– Нет.
– Здесь есть не меньше дюжины шкиперов, куда больше подходящих на этот пост. Я никогда не буду Коммодором – и, что куда важнее, я не хочу им быть.
– Я имею в виду заместителя, так как Коммодор Денбо собирается уходить в отставку после того, как будут выбраны новые делегаты. И не сомневайся: на следующей Встрече ты будешь Коммодором.
– Чушь!
– Почему вы, мужчины, так непрактичны? Фьялар, единственное, о чем ты думаешь, это твоя ходовая рубка и дела. И не толкай я тебя, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть.
– Неужели тебе мало?
– Я не жалуюсь, дорогой. Когда я вошла на «Сису», это большой день для меня. Но слушай. У нас есть возможность пользоваться многими источниками, не только «Гус» и «Дюпон». Любое судно, к которому мы желаем присоединиться, поможет нам. Я собираюсь оставить этот вопрос открытым до следующих выборов – все утро ко мне поступают самые разные предложения от сильных кораблей, с хорошими связями. И наконец, «Нью-Ханси»?
– А что насчет «Нью-Ханси»?
– Она объявилась как раз вовремя; если «Нью-Ханси» назовет твое имя, ты будешь избран под бурные аплодисменты.
– Рода!
– Тебе не придется и пальцем пошевелить. И Торби тоже. Просто вы вдвоем покажетесь на людях и очаруете их своим обаянием, мужественностью – слуги народа, чуждые политиканству. Я это обеспечу. Твоя Мать не видела положения дел в целом. Да, я хочу, чтобы мой сын женился, – но весьма существенно, чтобы Торби не был женат, и даже не имел пары до тех пор, пока не пройдут выборы. А теперь… ты был на флагманском корабле?
– Конечно.
– На каком корабле он родился? Это может быть очень важно.
Крауса вздохнул:
– Торби не рожден среди Людей.
– Что? Чепуха! Ты имеешь в виду, что его идентификация не очень надежна? М-м-м… какой из пропавших кораблей ему подошел бы?
– Я сказал, что он не из Людей! Нет ни пропавших кораблей, ни детей, исчезнувших с судна. Ничего, что подходило бы к данному случаю. Он должен быть или значительно старше или куда моложе, чем он есть.
Она покачала головой:
– Не могу поверить.
– Ты имеешь в виду, что не хочешь!
– Не могу поверить. Он – из Людей. Это видно по его походке, по манерам, у него отличная голова и все прочее. Хм-м-м… я должна сама просмотреть досье.
– Валяй. Так как ты мне не веришь.
– Фьялар, я не считаю…
– О, конечно, считаешь. Скажи тебе, что снаружи идет дождь, когда тебе не хочется, чтобы он шел…
– Прошу тебя дорогой. Ты же знаешь, что в это время на Гекате никогда нет дождей. Я просто…
– О, безмерное небо!
– Тебе не стоит выходить из себя. Капитану это не подходит.
– Капитану не подходит и то, что на его собственном корабле сомневаются в его словах!
– Прости, Фьялар. – Она понизила голос. – Я не сказала ничего обидного для тебя. Если я расширю круг поисков или пороюсь в каких-то незафиксированных материалах – ты же знаешь, как чиновники неаккуратно обращаются со старыми досье. М-м-м… если я буду знать, кем были родители Торби, это поможет нам перед выборами. И поскольку до того я не дам ему разрешения на женитьбу, известие, что сразу же после выборов будет объявлено о свадьбе, обеспечит нам нужную поддержку…
– Рода…
– Что, дорогой? Вся группа «Веги», которая сейчас колеблется, присоединится к нам, если будет установлено место рождения Торби… и если лучшая из дочерей…
– Рода!
– Я уже сказала, дорогой.
– А теперь я скажу. Я, Капитан. Жена, в нем течет кровь фраки. К тому же Баслим знал это… и дал мне неукоснительное поручение помочь ему найти свою семью. Я надеялся – и верил: досье покажут, что Баслим заблуждался. – Нахмурившись, он закусил губу. – Крейсер Гегемонии будет здесь через две недели. И у тебя хватит времени понять, что я перерыл все досье, как исправный клерк.
– Что ты имеешь в виду?
– Долги надо платить… и нам предстоит еще одна плата.
Она посмотрела на него.
– Муж мой, не сошел ли ты с ума?
– Мне нравится это не больше, чем тебе. Он не только прекрасный мальчик: он лучший из наводчиков, которые у нас когда-либо были.
– Наводчиков! – резко сказала она. – Фьялар, если ты считаешь, что позволю выбросить к фраки одного из моих сыновей… – У нее перехватило горло.
– Но он в самом деле фраки.
– Нет, он не фраки. Он «Сису» так же, как и я. Меня удочерили так же, как приняли его. Мы оба «Сису» и всегда будем ими.
– Я надеюсь, что мы всегда в сердце будем носить «Сису». Но последний долг должен быть отдан.
– Этот долг был заплачен сполна и давно!
– В книгах его нет.
– Ерунда! Баслим хотел, чтобы мальчик вернулся в свою семью. К каким-то фраки, есть ли у них семьи? Мы стали его семьей – мы сами, наш клан, наше племя. Разве это не лучшая плата, чем помет фраки? Или ты так мало думаешь о «Сису»?
Она посмотрела на него, и Крауса горько подумал, что она исходит из убеждения, что такие мозги может дать только чистая кровь Людей. В разговорах с фраки он никогда не терял самообладания. Но Мать – а теперь Рода – всегда загоняли его в угол.
В конце концов Мать, со всей ее твердостью, никогда не требовала невозможного. Но Рода… быть только Женой – это новая обязанность для нее. Он сдержанно сказал:
– Старший Офицер, эта обязанность возложена лично на меня, а не на «Сису». И выбора у меня нет.
– Ах, вот как? Отлично, Капитан, – мы поговорим об этом попозже. А теперь, сэр, примите мои уверения в почтении, но у меня масса дел.
Встреча была великолепна, но Торби было не так весело, как он предполагал; Мать попросила его помочь в приемах Старших Офицеров с других кораблей. Часто посетители приводили с собой дочек или внучек, и Торби приходилось занимать их, пока старшие беседовали. Он лез из кожи вон, научился принимать участие в непринужденной болтовне, полной тонких намеков. И даже освоил искусство танца. Но до сих пор, когда музыка призывала его к танцу, он не мог без озноба и дрожи непринужденно обнять девушку за талию.
Посетители Матери терзали его расспросами о папе. Он старался соблюдать вежливость, но его выводила из себя уверенность собеседников, что каждый из них, казалось, знал о папе больше его – кроме тех вещей, которые были важны по-настоящему.
Но похоже, что к нему должна была прийти подмога в этих делах, Торби понимал, что он младший сын, но и Фриц, как и он, был неженат. Он предложил, что если Фриц придет к нему на помощь, позже он вернет ему долг сторицей.
Фриц хрипло расхохотался.
– Что ты можешь предложить мне такого, что заменит мне на Встрече время вне корабля?
– Ну…
– В самом деле. А если серьезно, старый тупица, Мать не захочет меня и слушать, если даже я сойду с ума настолько, что обращусь к ней с этим предложением. Она говорила о тебе, и она имела в виду именно тебя. – Фриц зевнул. – Парень, ну и устал же я! Та маленькая рыженькая с «Сен Луиса» готова плясать всю ночь. Валяй отсюда и дай мне выспаться перед банкетом.
Прошел месяц после приземления. Мать не собиралась менять свои планы, и в это утро Торби с отцом спустились с корабля. Матери на борту не было. Был День Памяти. Службы должны были начаться не раньше полудня, но Мать ушла пораньше, чтобы провести подготовку к завтрашним выборам.
Торби был занят совсем другими мыслями: службы должны были кончиться общим мемориалом в честь Баслима.
Торби с Отцом оставили судно за два часа до начала служб. Капитан Крауса сказал:
– Мы еще успеем как следует повеселиться. Ты будешь долго вспоминать День Памяти – но сидения жесткие, и день будет долгим.
– Отец… но что я должен буду делать, когда придет время для папы… для Баслима?
– Ничего особенного. Во время церемонии ты будешь сидеть в первых рядах и подавать реплики во время Молитвы по Усопшим. Ты знаешь, как это делается?
– Не уверен.
– Я напишу тебе все, что ты должен говорить. Что же касается всего остального… будешь делать то же, что и я в честь своей Матери – твоей Бабушки. Наблюдай за мной, и когда придет твой черед, делай то же самое.
– Хорошо, Отец.
– А теперь успокойся.
К удивлению Торби, Капитан Крауса свистом подозвал машину. Она двигалась быстрее, чем те, которые Торби видел на Джаббуле. Едва успев обменяться несколькими словами с водителем, они оказались на железнодорожной станции. Поездка была столь стремительной, что Торби почти не разглядел Город Артемис.
Он еще раз удивился, когда Отец купил билеты.
– Куда мы отправляемся?
– Поездим по стране. – Капитан посмотрел на свои часы. – Времени хватает.
Монорельсовая дорога наполнила его восхитительным ощущением скорости.
– Как быстро мы едем, Отец?
– Думаю, не меньше двухсот километров в час. – Краусе пришлось повысить голос.
– Кажется, что еще быстрее.
Корнев Павел
Черепнин Владимир
Посняков Андрей
Белоусов Валерий
Суворов Виктор
Контровский Владимир