недостатка и в других типичных элементах декора - чучела
крокодила, висящей под потолком рыбы-ежа, покрытого пылью
скелета и солидной коллекции банок со спиртом, содержащих,
пожалуй, любую пакость, какую только можно себе представить, -
сколопендр, пауков, змей, жаб, а также неисчислимое множество
человеческих и нечеловеческих органов, в основном внутренних.
Был там даже гомункулус или что-то, что напоминало гомункулуса,
но с таким же успехом могло оказаться копченым младенцем.
жил у Йеннифэр в Венгерберге, а Йеннифэр располагала еще более
интересным собранием, содержащим даже невероятных размеров
фаллос, взятый, кажется, от горного тролля. Было у нее не
совсем удачно выполненное чучело единорога, на спине которого
она обожала заниматься любовью. Геральт считал, что если и
существует место, еще менее пригодное для любовных игр, так
это, пожалуй, только спина единорога живого. В отличие от него,
считавшего кровать роскошью и ценившего все мыслимые
возможности, предоставляемые этим чудесным предметом мебели,
Йеннифэр была на удивление изобретательной. Геральт вспоминал
приятные моменты, проведенные с чародейкой на крутой крыше, в
забитом пылью дупле, на балконе, причем - чужом, на перилах
моста, в раскачивающейся на бешеной реке лодке и во время
левитации в тридцати саженях над землей. Но хуже всего был
единорог. Наступил все же счастливый день, когда кукла
сломалась под ними, развалилась и разлетелась на куски,
подбросив массу поводов для смеха.
присаживаясь к длинному столу, уставленному неимоверным
количеством истлевших черепов, костей и ржавых железяк.
и указал на банки и склянки, - я задумываюсь, действительно ли
нельзя заниматься магией без всей этой мерзопакости, при одном
взгляде на которую желудок подскакивает к горлу.
противно, другого как-то не трогает. А что противно тебе,
Геральт? Интересно, что может быть противно тому, кто, как я
слышал, ради денег может по шейку лезть в дерьмо и нечистоты?
Пожалуйста, не принимай мой вопрос за оскорбление или
провокацию. Мне действительно интересно, чем можно вызвать у
ведьмака чувство отвращения.
ли кровь невинной девицы, Истредд? Понимаешь, мне становится
противно, когда я представляю себе, как ты, серьезный чародей,
пытаешься с бутылочкой в руке капля по капле добыть эту ценную
жидкость, преклонив колени у самого, так сказать, источника.
говорю о качестве шутки, потому что относительно содержимого
баночки ты промахнулся.
некоторым заклинаниям, я слышал, и не приступишь, если под
рукой нет крови девушки, лучше всего убитой во время полнолуния
молнией с ясного неба. Чем, интересно, такая кровь лучше крови
старой проститутки, которая спьяну свалилась с частокола?
вылезет наружу, что эту роль практически столь же успешно может
выполнять кровь хряка, которую гораздо легче добыть, то любой
голодранец примется экспериментировать с чарами. А вот если
голытьбе придется набирать в бутылочки и использовать так
заинтересовавшую тебя девичью кровь, драконьи слезы, яд белых
тарантулов, бульон из отрезанных ручек новорожденных или из
выкопанного в полночь трупа, то у многих, уверяю, отпадет
охота.
постукивал ногтями по лежащему перед ним потрескавшемуся,
коричневому, утратившему нижнюю челюсть черепу и при этом
указательным пальцем водил по зубчатому краю отверстия,
зияющего в височной кости. Геральт ненавязчиво посматривал на
него и пытался сообразить, сколько же чародею может быть лет.
Он знал, что наиболее способные умели затормозить процесс
старения перманентно в любом возрасте. Мужчины ради репутации и
престижа предпочитали возраст более преклонный, зрелый,
говорящий о знаниях и опыте. Женщины - типа Йеннифэр - меньше
заботились о престиже, а больше о привлекательности. Истредд
выглядел не старше верных сорока. У него были слегка седеющие,
прямые, доходящие до плеч волосы и многочисленные, придающие
серьезность морщинки на лбу, около рта и в уголках глаз.
Геральт не знал, естественна или же вызвана чарами глубина и
мудрость серых мягких глаз. После краткого раздумья он пришел к
выводу, что это не имеет значения.
хотел видеться с Йеннифэр. И хоть не застал ее, ты пригласил
меня зайти побеседовать. О чем? О голодранцах, пытающихся
порушить вашу монополию на магию? Знаю, что к этому сброду ты
причисляешь и меня. Я не удивлен. Правда, мне на мгновение
почудилось, что ты окажешься не таким, как твои кореша, которые
часто вступали со мной в серьезные разговоры только ради того,
чтобы сообщить, как они меня не любят.
"корешей", - спокойно ответил чародей. - Я их понимаю, потому
что мне, как и им, пришлось крепко потрудиться, чтобы овладеть
искусством чернокнижника. Еще совсем мальчишкой, когда мои
ровесники бегали по полям с луками, ловили рыбу или играли в
чет-нечет, я корпел над манускриптами. От каменного пола с
башне у меня ломило кости и болели суставы. Летом, разумеется,
потому что зимой хрустел лед на зубах. От пыли старых свитков и
книг я кашлял так, что глаза лезли на лоб, а мой мэтр, старый
РTтшильд, никогда не упускал случая стегануть меня по спине
плеткой, считая, видимо, что иначе мне не добиться успехов в
науке. Я не испробовал ни военной службы, ни девочек, ни пива.
А ведь это были лучшие годы, когда все удовольствия особо
притягательны и приятны.
прошибает.
которым чародеи не любят сельских знахарей, заклинателей,
целителей, ведьм и ведьмаков. Называй это как хочешь, даже
обычной завистью, но именно в этом причина антипатии. Нас злит,
когда мы видим в руках профанов и халтурщиков искусство магии,
которую нас научили воспринимать как элитарный дар, привилегию
наилучших и священную мистерию. Даже если это дедовская,
бездарная и достойная осмеяния магия. Поэтому мои коллеги тебя
не любят. Я, сказать по правде, тоже.
охватило неприятное чувство беспокойства, которое действовало,
как улитка, ползающая по шее и спине. Он посмотрел прямо в
глаза Истредду, стиснув пальцами край столешницы.
ногтями по лежащему на стола черепу.
ведьмака. - Прими мои поздравления. Да, относительно Йеннифэр.
еще молодым, ведьмак поджидал в засаде мантихора. И чувствовал,
что мантихор приближается. Не видел его, не слышал, но
чувствовал. Он никогда не забывал этого ощущения. И теперь было
то же самое.
нам сэкономить массу времени, на которое ушло бы дальнейшее
плутание вокруг да около. А так - вопрос поставлен открыто.
продолжал Истредд. - Долгое время это было знакомство без
обязательств, заключавшееся в долгих либо коротких более-менее
регулярных встречах. Такие ни к чему не обязывающие связи
повсеместно практикуются людьми нашей профессии. Только вот это
вдруг перестало мне нравиться. Я решил предложить ей остаться
со мной навсегда.
решить ей было непросто.
кроме достойной уважения, но, как ни говори, странной
искренности, столь редкой у людей вашего круга? Какова цель
твоей искренности?
именно ты мешаешь Йеннифэр принять решение. Поэтому я прошу
тебя отойти в сторону. Скрыться из ее жизни, перестать мешать.
Короче - отправиться к чертовой матери. Лучше всего втихую и не
попрощавшись, как, по ее словам, ты привык поступать.