раньше от нее не слышал.
Кто-нибудь сказал об этом Нисрину?
крутилось вхолостую секунды две, прежде чем обрело равновесие. В воздухе
было столько пыли, что невозможно было заметить границу между землей и
воздухом. Сказать, что видимость была плохой, - значило не сказать ничего.
Мы двигались словно в густом тумане. Я подумал, действительно ли этот
уровень был полон той пыли, которую можно было обнаружить в газовых облаках
- месторождениях звезд второго порядка? Была ли эта пыль примитивной формой
жизни, что засеяла все моря, как только появилась вода? Может быть, это
вообще была другая форма жизни - очень древняя? Откуда было ждать ответа?
Возможно, метазойская эра была лишь этапом, который должны были пройти все
биосферы и к которой в конце концов возвращались все формы жизни? Как
сказала Сюзарма, пепел к пеплу, пыль к пыли.
Вселенной и судьба всего сущего на ней прочно сидела в моем мозгу. Головная
боль проходила, но я не чувствовал себя лучше. Я был как в прострации,
словно одурманен наркотиками - знаете, такое чувство, когда исстрадавшиеся
нервы отключаются, в теле воцаряется низкая сила тяжести, а в голове - и
вовсе нулевая.
вдруг понеслись вниз. Все четыре колеса утратили опору, мы ехали по склону,
и впереди нас неслась пыль. Она вздымалась перед нами огромными клубами,
закрывая обзор, словно земля полностью поглотила нас.
к уровням с потолками высотой в двадцать метров, где нельзя было утонуть в
самом глубоком озере. Я посчитал, что склон не может длиться вечно и что мы
вскоре обретем землю под колесами.
рухнули в шахту, и нам предстояло лететь до самого конца мира.
сколькими тоннами пыли мы будем похоронены, когда доберемся до цели? И как,
черт возьми, мы найдем след? Ведь мы потеряли его раньше, чем свалились в
эту чертову дыру!
Глава 20
наше положение. Мы стояли у поручней и хмуро смотрели на бескрайние поля
водорослей, представшие нашим взорам. Застряли мы накрепко. Весла безнадежно
бились среди бесконечных зеленых прядей. Вокруг были собраны водоросли всех
видов и мастей - бурые и зеленые, тонкие, словно нити, и жесткие, словно
резиновые жгуты, - из таких волокон враги и соткали смирительную рубашку для
судна. В сплошной массе не было заметно ни единого просвета, зато попадались
пятачки, где водоросли были столь густы, что выпирали из воды буграми и
холмами. Чудилось, что мы можем спуститься с корабля и пойти по этой
поверхности, такой надежной она казалась. Однако никто из нас не собирался
проверять ее прочность. - Что теперь? - мрачно спросил Мирлин. - Они пошлют
армию гигантских крабов, чтобы напасть на нас? Или же под этим покровом
прячутся морские чудища, готовые разом разделаться с нами?
делать? Зачем им пытаться убить нас, если можно держать без движения? Где бы
ни была наша цель, мы не приблизимся к ней, пока не найдем способа выбраться
из этой ловушки.
выглядела растерянной.
сумело задержать нас. Не знаю, как это сделано, а потому не могу сказать, в
чем спасение.
благодарить судьбу за кратковременную передышку, ибо тот, кто уже начинал
жить по законам волшебного мира, понимал - любое промедление, передышка
играли на руку врагам. Каверзы пока были относительно бесплодны, ибо враги
еще не знали, откуда мы черпали опыт, и до поры наша магия была сильнее. Но
это пространство было их обиталищем. Значит, им потребуется не так уж много
времени, чтобы обратить безобидную фантазию в безграничный кошмар. Мирлин и
я были здесь чужаками, да и перелестная богиня - воплощение Девятки, сколь
бы она ни приноровилась к этому окружению, оставалась новичком в битвах и
колдовстве.
бесстрастным. Не знаю, была ли способна моя новая форма испытывать влечение,
но не думаю, чтобы она могла пробуждать его, поскольку эта красота была лишь
маской.
Мирлин, но тут же затряс головой в замешательстве.
черном к Афине. - Мы не искали его, оно возникло с нашим приходом. Почему же
вы не можете найти способ противостоять этому?
определенным правилам. Если враги разгадают нашу реальность, мы окажемся
бессильны против них.
казалось, это нечто большее.
Да, это игра, если вам угодно. Но на карту поставлена жизнь - та, что дана
вам здесь, там, где-нибудь еще. И другой ставки нет.
пленного, который вызволит нас из ловушки, придумать заклинание, которое
сожжет или высушит водоросли, вызвать стадо морских коров из пучины морской,
и пусть они пожрут всю эту траву?
магический арсенал. Она покачала головой:
какой толк бороться молотом против Сарагассова моря? Я тоже отвернулся и
стал смотреть на резную голову, венчающую нос корабля. Это был символ
могущества, спящего внутри меня, жаждущий пробуждения. Что будет, если
водоросли обратятся в камень? Поможет ли это? Да, если камень будет гладким,
как стекло. Но неизвестно, как это сделать. Как разбудить силы, дремлющие во
мне? Как заставить Сезам открыть моего двойника?
Асгарда достигла такого же состояния. Никто из противников не в силах взять
верх, поэтому они выжидают момент и держат друг друга в бездействии.
Возможно, наше появление нарушило равновесие, заставив действовать армии
обеих сторон. Вероятно, равновесие должно возвратиться, если....
некоторое преимущество - здесь или в Центре, куда добирался мой двойник. Но
что-то в ее словах привлекло мое внимание. Она говорила о кристаллизации - о
временном затишье в войне. И тут в голову пришла мысль об окаменелостях, о
том, как живая материя становится неподвижной. Не в этом ли была суть
вверенного мне оружия? Не потому ли оно явилось мне как голова Медузы? Не
был ли я зерном, вызывающим кристаллизацию. Может, именно это проникло в
сознание взывавших о помощи и породило тишину и покой в компьютерном
пространстве Асгарда?
размеренная, едва ли не застойная жизнь в системах Асгарда поразила многие
сообщества, бесчисленное количество гуманоидов.
насколько применим?" А был ли выбор у Персея, которого избрали капризные
Олимпийцы. Сами боги были слугами неумолимой судьбы - трех сестер, плетущих
нить жизни, трех беспощадных Парок.
и с меньшим рвением. Их работа напоминала мне жука, перевернутого на спину и
в немощном отчаянии дергающего лапками. Тут появилась идея, и я перевел
взгляд на богиню.
силу?
же, как и это. - Она показала на грудную клетку.
в глубинах Асгарда страдальцев.
переделать лопасти весел в лапы, а сами весла - в ноги, вроде как у
насекомого. Если водоросли достаточно прочны, они выдержат нас, тем более
что наш вес правильно распределен.
решение могло оказаться спасительным. Я смотрел на нее, а весла в это время
перестали бессильно дергаться. Лопасти превратились в нечто, напоминающее
лапы водоплавающих птиц, а на древках появились суставы. Как только
оформились все ступни, ноги стали выпрямляться. Хотя поначалу казалось, что
водоросли нипочем нас не отпустят, внезапно мы очутились на поверхности.
Одна или две лапы сначала провалились, но для других хватало точек опоры, и
мы начали двигаться, переваливаясь и покачиваясь, как диковинная
Никитин Юрий
Андреев Николай
Распопов Дмитрий
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Жюль Верн