все в округе.
на луне. Папа велел никому не говорить с газетчиками, особенно из
"Демократа". Мы постоянно меняем телефонный номер, и он нигде не
зарегистрирован, но они каким-то образом его разнюхивают. Постой. - Он
пристально посмотрел на Рикса своими тусклыми глазами. - Я думал, ты
знаешь. Насчет книги. Знаешь?
книгу о _н_а_с_, Рикси! О семье Эшеров! Он работает над этой проклятой
книгой уже много лет!
сюда каждый час днем и ночью, пока папа не послал адвоката проведать его.
Пыль немного улеглась, но Дунстан сказал адвокату, что мы
общественно-значимые личности и потому папа не может законно удержать его
от написания этой книги. Вот так новость!
бы то ни было, папа думает, что книга никогда не будет завершена. Как
старик Дунстан будет продолжать исследования, когда все фамильные
документы и архивы в подземельях Лоджии? Кроме тех, которые папа принес в
Гейтхауз, естественно. И Дунстан туда никогда не доберется. Так что папа
полагает, что рано или поздно он сдастся. - Он выпил еще, и его глаза
увлажнились. - Эдвин ездил домой к Дунстану и пытался посмотреть рукопись.
Дунстан ее не показал. Папа думает, что старый ублюдок, вероятно,
отказался от этой книги и выбросил все, что у него было, на помойку.
я и делаю.
неуверенность и слабость. Он попытался сдержать смех. Кэсс не сказала ему
об этом, когда он упомянул о своей идее. Почему? Боялась, что он станет
сотрудничать с Уилером Дунстаном? Переправлять секреты в лагерь врага?
позвонил в первый раз. Он хотел встретиться с папой и обсудить эту идею.
Папа счел его полным идиотом и так ему и сказал.
посторонний человек изучает родословную Эшеров? Каким образом Дунстан
наткнулся на эту идею? Что заставляет его думать, будто он может написать
эту книгу? И самое главное, как далеко он продвинулся в своих
исследованиях?
желудок, казалось, опустился до самых колен.
пить.
заложил ее стулом, чтобы не забрела Паддинг, и лег на кровать. Он
чувствовал в комнате запах Уолена, сочившийся из его одежды и волос.
Внезапно он вскочил как безумный, сорвал с себя одежду и бросился под душ.
кожи.
Гейтхаузе сильный ветер.
вышел из спальни и спустился вниз. Все лампы в коридоре горели, а
неосвещенные места напоминали чернильные лужицы. Ветер вился вокруг дома,
как разъяренный шершень. Рикс залез в карман и достал ключ от библиотеки.
библиотеку. Ключ легко вошел в замок, но его щелчок заставил Рикса
вздрогнуть. Как только он вошел в библиотеку и включил свет, высокие
напольные часы в курительной пробили четверть первого.
с книгами. На полу из твердого дерева лежал великолепный черно-малиновый
ковер. С высокого дубового потолка свисала большая кованая люстра. В
библиотеке стояло несколько легких стульев, черный кожаный диван, резное
ореховое бюро и рабочий стол с креслом. На столе - мощная лампа с зеленым
абажуром. Над камином из черного мрамора висел герб Эшеров: три серебряных
льва на черном поле, отделенные друг от друга красными диагональными
полосами.
стенах между книжными полками висели портреты хозяев Эшерленда, написанные
маслом. Дед Рикса, коренастый, атлетического сложения Эрик Эшер сидел на
прекрасном гнедом скакуне. На заднем плане виднелась Лоджия. Рыжеватые
светлые волосы Эрика были напомажены и разделены пробором, а глаза остро
смотрели из-за очков в металлической оправе. Аккуратные ухоженные усы. На
коленях - трость с головой льва.
Он стоял в сумрачной комнате и смотрел в окно на леса. На Лудлоу был
черный костюм, большую часть его бледного, точеного лица скрывала тень. За
ним луч света высветил маятник старинных напольных часов, очень похожих на
те, что стояли в курительной комнате. Лудлоу опирался на трость с головой
льва.
энергичным, голову венчала густая шапка светлых, песочного цвета кудрей,
узкое привлекательное лицо, казалось, излучало свет. На нем был пояс с
двумя золотыми пистолетами. Фон картины представлял собой
фантасмагорическую сцену с ревущими локомотивами, бегущими лошадьми,
дикими индейцами и буйволами. Трость с головой льва, элегантно перекинутая
через правое плечо, смотрела вверх.
были, как у Рикса, тускло-серые, и в них светилась сила, передававшаяся из
поколения в поколение. Он сидел на высоком, напоминающем трон стуле с
багряно-красной обивкой. Правая рука крепко сжимала трость с головой льва,
а взгляд был такой проницательный, что хотелось отвести глаза.
напротив Эрика. Уолен Эшер, широкоплечий, аристократически величественный,
был одет в серый костюм с жилетом. Позади него стояла Лоджия, ставшая
значительно больше по сравнению с ее изображением на портрете Эрика, и
виднелись голубые пики гор. Обеими руками он держал трость с головой льва,
крепко прижимая ее к себе.
наверное, захочет, чтобы его запечатлели на скаковой лошади в костюме для
верховой езды, размышлял Рикс. Эту чертову трость он, вероятно, зажмет в
зубах. А вдруг здесь, на стене, появится Кэт? Он представлял, как
затрясутся от негодования старые кости на кладбище Эшеров.
Винтовка "Буйвол" 1854 года, револьвер "Марк III" 1886 года, который был
принят на вооружение китайским флотом, кавалерийский самозарядный пистолет
1900 года и другие, включая семизарядный револьвер "Инфорсер" 0.455
калибра 1902 года выпуска, использовавшийся полицией от Чикаго до
Гонконга. Из него можно было разнести голову человека с расстояния в
десять ярдов, и этот револьвер был на вооружении британской армии во время
Первой мировой войны.
заглянул в один и обнаружил там сборную солянку: пожелтевшие письма,
связанные резинками, кипы счетов и чеков, похожих на старые закладные и
журналы. Почти на всех были серо-зеленые полоски плесени. Он достал оттуда
книгу в кожаном коричневом переплете, и из нее, как сухие листья,
посыпались на пол старые фотографии.
нагнулся, чтобы собрать их. На одном из снимков Эрик в твидовом костюме
вызывающе улыбался в камеру, в то время как на заднем плане рабочие
карабкались по строительным лесам, которыми была обнесена Лоджия. На
другом Эрик сидел на белой лошади, стоящей на мосту, и снова сзади была
стройка. Рикс заметил, что глаза Эрика не улыбались, а оставались
холодными и напряженными и смотрели в камеру надменно и с вызовом.
По-видимому, его представление об улыбке заключалось в том, чтобы просто
кривить тонкий рот то в одну, то в другую сторону.
многих на строительных лесах, напоминающих паутину, смутно виднелись
рабочие. Рикс понял, что они расширяли Лоджию. Снимки были сделаны в
разные времена года. Вот стоят одетые пышной летней зеленью деревья, вот
их же припорошенные снегом скелеты зимой. На крыше Лоджии тоже снег, и из
труб вьется дымок. И рабочие тоже здесь, с молотками и зубилами в руках,
поднимают гранитную или мраморную плиту, чтобы сделать дом еще больше.
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Доценко Виктор
Херберт Фрэнк
Самойлова Елена