навсегда. Мы созданы друг для друга - я не могу жить без тебя. Моя
дорогая, моя любовь, ты моя!
с ней. Она слышала его дыхание, его голос; любимый голос нежной музыкой
звучал в ушах.
природой кукла. Руки, ноги и какие-то черты лица. С помощью косметики она
тщательно нарисовала глаза, губы и уши. Из кружева носового платка сделала
кукле одежду. Солнце тепло светило в тот день, и воздух был наполнен
нежностью. Ее сердце заныло от этих воспоминаний.
увижу тебя?
из-за берушей, которые закрывали его уши. В его глазах блестел свет
научного вдохновения. Вокруг него стонал ветер, хлопанье пластика палатки
добавлялось к попурри звуков ветра, скорее усиливая, чем перекрывая его
всеобъемлющий шум.
записывая каждую ноту всего спектра слышимых звуков, записывая даже инфра-
и ультразвуковые колебания, неслышимые для обычного человека. Это был
очень чувствительный прибор. Он ничего не упустит, но и не сможет ничего
решить. Ему не хватало катализатора - человеческого разума, который мог
превратить звук в образы.
котором он ничего не мог знать. Для него тайна Гата не была тайной. Это
была просто комбинация факторов, действующих совместно: могучая звуковая
сцена гор, которые под ударами ветра откликались живыми звуками; звуки,
которые вызывали мысленные ассоциации так, что слушатель попадал в мир
временных галлюцинаций, звуки, которые фильтровались разумом, превращаясь
в слова, музыку, песни и речи.
прозвучали или еще могли прозвучать во всем времени существования
Вселенной.
слышать физически. Его мозг холодно оценивал происшествие. В нем не было
ничего загадочного. В диапазоне человеческого слуха было так много
возможных частот. В этом диапазоне также имелось огромное число возможных
комбинаций звуков. Если времени достаточно, то можно проиграть каждую из
этих комбинаций.
изменило. Удары ветра нельзя было победить так просто; голоса отказывались
замолкнуть.
переорать гром музыки и грохот заводских цехов. Он слышал свистящий вой
ракетных двигателей, накатывающееся крещендо атомного взрыва, глухие
раскаты канонады бесчисленных орудий. Он слышал вопли сгорающих людей,
пронзительные крики обесчещенных женщин. Плач мучающихся детей слился в
погребальную песню страданий, с которой переплетались церковные псалмы,
победные гимны, хоровые рабочие песни пьяных матросов. Звуки журчащих
ручейков смешивались с сердитым перестуком механизмов.
могучим, возможность человека сопротивляться слишком слабой. Молнии
ослепительными вспышками высвечивали всю равнину. Он увидел отбивающего
такт музыканта, в глазах которого светилось безумие. Турист беспечно
побежал к морю. Путешественник разрывал на себе одежду, его ногти царапали
кожу. Голоса заполнили их головы.
с шумами заводов, с музыкой и песнями, со звуками мира и войны, так что
они, подобно переменным цветам спектра, образовывали составной "белый"
шум.
Слова возникали сами и следовали за нитью мысли; воображаемые образы
толпились в скучной логической последовательности.
залепил уши, залепил их еще, добавляя липкую грязь пока голоса ветра не
упали до слабого бормотания. Мертвый парень смотрел на него, лежа на
земле.
металла, отсвет вспышки молнии на полированной стали. Он отскочил в
сторону, кожа покрылась мурашками из страха перед ядом. Небольшая фигура
ударила его, когда он попытался схватить ее за кисть. Он промахнулся и
согнулся вдвое, когда нога ударила его в пах. Полуслепой от боли, он
отступил назад и свалился на тело мертвого парня.
залепленными ушами, с тяжелой иглой, нацеленной ему в глаза.
вырвать серебро стали из ее руки. Грязь выпала из его ушей, и в голову
тяжело ударил молот звуков ветра. Он почувствовал впереди гибкое тело и
схватил его, ища руками горло. Он промахнулся, ощутил под пальцами
металлические пробки и вырвал затычки из ее ушей.
как старая карга убегает от него, направляясь к скалам, на которые
накатывались волны моря. Он последовал за ней, скользя по грязи,
захлебываясь от боли в паху. Он увидел ее еще один раз, силуэт оборванной
фигуры на фоне неба, затем она исчезла в темноте.
залепил уши, размышляя, долго ли будет длиться буря и какой силы она
достигнет. Предел должен быть где-то уже близко. Чистый звук сам по себе
не мог убить, но это мог сделать сопровождающий его ультразвук, если здесь
был ультразвук. Боль в ушах убеждала его, что вероятность этого очень
высока.
сторону палаток Матриарши. Он был уже рядом и направлялся туда, где Сим
разместил свой гроб, когда буря достигла своей кульминации.
казалось, что природа затаила дыхание. В электрическом освещении все
приобрело странную отчетливость и как-то потеряло реальность в
стробоскопическом освещении вспышками молний.
ветер вернулся в жестоких порывах, которые намного превосходили все то,
что было до этого.
гроба Сима приподнялась, наклонилась и свалилась в сторону под натиском
поднимающейся изнутри фигуры.
звезд и бледными полумесяцами двух лун у горизонта. Он замерз и дрожал от
холода. В голове пульсировала ноющая монотонная боль. Он поднял руку и
пощупал висок. На нем вспух синяк, липкий от свернувшейся крови. Он
вздрогнул от боли, нажав на синяк, и с облегчением обнаружил, что травма
была только поверхностной.
факела, зажженного в стороне, и снова погрузилось в тень, когда факел
отнесли дальше в сторону. Меган склонился ниже, часто дыша, и протянул
руки, чтобы коснуться Дюмареста в области сердца. Его руки замерли, когда
он заметил блеск открытых глаз.
один из них ударил тебя. Я споткнулся о тебя и подумал, что ты мертв. - Он
был бледен, его лицо казалось каким-то призрачным в неровном освещении. -
Здесь рядом с тобой лежит мертвец.
сесть. - Слишком много погибших - туристов и путешественников. - Он
содрогнулся от воспоминаний. - Боже! Что за буря! Я никогда не видел
ничего подобного и надеюсь, что больше никогда не увижу.
Воздух был холодным от стужи ночной стороны, и земля казалась окоченевшей,
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Курылев Олег
Куликов Роман
Глуховский Дмитрий
Сертаков Виталий