трансментальным взглядом. Омытые дождями склоны гор поросли травой и
покрылись розовыми и желтыми цветами, а размытые потоками воды овраги,
устремленные к новому морю, превратились в небольшие оазисы. Птицу радовал
многокрасочный ландшафт. Красота природы помогала ей держать свои страхи в
узде. Паря в прогретых солнцем воздушных потоках над миром, созданным его
стараниями, ворон ощущал покой и безмятежность.
она понеслась на восток. Мерцание ауры живого существа ослабло и вышло за
порог трансментального восприятия ворона, но плотоядной птице удалось
проследить его движение до лесистого оврага с крутыми склонами. Запах
драгоценного металла раздразнивал птицу до безумия. Она раздула
метапсихический ветер такой силы, что с крыльев стали опадать черные
маховые перья, и ворон пронзительно закричал от боли и восторга. Наконец
птица достигла нужного места, утихомирила воздух и приземлилась на выступ
скальной породы возле бегущего тонкой струйкой родника.
тану: один из них стоял на коленях возле лежащего на земле тела другого.
Пристально вглядевшись в их черты, ворон почувствовал, что эта пара ему
знакома.
страшные раны, обезобразившие голову трупа. Залитое слезами лицо
оставшегося в живых брата сохранило классическую строгость линий,
отличающую членов потомства Нантусвель. Он только что вернулся с охоты -
на земле рядом с ним лежала туша молодой газели и грубый дротик, сделанный
из привязанного к пруту стеклянного кинжала. Тела обоих братьев прикрывала
изодранная одежда золотистого и розового цветов, носимая членами Гильдии
Психокинеза.
Растущая возле ключа куртина ядовитых розовых нарциссов была изрядно
прорежена, а одна надкушенная луковица валялась на земле.
телом плачущий брат поднял на него широко распахнутые глаза. Ворон с
любопытством отметил, что этот брат-близнец в буквальном смысле полоумен.
Между братьями явно существовал необычайно тесный мозговой симбиоз; должно
быть, до того, как потоп выбросил их на берег Северной Африки, они были
способны на великие деяния. Но со смертью одного из близнецов возможности
оставшегося в живых оказались низведенными до латентного уровня, даже
более низкого, чем у "нормального" человека.
Осиротевший тану молча взирал на нее - зеленые глаза помутнели от слез,
рот свело страдальческой судорогой. Только когда клюв ворона навис над
горлом мертвеца, его брат выкрикнул:
золотисто-розовых близнецов! Приступ ярости развеял птичье обличье, и на
месте ворона возникла стройная человеческая фигурка в синих стеклянных
доспехах. На женщине не было шлема, и волосы взвихрились вокруг ее головы
платиновым облаком. Глаза полыхали гневом Гекаты.
помещение в бастионе Гильдии Принудителей, многочисленный отряд воинства
Нантусвель, ожидающий нападения на фабрику торквесов
диверсантов-первобытных, вооруженных железом. Именно эта страшная
маленькая женщина возглавляла группу людей. Кугал вспомнил психогенные
разрывы, рушившие каменную кладку, ментальную и рукопашную схватку в крови
и дыму и последовавший за ней триумф победоносного воинства. Это была
Фелиция, женщина чудовищной силы, убившая его сестру Эпону и поклявшаяся
уничтожить всю расу тану. Угодив в западню, расставленную Имидолом, она
была пленена, и Куллукет подверг ее пытке.
пинцетом и ковырялась в его обломках.
мозга... Ты был левым полушарием, а он - правым. Сизигий, единосущая пара!
Кугал Сотрясатель Земли, второй лорд Гильдии Психокинеза, и Фиан
Разрыватель Небес, его дражайшая половина!"
снова захлопал черными крыльями, и Кугал сжался, обеими руками ухватившись
за свой золотой торквес.
дьяволы да безродный Лучезарный отвечают мне. Они пытаются провести меня!
Но я им не поддамся. Только его я люблю и желаю! Где же он, тот, кто хотел
уничтожить меня, но вместо этого пробудил к активной жизни мой
метапсихический потенциал?"
распада.
ни прославленного Стратега! Они все погибли. И мой дорогой Фиан, мое
второе "я", тоже покинул меня. Я одинок и бессилен. Твоя месть удалась,
Птица-Смерть".
приблизился к горлу мертвого Фиана. Под действием психокинетической
команды Фелиции выпуклая застежка золотого ошейника повернулась, и
полукружия раскрылись. Птица сдернула золотой торквес с шеи трупа.
руками. Мысли ворона прозвучали насмешкой:
испанскому материку. Кугал издал единственный исполненный неизбывного
отчаяния мысленный вопль, который раскатился от одного конца Нового Моря
до другого. А потом застыл в полной неподвижности.
массива Бетика. Она летела над ущельем, прорезавшим склон горы Муласен, на
дне которого бесновались воды Прото-Андаракса. Во времена Галактического
Содружества гора Муласен господствовала над Сьерра-Невадой, а ее теневую
сторону покрывали небольшие ледники. В плиоценовую же эпоху, отличавшуюся
более мягким климатом, высота горы достигала четырех тысяч двухсот метров,
и снег лежал лишь на самой ее вершине.
высоте хвойный лес уступал место зарослям лавровых деревьев. На более
сухих участках росли сосны и рододендроны, в путанице которых там и сям
виднелись кисти белых и карминных цветов. Саблезубый тигр, гревшийся на
скале под лучами солнца, зевнул, широко раскрыв пасть. Взгляд его
прищуренных глаз с удивлением проследил за полетом гигантского ворона,
прочертившего голубизну неба блеском золота.
открылся вид бирюзового залива Гвадалквивир, лежащего далеко на севере. За
заливом возвышались Темные Горы, населенные дикими фирвулагами. Птица
легла на крыло, снизилась и заскользила к дому, к уютной расселине реки
Хениль. Каменные дрозды и славки заливались приветственными трелями. В
реке плескалась упитанная кумжа. У входа в логовище ворона, как обычно,
поджидали друзья. Выдра с рыбкой-гостинцем. Косуля со своим олененком,
готовая поделиться сладким молоком. Желтая панда с принесенными из самой
долины нежными побегами бамбука. Белка и древесная крыса с орехами и
мучнистыми клубнями. Карликовый мастодонт, радостно размахивающий веткой с
лоснящимися бордовыми плодами.
сгрудились вокруг, нежась в тепле ее ментального поля. Фелиция приняла все
подарки: еду, гирлянды цветов, принесенные ткачиками, сухую ароматную
траву, которую натаскали мыши и кролики, чтобы она сделала себе свежее
ложе для сна.
того, как ее друзья в полной мере насладились радостью встречи.
певчих птиц остались, чтобы пением скрасить то время, пока Фелиция
ментальным усилием разжигала костер и готовила ужин. Как часто случалось
по вечерам, голоса дьяволов снова принялись за свое, изливая перед ней
ложь, суля чудеса и напоминая о том, как они помогли ей, когда ей не
хватило сил в одиночку вскрыть Гибралтарский перешеек.
умолкли. Может быть, она и сумасшедшая, но не настолько, чтобы вести
мысленный разговор в режиме дальней связи, который даст возможность засечь
ее. Пусть только попробует кто-нибудь вычислить ее точное местоположение -
будь то дьяволы из дальнего далека, Эйкен Драм или даже эта пустозвонка
Элизабет! Фелиция знала, как спрятаться от них. (Она и Возлюбленного
звала, лишь находясь высоко в небе, где никакая опасность ей не грозила.)
аккуратно прибрала участок перед своей пещерой, служивший ей верандой, а
потом минутку молча постояла под наливающимися светом звездами. Хорошо,
что дожди почти прекратились. Цветы в ее волосах, начав увядать, усилили
свой аромат, и это тоже было хорошо.
горы. Она могла прекрасно видеть в густой как смоль темноте, но ей
хотелось полюбоваться на свое сокровище в наиболее выгодном для него
свете, поэтому она подняла вверх два пальца и вызвала яркое
психоэнергетическое пламя. Каменные стены со слюдяными прожилками
заискрились, внутри карстовая пещера была совершенно сухой. Сразу за
спальным местом ход в глубь пещеры преграждала многотонная каменная плита.