вставляли его после слова "возвращается", и песня начиналась сначала.
остаться и закончить свою утреннюю работу. Он подчинился, не задавая
вопросов - иначе бы его отколотили, безо всякой злобы и гнева, исключительно
для блага его души. Раньше он часто молился про себя, чтобы его оставили, но
на этот раз он молился, чтобы его взяли.
на сердце. Хуго уже неделю как задумал сбежать. Он никому не говорил об
этом: единственный друг, который был у него здесь, умер, и Хуго больше не
заводил себе друзей. Однако его не покидало неприятное впечатление, что его
тайные замыслы написаны у него на лбу: казалось, все, кому он попадался на
глаза, смотрели на него с куда большим интересом, чем прежде.
зовет его к себе. Аббата Хуго видел только на службах, но ни разу не говорил
с ним.
бесполезным, Хуго встал у двери и принялся ждать. Ждать пришлось долго -
впрочем, терпения Хуго было не занимать, его вколотили в него с раннего
детства. Человек, сидевший за столом, казалось, не только не замечал его
присутствия, но даже не подозревал о его существовании. Пока Хуго ждал,
страх, в котором он жил всю неделю с тех пор, как задумал побег, застыл,
высох, испарился. Холод, царивший в келье, казалось, заморозил в нем все
человеческие чувства. Он вдруг осознал, что отныне ему не суждено знать ни
любви, ни жалости, ни сострадания. Ни даже страха.
Хуго.
узнал, что с тех пор прошло еще десять циклов. - Аббат не называл Хуго по
имени. Скорее всего он его и не знал. - Тебе уже шестнадцать лет. Пора тебе
приготовиться к принесению обетов и вступлению в наше братство.
промолчал. Его молчание выдало правду.
жаловался. Ты терпишь наказание без слез и криков. И ты принял наше учение -
я вижу это. Отчего же ты стремишься оставить нас?
был готов:
каменная стена, не отразилось ни гнева, ни удивления.
- если не нам, то нашему делу. Ты будешь служить смерти.
в силах сломать ледяной панцирь, одевший душу мальчика. В ту же ночь он
сбежал. Но перед тем он пробрался в комнату, где монахи хранили свои
летописи, и нашел книгу, где записывались имена приемышей. При свете
украденного свечного огарка Хуго нашел в этой книге свое имя.
предсмертным словам матери, сэр Персиваль Блэкторн из Блэкторн-холла, Джерн
Херева". Следующая запись, сделанная неделей позже, гласила: "Сэр Персиваль
отказался признать ребенка и разрешил нам "делать с этим ублюдком все, что
угодно".
свечу и скрылся в ночи. Оглянувшись назад, на мрачные стены, которые давно
заставили его забыть о любви и радости, которые он знал в детстве, Хуго
молча возразил аббату:
ЦАРСТВО
оно было безнадежным, а теперь стало всего лишь опасным. Правда, в голове у
него все так перепуталось, что ему потребовалось довольно много времени,
чтобы вспомнить, в чем, собственно. дело и где он находится. Поразмыслив,
Лимбек пришел к выводу, что он висит. Он опустил голову, кряхтя от боли,
пригляделся и понял, что провалился в огромную яму, очевидно вырытую ковшом
Кикси-винси.
а висит над ней. Огромные крылья застряли в яме. Судя по боли в голове, во
время падения его приложило рамой.
положения, когда ответ пришел сам. Ответ был довольно неприятный - громкий
треск. Рама вот-вот готова была сломаться под тяжестью гега. Лимбек
опустился примерно на фут. Потом падение прекратилось. Душа же у Лимбека
упала куда глубже - в яме было темно, и он понятия не имел, как далеко ему
падать. Он принялся лихорадочно обдумывать, как ему выбраться отсюда.
Наверху хлестал дождь, по стенкам ямы струилась вода, отчего стенки
сделались ужасно скользкими, а тут еще снова раздался треск, и Лимбек
опустился еще на фут.
Лимбек почувствовал, что снова скользит вниз. У него был только один шанс.
Если ему удастся освободить руку и схватиться за одно из отверстий в
стене... Он изо всех сил рванул правую руку...
дно ямы, а сверху на него свалились крылья. Сперва Лимбек просто сидел и
дрожал. Потом решил, что дрожью дела не поправишь, выбрался из-под обломков
и задрал голову. Яма была не такая уж глубокая, футов семь-восемь, и Лимбек
прикинул, что выбраться из нее будет довольно просто. В яму все время текла
вода, но, поскольку вокруг был сплошной коралит, вода тут же уходила и в яме
было сравнительно сухо. Лимбек решил, что ему повезло. Яма защищает от бури.
Ему ничто не угрожает...
пришла ужасная мысль о ковшах. Он поспешно вскочил на ноги и задрал голову.
Но ничего не увидел, кроме какого-то темного пятна - должно быть, грозовой
тучи - и вспышек молний. Лимбек никогда не служил Кикси-винси и не знал,
работают ли ковши во время бури. С одной стороны, почему бы им и не
работать, а с другой - зачем? Но во всех этих размышлениях было мало толку.
принялся соображать, насколько позволяла головная боль. Яма, по крайней
мере, защищает от бури. А ковши - штуки массивные и медлительные, так что в
случае чего он всегда успеет убежать.
уже начал жалеть, что не догадался сунуть в карман пару лепешек, но тут
раздался грохот, и стенки ямы задрожали.
в коралите было множество дырок, так что через несколько секунд Лимбек
оказался наверху. Надевать очки было бесполезно: дождь хлестал так, что очки
бы тут же залило. Да, собственно, и незачем. Ковш, блестящий в свете молний,
был в нескольких шагах от него.
длинных канатах. Зрелище было потрясающее, так что гег глазел на них разинув
рот и даже про головную боль позабыл.
похожи на когти огромной птицы. Они врезались в коралит своими острыми
зубцами, отрывали кусок скалы и уносили вверх, как коршун уносит в когтях
добычу. Вернувшись на Древлин, ковши сбрасывали куски породы в огромные
бункера, где геги сортировали породу и выбирали драгоценную серую руду,
которой питалась Кикси-винси. Легенды гласили, что без нее она может умереть
с голоду.
землю, вгрызаются в коралит, зарываются в него. Гег был так захвачен этим
зрелищем - он ни разу в жизни не видел ничего подобного, - что чуть не
забыл, что нужно еще пометить один из ковшей. Вспомнил он об этом лишь
тогда, когда почти все ковши уже набрали коралита и начали подниматься.
выпавший из ковша, и бросился бежать, под дождем, спотыкаясь на неровной
земле, к ковшу, который спустился одним из последних и только-только начал
погружаться в коралит. Но, добравшись до него, Лимбек испугался. Ковш был
такой огромный! В его когтях свободно могло поместиться полсотни таких
Лимбеков. Он трясся, гремел, взрывал коралит, во все стороны летели острые
осколки камня. Казалось, подойти к нему просто невозможно.
Собрав все свое мужество, он собрался было подойти вплотную, когда молния
ударила прямо в ковш. Раздавшийся раскат грома сбил Лимбека с ног. Ошалевший
и перепуганный, гег уже собирался бежать обратно к яме и провести там
остаток своей жалкой жизни, но тут ковш внезапно вздрогнул и замер. И все
прочие ковши тоже замерли: одни - зарывшись в землю, другие - в воздухе,
третьи - над самой землей, с раскрытыми когтями, собирающимися вонзиться в
землю.
может, наверху что-то случилось. Лимбек этого не знал - да это и неважно.
Верь он в богов - он горячо поблагодарил бы их. Но, поскольку в богов он не
верил, он просто взобрался на скалу, сжимая в руке кусок коралита, и