,
присел на корточки и разломив хлеб, разложил для домового маленькие
кусочки на полу подвала.
Круз Андрей
Шилова Юлия
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Мурич Виктор
Херберт Фрэнк