Чтение 23–й страницы книги ~Последняя планета~

- Нужно стать зилонгцем, чтобы понять.

За этим последовало совершенно неожиданное хорошее известие,
связанное с Днем Зилонга. Эрни отнесся к этому событию, как к "легкому
развлечению" в полдень. Для О'Нейла это был просто пикник. После
богослужения атмосфера в Городе улучшилась - всеми завладел дух отдыха и
праздника.

Маленькие бродячие оркестрики наигрывали на площадях и в скверах.

Уличные кафе были переполнены. Улицы наводнены красиво и ярко одетыми
людьми, мирно прогуливающимися вместе и беззаботно болтающими.

Что бы там не представляла собой "община", наркотик явно прорвал
формализм и тенденциозность зилонгской жизни.

Его гости были более оживлены, чем обычно. Сэмми, порхая по
"жизненному пространству" в приготовлениях к "легкому развлечению",
мурлыкала какой-то мотивчик.

Когда они покинули башню, чтобы совершить "короткую" прогулку к стене
Города, она затянула другой мотив и заставила О'Нейла и Эрни подпевать ей.

Представление женщины о расстоянии явно не совпадало с
представлениями Симуса. Через полчаса он, по привычке таранцев, начал
занудствовать.

- Вы годитесь мне в сыновья и достаточно сильны и молоды, - погрозила
она пальцем. - Прекратите жаловаться.

- Я буду жаловаться столько, сколько захочу, женщина, - Симус схватил
ее за талию и поднял в воздух, как ребенка, и начал кружиться вместе с
ней. И когда решил, что с нее довольно карнавальной карусели, бесцеремонно
усадил прямо на землю.

Эрни и все прохожие, направлявшиеся вместе с ними к городской стене,
решили, что это ужасно смешно - таранский молодой дикарь вытворяет свои
штучки в День Зилонга. Сэмми раскраснелась, ее покачивало от кружения, она
сияла и была ужасно довольна, совсем как маленькая девчонка.

- Вы делаете такие странные вещи, Поэт О'Нейл, очень странные.

- А ты, женщина, держи язычок за зубами, - посмеялся он, - а иначе я
сделаю что-нибудь еще более странное.

Все решили, что можно умереть со смеху.

- Прекрасно, жаловаться больше не придется, - она все еще тяжело
дышала, и ее восхитительная грудь быстро вздымалась. - Мы почти пришли.

- Возвращение домой - вот что меня беспокоит, - протестовал он.

- Домой мы поедем, Благородный Гость, - Эрни не совсем понял, что
Симус просто дурачится.

"Почти" означало еще пятнадцать минут мучений для его страждущих ног.
Он жаловался. Сэмми гримасничала над ним, но доводить дело до карусели не
решалась. Очень жаль, ему это доставило удовольствие.

Уверяю вас, славная маленькая игра, ничего больше, - доложил он Леди
Настоятельнице на тот случай, если она слушала.

Городская стена была тем, что Эрни называл "символом" - длинные узкие
каменные плиты с искрящимися розовыми вкраплениями окружали Город по
периметру (без сомнения, их производили на заводе - в центре по быстрой
очистке, который О'Нейл посещал на прошлой неделе).

От прикосновения панели раскрывались. В случае опасности или
конфликтов электрическая энергия превращала их в неприступный барьер;
теперь же любой мог легко перепрыгнуть через это препятствие - что Симус и
сделал, к ужасу и развлечению своих хозяев.

- Когда вы пропускаете ток через нее? - Симус прикинулся дурачком.

- Во время конфликтов, - спокойно ответил Эрни.

- В когда в вашем хорошо устроенном и спокойном мире возникают
конфликты?

Хозяева молчали.

- Никогда, конечно, - Сэмми пошла вдоль стены, не глядя на него. Ее
муж последовал за ней, как всегда, когда она так вела.

- Это просто предосторожность, - сумрачно добавил ее муж.

- Ах вот как, - Симус поднял свою корзинку для пикника, самую тяжелую
(как самому большому из всех - так ему объяснила Сэмми), послушно и
молчаливо поплелся за ними.

Через ближайшие открытые в стене ворота, которые подпирали два сонных
стража с заржавленными копьями, они вошли в блокгауз и спустились на
эскалаторе в подземное помещение. Оно располагалось под Городом.

Это было кольцо монорельсовой дороги. Рядом с кольцом находилась
стоянка машин с маленькими электрическими мобилями, которые сновали по
всему городу.

Статус Эрни давал ему право на пользование мобилем. Он опустил жетон
в прорезь. После безуспешного опробования двух, которые отказывались
заводиться, они нашли один, который с трудом заработал.

Потроха Города, как заметил Симус, пока не отвлекся, были
неприглядным зрелищем.

Образцовая чистота, соблюдение которой требовалось наверху, не была
обязательной для подземки.

Станция монорельсовой дороги и стоянка машин были забросаны обрывками
бумаги, камнями. Кроме того, стоял тяжелый сильный запах от человеческих
экскрементов.

Монорельсовая платформа, подошедшая как раз в то время, когда они уже
отъезжали, казалось, прихрамывала от усталости,

Даже терпеливые зилонгцы сердито заворчали по поводу опоздания
поезда.

В подземке необязательно оставаться сдержанным и вежливым: даже моя
хозяйка и хозяин погрубели от того, что совершенно дурацким образом не
работает ни одна машина.

Потом он отвлекся.

Симус увидел Леди Дейдру собственной персоной. Она выходила из
поезда.

Очень, очень похожая на нее; высокая гибкая женщина, черноволосая, с
проседью. Такое же аскетически узкое лицо, нежное и вместе с тем
решительное.

Так могла бы выглядеть Мариетта в пятьдесят лет. Прежде, чем Симус
смог удостовериться, женщина смешалась с толпой.

Это не могла быть она, говорил он себе. Просто это мое больное
воображение.

Нет, могла. Ты хорошо знаешь, что как и другие сенсоры, там, на
"Ионе", она умеет воссоздавать свой фантом, который невозможно отличить от
реальности в любом месте. Может быть, она решила пошутить в честь
праздника?

Может быть, ее силы истощены? Что она делает здесь, внизу? Следит за
своим шпионом, кретин, что же еще!

И почему Леди Кардина напоминает мне Мариетту?

Потому, что они очень похожи, кретин, неужели ты еще не заметил?

- Что-нибудь не так, Благородный Поэт? - с тревогой в голосе
поинтересовалась Самарита.

- Да пустяки. Я решил, что увидел одного знакомого человека.
Совершенно исключено. Он не мог бы здесь оказаться.

- Благородного Лейтенанта Мариетту?

- Не совсем. Особу старше ее лет на шестьдесят. Я же говорю, этого не
может быть совсем. Совсем.

У нее не было упругой пышной груди, как у моей Маржи. Или я не
заметил? Так кого же я видел?

Машина остановилась, и они выскочили по наклонной плоскости из
расщелины далеко за городскими стенами.

- День такой замечательный, - широко улыбнулась Эрни, - Я думаю,
будет славно оставить Город.

Воздух был теплый и сухой, небо совершенно безоблачное. Щедро светило
солнце.

Запах цветов был везде. Поскольку вблизи их не было видно, аромат,
очевидно, исходил от зеленой поляны между Городом и Рекой.

Это не Рай, но ничуть не уступает. Я уверен, это не могла быть Сама.

У тебя просто сознание виновности - вот что у тебя.

Я не сделал ничего дурного, чтобы чувствовать себя виноватым.

Еще не сделал, но уже близко к тому.

Их мобиль оказался небольшим судном, подпрыгивающим на воздушной
подушке. Его мотор нуждался в хорошей наладке. Очевидно, Комитет уже
присвоил ему приоритет.

Прекрасно, если он рухнет вниз, то я надеюсь, они не ждут от меня,
что я его соберу. Я поэт, а не механик.

Конечно, у женщины могут быть дела здесь, внизу, и кроме меня.

А, может быть, я заложник?

Эта мысль привела его в бешенство.

Ведь ты же с самого начала знал о том, что ты - заложник.

Ну и нечего беситься.

Женщина знает, что делает, можешь держать пари.

Они быстро миновали поляну и оказались на небольшом покрытом гравием
пляже на берегу Реки.

Остров (другого названия у него не было) тянулся параллельно Городу,
около двух миль от него.

Так вот это место, где она хочет приземлиться.

Ну что же, совсем неплохо, совсем. В сравнении с чернотой
гиперпространства это местечко выигрывает.

Несмотря на очарование полдня здесь попадались случайные маленькие
группы зилонгцев, бродивших по поляне или сидящих на берегу. Они словно
старались держаться поближе к городской стене. На пикнике они были смелее.

Их судно оставило берег и направилось к небольшой бухточке на
Острове. Топография Зилонга была необычной - низкие горы простирались
далеко от главного горного хребта планеты.

На протяжении пяти миль раскинулись снежные вершины, долины,
несколько сочных лугов, крошечные леса, овраги и широкие, оранжевого песка