отвыкал спать. Ему хватало пары часов ночью и еще пары часов как-нибудь в
течении дня; но и тогда это был не тот крепкий, глубокий сон, которым он
всегда спал раньше; это было почти бодрствование на другом уровне, так
полны сновидений были эти немногие часы. Эти сны, очень живые и яркие,
были частью его работы. Он видел, как время начинает течь назад, словно
река, текущая вверх, к своему источнику. Он держал в руках - в правой и в
левой - одновременность двух мгновений; когда он раздвинул руки, он
улыбнулся, видя, как мгновения разделяются подобно отрывающимся друг от
друга мыльным пузырям. Еще не проснувшись как следует, он встал и записал
математическую формулу, ускользавшую от него много дней. Он увидел, как
пространство сжимается вокруг него, точно стенки коллапсирующей сферы, все
втягиваясь и втягиваясь по направлению к центральной пустоте, смыкаясь,
смыкаясь, - и проснулся с зажатым в горле криком о помощи, в молчании
пытаясь избавиться от сознания своей вечной пустоты.
домой он заглянул в кабинет физики - посмотреть, нет ли для него писем в
ящике, куда складывалась вся почта. Ему не от кого было ждать писем,
потому что он так ни разу и не написал никому из своих друзей на Северный
Склон; но последние день-два он что-то неважно себя чувствовал; он
опроверг несколько своих же гипотез, да еще самых красивых, и после
полугода тяжкого труда вернулся к тому, с чего начал; фазовая модель была
слишком неопределенной, чтобы от нее мог быть толк; у него болело горло;
ему очень хотелось получить письмо от кого-нибудь знакомого или хотя бы
застать кого-нибудь в кабинете физики и перекинуться словечком. Но никого,
кроме Сабула, не было.
зеленом переплете с Кругом Жизни. Он взял ее и взглянул на титульный лист.
"Критика Гипотезы Атро о Бесконечной Последовательности". Это была его
статья, ответ Атро - частью согласие, частью возражения - и его реплика.
Все это было переведено на правийский (или переведено с перевода на
иотийский) и напечатано в типографии КПР в Аббенае. На книжке стояли имена
двух авторов: Сабул, Шевек.
Его ворчание стало гортанным, и в нем слышался смешок.
Пусть теперь попробуют болтать о "детской неточности"! - Сабул десять лет
носился с обидой на журнал Иеу-Эунского университета "Физическое
Обозрение", заявивший, что ценность его теоретической работы "подорвана
провинциальностью и детской неточностью, которыми одонианское учение
заражает любую область мысли". - Вот теперь они увидят, кто провинциал! -
сказал он с усмешкой. Шевек не мог вспомнить, видел ли он хоть раз почти
за год знакомства, чтобы Сабул улыбался.
каких-то бумаг; обе комнаты кабинета физики были, конечно, общими, но эту
- заднюю - Сабул постоянно загромождал материалами, которыми пользовался,
так что ни для кого другого места уже как будто и не оставалось. Шевек
посмотрел на книгу, которую все еще держал в руках, потом в окно. Он
чувствовал себя - и выглядел - больным. Выглядел он также и напряженным;
но с Сабулом он раньше никогда не чувствовал смущения или неловкости, как
это часто бывало у него с людьми, которых ему хотелось бы узнать поближе.
вставил переходы, которые ты пропустил, и тому подобное. Работы на пару
декад. Можешь гордиться, твои идеи в значительной степени лежат в основе
этой книги в ее законченном виде.
сказал:
этом квартале. Ее бы следовало послать Атро. Она бы его заинтересовала. Он
все еще застрял на причинности.
последнюю, и он отправит ее в один из тамошних журналов.
напечатана здесь.
опубликовано в Иеу-Эунском "Обозрении" до того, как вышло здесь.
поспешно сдал это в печать? Ты что, думаешь, что в КПР все так уж одобряют
этот наш обмен идеями с Уррасом? Оборона настаивает, чтобы на каждое
слово, которое отправляется отсюда на грузовых планетолетах, дал
разрешение утвержденный КПР эксперт. А к тому же, уж не воображаешь ли ты,
что все эти провинциальные физики, которые не имеют возможности
пользоваться, как мы, этим каналом связи с Уррасом, нам не завидуют? Да
некоторые только и ждут, чтобы мы оступились, им только этого и надо. Если
мы когда-нибудь на чем-нибудь споткнемся, мы тут же потеряем наш почтовый
ящик на уррасских грузовиках. Теперь улавливаешь картину?
веду себя чертовски осторожно, чтобы не лишиться его. Понял?
декад назад посмотрел эту твою статью и вернул ее тебе. Когда ты, наконец,
перестанешь тратить время на эти реакционные теории, за которые цепляется
Гвараб? Неужели ты не видишь, что она на них всю жизнь убила? Если ты не
прекратишь, ты просто останешься в дураках. Это, конечно, твое
неотъемлемое право. Но выставлять дураком меня я тебе не позволю.
угловатый, и секунду постоял, отчужденный, погруженный в свои мысли.
Жесткий зимний свет лежал на его волосах, которые он теперь отбрасывал
назад и заплетал в косу, и на его застывшем, лице. Он подошел к
письменному столу и взял из маленькой стопки новых книжек одну.
знаешь, что делать, так отдай свою статью в Синдикат Печати. Тебе же не
нужно разрешение! Здесь ведь, знаешь ли, не какая-нибудь иерархия! Я не
могу тебе запретить. Все, что я могу сделать, - это дать тебе совет.
Шевек. - Я подумал, что если спрошу тебя сейчас, то всем сэкономлю время.
хотел ни с кем бороться за победу.
одонианин: от собственного лицемерия его корчило, как от физической боли;
он отвернулся от Шевека, снова повернулся к нему и злорадно, глухим от
злости голосом сказал:
она - не в моей компетенции. Я им скажу, чтобы они обратились к Гвараб.
Она, а не я, специалист по Одновременности! Мистическая гагаистика!
Вселенная - гигантская струна, которая вибрирует, то входя в пределы
существования, то выходя за них! А кстати, какую она ноту играет? Надо
полагать - пассажи из Числовых Гармоний? В общем, факт тот, что я не
обладаю достаточной компетенцией (иными словами - не желаю), чтобы
консультировать КПР или Печать по интеллектуальным экскрементам!
работы, которую я выполнил на основании идей Гвараб по Одновременности.
Если тебе нужно одно, тебе придется стерпеть и другое. Как говорят у нас
на Северном Склоне, зерно лучше всего растет на дерьме.
попрощался и вышел.
Но все же насилие было совершено.
лет назад перестал быть функционирующим физиком; его высокая репутация
основывалась на экспроприации чужих идей. Шевек должен был думать, а Сабул
- приписывать себе результаты.
разоблачить и отвергнуть. Но он не собирался этого делать. Сабул был ему
нужен. Он хотел публиковать то, что писал, и посылать людям, способным
понимать это, уррасским физикам; он нуждался в их идеях, их критике, их
сотрудничестве.
не бой, а торговая сделка. Ты даешь мне это, а я даю тебе то. Ты откажешь
мне - и я откажу тебе. Продано? Продано! - Карьера Шевека, так же, как и
существование его общества, зависела от непрерывности фундаментального
взаимовыгодного контракта, в существовании которого, однако, никто не
признавался даже себе. Не отношения взаимопомощи и солидарности, а
эксплуатационные взаимоотношения; не органические, а механические. Может
ли истинная функция возникнуть из исходной дисфункции?
мысленно уговаривал себя Шевек, идя через площадь к прямоугольнику
бараков. Серый, ветреный день клонился к вечеру.
которым я вынужден работать, стремится к превосходству, борется за него,
он спекулянт, но я не могу этого изменить; если я хочу работать, я должен
работать с ним.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Глуховский Дмитрий