Чтение 23–й страницы книги ~В погоне за утром~

- Джип, что же может еще хуже?

Джип небрежно пнул ногой обрывок полиэтиленовой обертки, попавшийся
ему на пути.

- Ну, люди, что уходили в те края, никогда не возвращались назад, так
что туда стали ездить все меньше и меньше, и этот остров почитай что
совсем забыли. А потом - ну, может, он на время оказался вроде как в
стороне, знаешь, как это бывает. А пока что они менялись. Из поколения в
поколение, потихоньку.

- Ты хочешь сказать, эволюционировали.

Джип непонимающе посмотрел на меня:

- Ни о чем таком я не знаю. Это отдает как его... Дарвином, а меня
воспитывали в строгих правилах. Они изменились, и это все, что я знаю. Не
то чтобы в их кровь закралось что-то нечеловеческое, скорее, сказывалась
их собственная дурная кровь - а может, там было что-то еще на том острове.
Коротко говоря. Волки - не человеческие существа. Они и не совсем похожи
на нас. Они думают по-другому, не так, как мы, и уж, конечно, пахнут не
так, как мы! Они уже не могут спариваться с людьми, только а со своей
поганой кровью.

Я присвистнул:

- Так они новый вид? Господи, а в этом есть смысл. Наверно, вот как
все получилось. Небольшая изолированная группа, постоянное кровосмешение,
обмен генами туда-сюда - и вот возникает мутация, и они начинают
размножаться по-настоящему. Этим и объясняется этот нездоровый цвет кожи и
их размеры. Но чтобы такое случилось с человеческим видом, с ЛЮДЬМИ... -
Может, это и было неслыханно, но теперь я понимал, почему у меня при одном
взгляде на эти существа волосы вставали дыбом. Во мне говорила кровь
предков, предостерегая от чужаков, вторгающихся в наши владения, - и даже
более того. От первобытных хищников... - А мой начальник подумал, что они
всего-навсего панки! Если ты знаешь, что это такое.

Джип моргнул:

- Конечно. И меня это не удивляет. Это как я тогда сказал -
потрясающе, как люди все-таки видят только то, что хотят видеть... - Он
криво усмехнулся. - Я тебе кое-что скажу, Стив. Этот мир много шире, чем
они могут даже помыслить. Они цепляются за то, что знают, за твердый
центр, где все скучно, мертво и предсказуемо. Где часы идут, и в них ровно
по шестьдесят секунд в минуту, и так с колыбели до могилы - это и есть
Сердцевина. А здесь, снаружи - на Спирали, все движется дальше, еще
наружу, к Краю. Но это не так - во всяком случае, не всегда. Этот мир -
нечто гораздо большее, чем шарик из грязи, что кружится в пустоте, как
говорят эти умники. Он дрейфует, Стив, во Времени и в Пространстве. И не
один прилив бьется о его берега, и не один отлив уходит от них.

Он поднял глаза к тускнеющему небу:

- Так что в один прекрасный день - а это бывает у каждого человека -
один такой прилив ударяется прямо о его ноги. Но большинство просто
смотрят и отскакивают еще до того, как он успеет замочить им кончики
пальцев. Смотрят и не понимают, и никогда не поймут; и они снова
возвращаются в Сердцевину, теперь уже навсегда.

- Но ведь всегда находятся и такие, кто этого не делает?

- И выглядывают наружу, посмотреть на горизонты бесконечности! Кто-то
в страхе склоняется и бежит от правды, что им открылась. Но другие, они
делают шаг вперед - в холодные открытые воды. - Джип на ходу кивнул самому
себе, углубившись в свое внутреннее видение. - И, в конце концов,
пересекают их. Частенько случается, что из Портов, как этот, где за тысячу
лет и больше приходы и уходы завязали узел во Времени, - во все уголки
широкого мира. Господи, господи, и какого широкого! - Джип неожиданно
взглянул на меня, и я увидел, как в звездном свете блеснули его зубы: - Ты
ведь очень ученый человек, Стив. Так как ты думаешь, сколько углов у мира?

Я пожал плечами:

- Четыре, фигурально выражаясь. Но в действительности... - Я снова
увидел усмешку Джипа, но продолжал развивать свою мысль и сунул голову
прямо в ловушку. - Ни одного, потому что это шар. Во всяком случае, более
или менее.

Джип покачал головой:

- Не-а. Спроси у математиков. Как я спрашивал, когда обучался
сферической навигации. Даже те, кто глубоко застрял в Сердцевине, знают,
что это не так. Шар - это концепция, она ограничивает; так что не говорят
- ни одного угла, а говорят - у него бесконечное множество. И знаешь что,
Стив? Каждый из этих углов - это особое место. Место, которое существовало
или будет существовать или никогда не существовало, разве что в голове
людей, породивших его. Они проглядывают, как тени, за реальными местами в
этой вашей реальности, тени их прошлого, их легенд, их любви, того, чем
они могли быть в прошлом и еще могут стать в будущем; они соприкасаются и
перемешиваются с каждым местом во многих точках. И ты можешь искать всю
жизнь и не найти даже их следа, но если научишься, можешь проскочить между
ними на одном дыхании. Только вот, Стив, тени ли это... или ваша
реальность - их тень?

Я уставился на него, потеряв дар речи, но Джип продолжал негромко,
нараспев говорить будто сам с собой, как человек, пережевывающий то, что
знал всю жизнь, но не переставал этому поражаться.

- Там, к западу от заката, к востоку от восхода Луны лежит Саргассово
море и Рай моряков [место, где по преданию веселятся их души], там же
находится Кладбище Слонов, царство Эльдорадо и империя Престара Джона...

- Хай Бразил? - предположил я, ибо мне снова вспомнился тот странный
груз.

- Я был там, хорошее место; но есть и другие. Там есть все, что
угодно. Богатства, красоты, опасности - все, что есть в уме и памяти
людей, черт бы его побрал.

И, наверное, даже больше - только эти тропы вроде как много труднее
найти.

Но мысль о том грузе повлекла за собой другие воспоминания, а с ними
и приступ горькой тревоги:

- Так это туда они увезли Клэр? - Я схватил Джипа за руку. - Тогда
как же мы можем хотя бы надеяться ее найти, черт побери!

Джип улыбнулся, и улыбка у него получилась чуть кривая:

- Именно это мы и собираемся узнать, Стив.

Я отпустил его руку. Вместе с последними каплями дождя меня пронизало
отчаяние:

- Ты и твой распроклятый шаг вперед! Будь проклят тот день, когда я
его сделал!

Джип пожал плечами:

- Это не ко мне. Я здесь потому, что ты сделал этот шаг, и даже три
раза подряд. И, наверное, даже дело не в тебе. - Он тяжело опустил руку
мне на плечо. - Понимаешь, Стив, здесь, в этой части города ты скоро
узнаешь, что нельзя увидеть конца вещей, и предвидеть, куда тебя заведет
тот или иной поступок. Но одну вещь я все же заметил - все зависит от
того, как ты пришел к тому, чтобы сделать свой первый шаг. Старый Стриж -
он говорит то же самое, а он-то уж по-настоящему хитрый ублюдок. Со мной
это происходило медленно, шаг за шагом, можно сказать, старый приятель по
плаванию - я помогал ему иногда, а он рассказал мне все подробно, потому
что считал, что это единственный способ со мной расплатиться. А я - я все
делал правильно, я бы сказал, - потихоньку. Но вот ты - ты просто ворвался
в эту историю в один момент - помочь человеку, которого знать не знал, и к
черту свой собственный риск. А это, я бы сказал, длинный прямой шаг, и
чистый к тому же - доброе дело, и ты не должен в нем раскаиваться, хотя бы
до тех пор, пока не узнаешь, чем дело кончится. Я бы сказал даже, что с
таким началом ты все сделал себе на пользу, да только...

Он заколебался, остановился и стал осматриваться, словно искал
кого-то или свой путь. Но там было только одно место, куда можно было
свернуть - далеко впереди и направо, и ни одного живого существа вокруг,
кроме какой-то собаки вдалеке, желтоватой и костлявой, по-видимому,
бродячей, пропавшей за каким-то порогом.

- Только? - подсказал я.

- Только что?

Но Джип внезапно широким шагом направился через пустую дорогу по
направлению к углу, и мне пришлось рысцой припустить за ним. Я, задыхаясь,
повторил свой вопрос и не отставал от Джипа, пока тот не ответил, медленно
и неохотно.

- Только... это все насчет того, что они так далеко забрались,
залезли в Сердцевину. Не могу не удивляться... ну, тому, что, может, ты
вроде как не сам сделал этот шаг, хотя он и был хорош. Что тебя могли и не
подловить - не заманить в ловушку, так сказать. А вот это уже плохо.

Дальше мы шли в молчании. Я слышал быстрое дыхание Джипа, лоб его
блестел. Мы двигались быстро, однако я видел, что раньше он даже от
стремительной пробежки так не задыхался. Раз или два он оглядывался назад,
в ту сторону, откуда мы шли. Я тоже смотрел и ничего не видел, но рука
Джипа почти все время находилась на эфесе его меча. Улица, на которую мы
свернула, была широкой и открытой, я смутно припомнил, что как-то раз
проезжал по ней. По одну ее сторону все еще шли старые склады, но другая
была почти очищена. Через несколько ярдов старая внушительная стена резко
оборвалась, и пошла изгородь из колючей проволоки. За ней были возведены
массивные ангары из рифленого железа, под бледным небом они казались еще
более грязными и заброшенными, то там, то тут попадались пустые, заросшие
и замусоренные строения. Перед одним из них, находившимся между двумя
другими, более крупными, и оканчивавшимся высокой старинной кирпичной
стеной, и остановился Джип. Он быстро огляделся, и я увидел, как его глаза
на мгновение расширились. Но когда я оглянулся, я увидел только хвост
какой-то собаки, поспешно исчезавшей за углом, может, все той же; как все
бродячие псы, побаивавшейся человечьего взгляда. Джип, казалось, нервничал
как никогда; он что-то пробормотал, затем с неожиданным приливом какой-то
свирепой энергии бросился на колючую проволоку и вскарабкался на самый