вытряхнул из коробки. Они приглушили звук, но он остался, вибрируя в центре
лба, заставляя глаза слезиться, как при простуде, а в переносице возникло
такое ощущение, что она раздувается и вот-вот взорвется. Эдди вытащил их,
заменил более крупными, для древних револьверов Роланда. Вставлять
патроны в уши, подумал Эдди. Мама бы обделалась. Но важно не
само действие, а результат. Голос червоточины исчез, во всяком случае,
удалился на безопасное расстояние. Повернувшись и заговорив с Роландом,
Эдди ожидал, что заглохнет и его голос, как бывало, если вставить в уши
затычки, однако себя он услышал более чем хорошо.
темноты.
но он словно прилип к Джейку Чеймберзу, недоверчиво поглядывая на
автомобили, запрудившие все полосы движения А-70. И в то же время, отметила
Сюзанна, эти машины забили автостраду не полностью. Число их уменьшалось по
мере того, как путники удалялись от центра города, но машин все равно
хватало. Некоторые сдвигали в одну сторону или другую несколько автомобилей
закатили на разделительную полосу, бетонное возвышение в пределах города и
полосу травы вне его.
подумала Сюзанна. Мысль эта несказанно обрадовала ее. Никто не стал бы
расчищать тропинку на автостраде в разгар чумы. А если кто-то это сделал,
если остались те, кто мог это сделать, значит, чума выкосила не всех. И
некрологи в газете - это не вся история.
пристегнутые ремнями безопасности. Но большинство автомобилей пустовало. В
большинстве своем водители и пассажиры, попав в пробку, старались покинуть
зону заражения на своих двоих, но Сюзанна полагала, что не только эта
причина выгнала их на асфальт.
осталась бы за рулем только в том случае, если б ее к нему приковали. Если
уж умирать, то на открытом воздухе. Лучше всего на вершине холма, даже на
пригорке, сойдет и пшеничное поле. Где угодно, лишь бы последний вдох не
пах освежителем воздуха, миниатюрный контейнер которого болтался на зеркале
заднего обзора.
теперь она знала, что избытка не будет. Из-за червоточины. Они подходили к
ней все ближе и ближе, и она точно уловила момент контакта. По ее телу
пробежала дрожь, заставившая вытянуть вперед культяшки ног. Оглянувшись,
она увидела, что Роланд, Эдди и Джейк кривятся, согнувшись пополам. Словно
у них одновременно схватило живот. Эдди и Роланд выпрямились, Джейк,
наоборот, нагнулся, чтобы погладить Чика, который озабоченно уставился на
него.
насмешливым голосом Детты Уокер. Она не собиралась воспользоваться голосом
этой дамочки, иногда так получалось само собой.
пузырь. - Он тревожно оглядывался. Серебристое марево окружило их, весь мир
словно превратился в болотистую норфолкскую топь на рассвете. Неподалеку из
этого марева торчали деревья, дрожа, словно миражи. Чуть дальше Сюзанна
увидела башню элеватора, которая, казалось, плыла над землей. На ней
розовели слова "ГЭДДИШ ФИДС". В нормальных условиях они наверняка стали бы
красными.
посмотрите на это гнусное марево.
решила Сюзанна. Они все шли и шли в этом гудящем мареве, не похожем ни на
туман, ни на воду, иногда какие-то силуэты (амбар, трактор, рекламный щит
"У СТАКИ"["У Стаки" (Stuckey's) - фирменная сеть кафе у магистральных
автодорог фирмы "Стаки crop" (Stuckey Store).]) выплывали из него, затем
пропадало все, кроме дороги, которая чуть возвышалась над сверкающей
поверхностью червоточины.
слабея с каждым их новым шагом. Вроде бы они могли вытащить затычки из
ушей, хотя бы до того времени, как им встретится новая червоточина. Вновь
они видели бескрайние просторы...
просторы" не подпадал.
деревья, отмечающие родник или пруд для коров. Разумеется, ни Большого
каньона, ни грохота волн, обрушивающихся на Портлендский маяк, в Канзасе не
наблюдалось, но по крайней мере путник мог видел ниспосланный Богом
горизонт, и отделаться от неприятного чувства, что ты в могиле. Сюзанна
подумала, что лучше всех описал происходящее Джейк, сказав, что они словно
добрались до водного миража, которые в жаркие дни видишь далеко впереди на
шоссе.
потому что окружающий мир исчезает, оставляя лишь две широченные ленты
автострады да корпуса автомобилей, похожие на корабли, брошенные в
замерзшем океане.
Богу, в которого уже не верила. Во что-то она продолжала верить, но с того
момента как очнулась на берегу Западного моря, ее концепция потустороннего
мира претерпела значительные изменения. Пожалуйста, помоги нам
вновь найти Луч. Пожалуйста, помоги покинуть этот мир
молчания и смерти.
СПРИНГС - 2 МИЛИ". За их спинами катящееся к горизонту солнце выглянуло в
прореху между облаками, осветив алым гладкую поверхность червоточины,
задние стекла и фонари замерших автомобилей. Полная Земля пришла и
ушла, думала Сюзанна. Пришла и ушла Жатва. Год, как
говаривал Роланд, закрылся. От этой мысли по спине пробежал холодок.
съезд к Биг-Спрингс. Далеко впереди они вновь видели червоточину,
оседлавшую дорогу, но до нее оставались мили и мили. Сюзанна отметила, что
в восточном Канзасе до горизонта чертовски далеко. - Сможем набрать дров,
не подходя слишком близко к червоточине, да и ее "голос" здесь не особо
достает. Мы даже сможем спать, не затыкая уши патронами.
насыпи, начали собирать сушняк в пересохшем русле безымянной речушки,
держась вместе, как и наказал им Роланд. Когда они вернулись, облака вновь
закрыли солнце, и серые сумерки начали оттеснять день.
на самой правой полосе. Эдди вышел на разделительную полосу и застыл, глядя
на восток, сунув руки в карманы. Вскоре к нему присоединились Джейк и Чик.
костерок, взялся за рукоятки коляски.
ничего не увидела, кроме автострады, уходящей за червоточину, до которой
они не дошли мили три. Потом... да, что-то там было. Какое-то сооружение на
пределе видимости. Тем более в сгущающихся сумерках.
прямо на дороге.
острые глаза во Вселенной.
полосы, на которой стоял, засунув большие пальцы за ремень.
Знаешь ты, что это такое, или нет?
есть просто не ответил. Вернулся к костерку, каблуки сапог звонко цокали по
асфальту. Сюзанна посмотрела на Джейка и Эдди. Пожала плечами. Пожали
плечами и они... а потом Джейк звонко рассмеялся. Обычно, думала Сюзанна,
мальчик вел себя скорее как восемнадцатилетний юноша, но, смеясь,
превратился в девятилетнего мальчишку. Против чего она нисколько не
возражала.
словно пожимал плечами.
"буррито по-стрелецки", придвинувшись к огню. подкидывая в костер сушняк по
мере того, как ночь становилась все темнее. Где-то на юге вскрикнула птица.
Такого кричащего одиночества ему еще не доводилось слышать, подумал Эдди.
Никто не отличался говорливостью, но Эдди отметил, что после тяжелого дня
редко у кого из них возникало желание почесать языком. Словно переход дня в
ночь становился для них чем-то особенным, отрывающим каждого от могучего
целого, которое Роланд называл ка-тет.