Чтение 23–й страницы книги ~Одержимый магией~

ключом энергию.

Казалось прошло совсем немного времени, но я вновь услышал их
приближение. На этот раз я даже не пошевелился. Мне не хотелось двигаться,
кроме того, мне пришло в голову, что будет полезно и поучительно
посмотреть церемонию ритуала.

Я наблюдал за ними, вот они вошли и встали на свои места. Когда
началась речь, я обнаружил, что мое внимание приковано к тому, кого звали
Лариком. Я стал внимательно разглядывать его, поняв, почему он
заинтересовал меня. Это было чрезвычайное открытие и я еще долго был
ошарашен его эффектом, когда мой взор обратился к Полю. Меня поразили
изменения происшедшие с ним.

Он согнулся и скрючился, длинные безобразные руки болтались почти у
земли. Однако беглое обследование и ощупывание тела показало мне, что его
руки, такие отталкивающие, пухлые и длинные, на самом деле не длиннее его
собственных рук. Тем не менее он не мог не заметить этого. И если это не
беспокоит его, то я не понимаю, почему это должно беспокоить меня.

Но это беспокоило и тревожило.

Дальнейшее обследование выявило, что Поль единственный из всех
участников, кто подвергся анатомическим преобразованиям. Только я сделал
такой вывод, как началось новое изменение в области плеч и живота. Теперь
я мог обнаружить источник метаморфоз и сразу же определил, что уродства
вызваны Лариком. Но мотивы его поступка были мне непонятны, так как мысли
колдуна становятся абсолютно непостижимы, когда дело касается его собрата.
А все остальные головы не содержали не единой плохой мысли, они были
полностью поглощены созерцанием и пребывали в состоянии транса.

Я подождал конца церемонии и двинулся вместе с ними к следующей
станции. Удастся выяснить, что кроется под действиями Ларика или нет, меня
не столь занимало. Мне хотелось уяснить методику магического воздействия
на Поля.

Я очень тщательно осмотрел и исследовал следующее превращение. Все
это можно было более точно назвать передачей или перенесением. Как только
нога Поля превратилась в огромную уродливую лапу, я освободился и смог
проследить то, что происходит вне горы. Я помчался, кружась словно вихрь
по проспектам, где пространство сжимается как губка, а время летит подобно
бешеному потоку, не подвластному ничьим законам. Я приблизился к Воротам -
к снам, преследующим Поля, которые до сих пор видел лишь мельком.
Скользнув в них, я оказался на мертвой земле и сразу столкнулся с вопящим
существом, полумонстром, получеловеком с родимым пятном в форме дракона на
правом предплечье.

- Брат мой, - обратился я к нему, - носи это еще чуть-чуть, покуда
все служит человеческому обряду.

Но существо не могло или не захотело меня понять. Оно продолжало
душераздирающе орать и биться своим изуродованным телом. Я наслал на него
глубокий сон, и он забылся прямо там, в треугольнике серых выступающих
камней. Мне хотелось помочь обоим, и Полю и тому чудовищу, хотя это совсем
не приносило пользы лично мне. Я сам себя убедил, что в данный момент
необходимо мое личное вмешательство - впервые - в дела других, для того
чтобы дать благополучный исход всему, в том числе и удовлетворению моих
интеллектуальных потребностей.

Но даже тогда я уже начал задумываться.

Еще несколько мгновений я рассматривал эту зачарованную землю, затем
развернулся и отправился обратно. Надо мной полыхали молнии и гремели
раскаты грома. Я вернулся на исходную точку и тут же уловил мысли в голове
Ларика. Это были мысли об Авинконете и тех, кому он служил.

Первый проблеск понимания происходящего озарил меня.

Насладившись удовлетворением от проделанной работы, я последовал за
процессией до следующей станции. Там я увидел, как произошла трансформация
с другой ногой Поля. Это еще больше взволновало меня. Его мозг как и у
остальных был во власти дурмана, это убедило меня в том, что он стал
жертвой обмана. Хотя я мало знал, чтобы судить о людях, я подумал, что
происходящее с ним совсем не справедливо и вовсе не честно, особенно то,
что делает Ларик.

Когда мы подошли к следующей станции к уродству Поля добавилось
кое-что еще. Один из участников умер. Конечно, он ничего не значил для
меня, но в этот самый момент вновь прозвучало слово "Фаней". Я оглядел
остальных, ожидая как они среагируют, но реакции не последовало. Конечно,
мертвый человек мог отвлечь их от всего остального, хотя слово прозвучало
довольно громко, а несколько мгновений спустя повторилось.

А затем еще раз.

Оно стало навязчивым в своих повторениях. Я сжался, затем расслабился
и прислушался. Господи! Как глупо предполагать, что кто-то еще может
услышать, если это адресовано только мне, мне одному. Где-то в глубине я
сознавал, что понимаю его. Потом опять происшествие.

Тело было перенесено, ритуал пошел своим чередом, и Поль опять стал
видоизменяться. В тот момент казалось, что все это не столь важно.
Изменения происходили со мной, естественно не на том физическом уровне,
что с Полем. Во мне быстро нарастали и крепли новые понятия - свободы воли
и предопределенности. К несчастью у меня не было времени предаваться
размышлениям, мое внимание было целиком поглощено самим превращением:
изменился мой разум. Я придерживался негласной, хорошо усвоенной позиции -
не вмешиваться в дела других. И я не вмешивался, так долго, сколько себя
помню. Я вновь задумался над своей позицией и решил, что настало время
исключений.

Мне не нравилось, что происходило с Полем, я не мог больше пускать
все на самотек. Я должен что-то сделать, хотя - я не был уверен в этом
полностью, что могло помочь ему вернуть прежний нормальный вид, чтобы он
сам расправился со своими врагами, как сочтет нужным.

Я думал об этом все время, пока мы шли к конечной станции. Голос,
твердящий "Фаней", исчез. Я предполагал, что Поль расстанется со своими
ступнями. Я внимательно следил за Лариком в те моменты, когда он не
руководил действом. Он внушал Полю мысли об Авинконете, где он станет
пленником, как только кончится ночной ритуал.

Когда все покинули конечный пункт и вышли в огромную пещеру, я
наблюдал как Ларик обездвижил Поля, наслав на него паралич. Затем он стал
выводить остальных. Мне казалось, что я смогу снять чудовищную оболочку,
удерживающую его в нише, но я колебался и не знал, что делать дальше.

Я последовал за первым кандидатом, чтобы познакомиться с
заключительной процедурой ритуала. Я видел, что многих учеников встречали
наставники, у выхода я заметил Маусглова.

Конечно.

У меня уже был план, когда я вернулся в пещеру. Внезапно я увидел
того волшебника, который ночью навещал Поля по пути на Балкин. Я
остановился и стал наблюдать. От человека исходила небывалая сила.

Он умело пользовался ей, я понял, что он хочет направить ее на Поля.
Я немедленно бросился, надеясь помешать ему. Это было стремление помочь, а
не узнать новый механизм силовой передачи. Меня заинтересовала голова
чудовища, насаженная на кол. Не могло ли это пригодиться для спасения
Поля?

Поль возвращался к своему прежнему виду, затем вновь маскировался. Я
понял, что намеривался сделать волшебник, его действия никак не
способствовали моему плану. Поль по-прежнему оставался в опасности.

Я вспомнил о теле Крендела, того огненно-рыжего человека, который
недавно скончался. В данный момент никто не интересовался им, я проник в
него и стал изучать, как оно работает. Я хотел бы, чтобы оно было в форме
и готово исполнить поручение. В его форме я хотел встретить Маусглова,
ожидавшего снаружи.

Маленький человек скользнул в золотистое отверстие в центре комнаты,
оно тут же снова сомкнулось за ним. Пульсирующее сияние, оптический обман,
взгляд сквозь любое пространство - все это далеко не исчерпывало всех
возможностей роскошной комнаты. Вместе с тем глаз неотступно следил за
удаляющимся человеком в черных одеждах, который проследовал сквозь высокую
украшенную гобеленами стену и далее по аркообразной галерее, мимо
колоннады света и тьмы.

Затем сверкающий хрусталик сжался, сверкнул и погас. Ибал откинулся
на подушки. Внезапно его дыхание участилось и стало глубже; на лбу
заблестели капельки пота.

Вонни, сидящая возле него на коленях, нежно промокнула его лицо
голубым шелковым платочком.

- Совсем немного, - сказала она, - можно считать проход достаточным.

Он улыбнулся.

- Это просто напряжение, - признался он, - и, говоря по правде, не
то, что я намеривался сделать вновь. Сейчас, однако...

- ...все по-другому, - закончила она.

Он кивнул.

- Что ты собираешься делать?

- Набираться сил.

- Ты знаешь, я не это имела в виду.

- Хорошо. Набираться сил и забыть. Я протянул ему руку помощи. Мое
благородство удовлетворено.

- Так ли? Правда?

Он вздохнул.

- В моем возрасте, слава и уважение - это все, что я могу себе
позволить. Те дни, когда я увлекался подобными авантюрами, давно канули в
прошлое.

Ее руки нежно скользнули по его волосам, обняли мускулистые плечи и