болтался у бедра, и Блейд, подумав, подвязал его сзади на поясницу. Теперь
он приготовился к любым неожиданностям; золото, клинок и конь позволяли
разыграть любой вариант, от подкупа и сражения до бегства.
дорогу, вскочил в седло и неторопливо двинулся в объезд уснувших Садов
Радости, стараясь держаться в тени деревьев. Прилетел Шараст, Ветер
хитроумия и обмана, ободряюще потрепав странника по волосам; потом раздался
негромкий посвист Грима, призывавшего держать клинок наготове. Блейд
усмехнулся и ударил пятками в бока своего скакуна.
в парк и привязал шагах в сорока от дома. Окна его были по-прежнему закрыты,
но внимательный осмотр позволил обнаружить свет на первом и втором этажах,
пробивавшийся сквозь ставни и шторы. Сначала Блейд исследовал нижнее окно --
вернее, целых три, находившихся в самом конце левого крыла. Стекол, ввиду
теплого климата, в окнах не было, и их прикрывали только массивные бронзовые
ставни. Приникнув к щели, он установил, что здесь находилась кухня -- весьма
обширная и достойная такого богатого дом а. В ней у длинного стола сидели за
пивом пять-шесть мужчин, повара да охранники с короткими саблями у пояса;
вид у всех был невеселый.
крылу. Тут вдоль второго этажа тянулся балкон, на который выходили три или
четыре двери; все, кроме одной, закрытые. Опробовав прочность лиан,
подымавшихся до самого балкона, странник довольно кивнул и пополз наверх.
Корявые плети, по которым он взбирался, были толщиной с руку; они
раскачивались под его тяжестью и чуть слышно шуршали, однако падение ему не
грозило.
широком и напоминавшем галерею. Тут, под плотной завесой листвы, царила
полная тьма, и лишь бледный луч, пробивавшийся в щелку между штор,
высвечивал кусочек расписного пола размером с ладонь. Блейд не сомневался,
что здесь находятся женские покои -- подальше от кухни и на втором этаже.
Ар'каст провел много лет в Ксаме, и дочь его могла оказаться ровесницей
Арраха бар Ригона. Впрочем, даже от девочки десяти-двенадцати лет удалось бы
получить немало ценной информации; с маленьким ребенком ситуация бы
осложнилась, и тут оставалось рассчитывать лишь на какую-нибудь верную
служанку или дуэнью.
южане-разведчики, исправно снабжавшие Ратон сведениями о северных делах,
становились удивительно немногословными, когда речь шла об их личной жизни.
Почти никто не упоминал о своих туземных возлюбленных, о женах или о
возрасте детей; возможно, они стыдились этого? Или считали недостойным
внимания координационного совета? Поразмыслив, Блейд решил, что все они,
включая и Асруда Ригона, попадали в ситуацию довольно трагическую. Плоть
требовала своего, сердце нуждалось в любви -- женской и детской; появлялись
женщины и появлялись дети. Но дети принадлежали иному миру, не
цивилизованному Югу, а варварскому Северу, и, вырастая, они впитывали
большинство его пороков. Они могли убивать! Даже нежная Лидор, девушка
крепкая и подвижная, сумела бы проткнуть кинжалом не одну глотку -- если бы
потребовалось. Кем же был в глазах своего отца Рахи Ригон, сардар гвардии,
забияка и дуэлянт? Профессиональным убийцей?
-- и больше никого. Вероятно, его возлюбленная либо умерла, как мать Рахи,
либо покинула его дом; но ребенку было не менее пяти. Многое ли сможет
рассказать пятилетняя девочка?
щелку. Это была спальня, вся в шелках и коврах, с большим мягким ложем,
зеркалом, низенькими столиками и разбросанными повсюду подушками; девушке,
сидевшей скрестив ноги перед зеркалом, спиной к наблюдателю, было явно не
пять лет. И не десять!
перехваченный золотистым пояском, стройную шею, едва угадываемую под
водопадом черных локонов, хрупкие плечи. На руках девушки выше локтей
сверкали браслеты, волосы были убраны под диадему, а юбочка, прикрывавшая
бедра, казалась облачком легчайшей газовой ткани. Комната выглядела богато,
а ее полунагая хозяйка была в роскошном туалете -- пусть даже он сводился
лишь к украшениям и тому намеку на одежду, в которую она облачилась.
Впрочем, бедная девочка, видимо, собиралась спать...
Блейд уже уверился в этом -- по-прежнему сидела почти в полной
неподвижности. Казалось, она была погружена в глубокое раздумье, и странник,
желавший взглянуть на ее лицо, решил набраться терпения. Люди пугаются,
когда некто возникает у них за спиной, прерывая ход мыслей; в таком
состоянии человек может вскрикнуть или лишиться чувств. Первый контакт с
этой девушкой являлся слишком серьезным делом, чтобы забыть о таких мелочах.
розовые, золотистые и палевые, покрывали ее стены и пол; у изголовья ложа и
по обеим сторонам зеркала высились шандалы из темного дерева в рост человека
и в каждом горела дюжина толстых свечей; у дальней стенки, по обе стороны
двери, прямо на ковре выстроились в ряд ларцы и ларчики -- высотой по колено
и совсем маленькие, с ладонь величиной; два столика в комнате были пусты, на
третьем поблескивал хрустальный кувшин с каким-то золотистым напитком.
Наконец он заметил, что на самом большом ларце, на расстоянии протянутой
руки от девушки, лежит сабля.
повернулась к балконной двери. Блейд затаил дыхание, разглядывая ее лицо.
Девушка была красива, очень красива, и вряд ли она встретила свою двадцатую
весну. Ее смуглое лицо и тело источали влекущую и таинственную прелесть
женщин Востока -- земного Востока, по которому ему пришлось постранствовать
в молодые года. Пожалуй, она напоминала цыганку -- и золотистым оттенком
кожи, и стройным станом, и горделивой осанкой, -- но черты ее были тоньше,
мягче, совершенней, и заставляли вспомнить женщин счастливой Аравии.
занавесь, шагнул в комнату.
успела! Еще секунду -- нет, четверть секунды назад -- девушка скорчилась на
ковре, уставившись пустым взглядом в стену; теперь она была на ногах,
напряженная, как пружина. Левая рука чуть отведена в сторону, правая --
полусогнута и выставлена вперед; губы твердо сжаты, глаза сверкают боевым
огнем, смуглые груди застыли на вдохе. Выпад последует с выдохом, понял
Блейд, уже ощущая у себя в желудке шесть дюймов стали. Не двигаясь с места,
он произнес:
принц из Ал-бьона странствовал много месяцев и прошел длинный путь. И каждый
день он вспоминал шорох твоих ресниц и вкус губ.
миссию и скорее предпочел бы встретиться с незнакомым человеком, чем с
таким, который мог разделить с ним сладость воспоминаний. Что теперь он
скажет этой девушке? Как объяснит свое странное появление?
его, однако, из рук, и глухо произнесла:
иначе... не так, как в ту ночь... но я узнаю тебя. -- Отступив на шаг,
девушка окинула гостя внимательным взглядом. -- Ты сильно загорел с тех
пор... волосы стали темнее... и одежда другая... наша одежда. Где же твое
большое копье, которым ты перебил моих людей?
ходить по Катампе, выдавая себя за ксамита.
оставались настороженными.
раз он уже солгал этой девушке; теперь же настало время сказать правду --
или хотя бы ее половину.
блеснули слезы? Но голос ее оставался спокойным,
на груди руки. Теперь она не смотрела на Блейда; взгляд ее бесцельно блуждал
по комнате, не останавливаясь на ярких красках и изысканных узорах ковров и
остальном убранстве. Наконец она сказала:
моему отцу, дьюв, научившийся делать свою кожу теплой, или просто враль и
безродный бродяга?
Но спроси свое сердце, Р'гади, спроси свои глаза -- разве я похож на
безродного бродягу? Даже если мне пришлось однажды чуть-чуть приврать
красивой девушке?
Т'роллон, М'тар и другие... помню, кто пощадил меня, и чем я расплатилась за
это...
с той минуты, как Блейд появился в комнате. -- Я жалею о другом -- что ты
пришел не ко мне.
Махров Алексей
Русанов Владислав
Жюль Верн
Прозоров Александр
Грабб Джеф
Березин Федор