зеркале. Никто из нас никогда не узнает, кто победил в той войне. В
легионе не должно быть врагов - у нас их и так достаточно. Я говорю вам:
прежде, чем вы поднимете друг на друга руку, вам придется перешагнуть
через меня.
смерили его друзья. Он сумел разрядить обстановку: центурион и кельт, в
конце концов, проворчали друг другу что-то не слишком враждебное и
разбрелись каждый по своим делам.
земле, чем римлянам. Здесь целый легион римских солдат, но среди них нет
ни одного галла, ни одной души, с которой он мог бы поговорить на родном
языке. Не удивительно, что иногда он срывался - удивительно то, что он
вообще ухитрялся держать себя в руках.
Комнос умоляет его о встрече. На жестком лице видессианина было написано
удивление.
помню случая, чтобы он кого-нибудь так просил. Он просил... - повторил
Зимискес, все еще с трудом веря этому.
подошел, он резко отдернул руку от подбородка, как будто его поймали на
чем-то позорном. Прежде чем заговорить, видессианин некоторое время
шевелил губами.
извинения. Я был неправ.
- об этом трибун умолчал.) - Я все же надеялся, что ты обо мне лучшего
мнения. У меня есть дела и поважнее, чем просто так драться с твоими
солдатами.
ко мне со своими россказнями. Но разве можно не доверять своим собственным
солдатам? Ты знаешь, что из этого может выйти.
солдатам, ни на что не годен. Когда солдаты теряют веру в командира, он
уже не может доверять их рапортам, и ком недоверия растет... Этот путь
уводит вниз, и любые попытки ступить на него должны пресекаться в самом
начале.
обоих плутов отдельно. Куркоаса в конце концов сознался.
Да, Лексос Блемидес изображал невинность до последней минуты. Пусть Скотос
вырвет его лживое сердце.
только я узнал правду, я содрал с них мечи и кирасы и отправил за Бычий
Брод на первом же пароме. Западные территории, стиснутые между шайками
мародеров и Каздом, будут самым подходящим местом для таких бравых ребят.
Хорошо, что я от них избавился. Жалею только о том, что эти бездельники
чуть не поссорили нас.
был довольно резок с Комносом. - Ты не единственный человек, который
говорил нынче утром вещи, о которых вечером пожалел.
видессианина, стертая не только рукоятью меча, но и удилами, была крепче,
чем его собственная. Комнос хлопнул Марка по спине и ушел.
посту.
казармы - кто-то шел за водой, кто-то обедал в углу - никогда не мешал его
отдыху, а иначе ему не пришлось бы спать вообще. Марка разбудили еле
слышные шаги, тихое шарканье сапог по полу. Этот звук не принадлежал
казарме. Римляне обычно ходили босиком или носили сандалии. Эти же шаги
звучали незнакомо. Марк резко вскочил с постели, вглядываясь в темноту.
Горело несколько факелов, и этого было достаточно лишь для того, чтобы
люди не натыкались друг на друга.
принадлежала ни одному из легионеров. Увидев плотное сложение и густую
бороду, Марк узнал камора. Это был тот самый человек, с которым вчера
разговаривал Авшар. И он приближался к трибуну с кинжалом.
головой, что-то пробормотал, потом вскрикнул и бросился на римлянина. У
Марка не было времени вытаскивать меч из ножен, и он ударил по кинжалу
камора, используя меч как палку. Потом схватил врага за левое запястье и
сильно сжал, не давая ему возможности пустить в ход кинжал.
широко раскрыты и казались совершенно безумными. Но было еще в них что-то,
ускользающее, непонятное, и лишь впоследствии трибун догадался, что это
был ужас.
от шума схватки, диких выкриков камора, голосов проснувшихся легионеров.
Потребовалось несколько секунд для того, чтобы солдаты пришли в себя и
сообразили, что происходит. Марк крепко держал врага за запястье и
свободной рукой молотил по его голове рукоятью меча. Создавалось
впечатление, что голова у камора крепче камня. Он все еще извивался,
пытаясь ударить трибуна ножом.
Виридовикс, полуголый, как и сам Скаурус, стиснул пальцы камора и заставил
его выронить кинжал. Оружие со стуком упало на пол.
спросил он и рявкнул на пленника: - Не юли, ты!
точку - на упавший кинжал. Он не обращал на галла никакого внимания.
видел их вчера за дружеской беседой.
наемный убийца, или у него есть с тобой счеты?
принялись ворчать, но Марк поднял руку, и они замолчали. Он уже собирался
сказать, что видел камора только раз в компании Авшара, но, поймав
неподвижный взгляд поверженного врага, неожиданно вспомнил все и в
возбуждении прищелкнул пальцами.
на меня?
Чтоб ты сгорел! - заорал он на пленника, который все еще пытался
освободиться.
Филипп. Старший центурион притащил связку толстых веревок. - Секст, Тит,
Паулус, помогите мне. Надо связать эту птицу.
справиться с камором, на в конце концов убийца оказался крепко связан. Он
сопротивлялся с дикой, сумасшедшей яростью, еще большей, чем во время
схватки с римлянином, и выкрикивал при этом ругательства на своем языке.
Он дрался так отчаянно, что оставил отметины своих когтей почти на всех
своих противниках, но это ему не помогло - веревки опутали его так, что он
не мог шевельнуться. Но даже после этого он все еще пытался вырваться из
своих пут. Неудивительно, - подумал трибун, - что Авшар решил использовать
именно этого человека. Предубеждение против пехотинцев вполне могло
превратиться в личную неприязнь после того, как Марк заставил его отвести
взгляд - там, у городских ворот. Как сказал Виридовикс, у камора были свои
причины договориться с каздианским послом. Кочевник хотел свести счеты с
римлянином.
сейчас он был похож на сумасшедшего? Может быть, Авшар дал ему
какое-нибудь зелье? Была лишь одна возможность выяснить это.
легионеров, собравшихся около связанного камора.
тех пор, как мы увидели его впервые?
обступили, что к нему и не пробиться.
который лежал на кровати Скауруса связанный.
дыханию, а когда выпрямился и заговорил, голос его был тревожным.
официальность в обращении была для Горгидаса показателем высшей степени
беспокойства - врач не любил тратить времени на формальности. - Бедняга на
пороге смерти. Я полагаю, его опоили каким-то зельем.
несколько минут назад он был полон жизни.
Русанов Владислав
Ильин Андрей
Березин Федор
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Шилова Юлия