Чтение 23–й страницы книги ~Гавань Семи Ветров~

Хуже всего было то, что, подпиши сейчас Риллентайн вердикт о его, Жарова, полном "несоответствии", он даже вряд ли стал бы спорить. Хотя нет, стал бы - но формально, без той убежденности, которая только и может выручить в такой ситуации в краткий момент времени между принятием медиком решения и простановкой в личное дело фатального штампа. Потому что и сам чувствовал - что-то не в порядке. Что-то неладно, как говорится, в королевстве Датском.

С врачом он проговорил часа два, и это время отнюдь не пошло ему на пользу. Воспоминания, обрывочные и нечеткие, от попытки их пересказать, систематизировать и разложить по полочкам стали только еще реальней, еще отчетливей. И теперь он и сам не мог бы с точностью сказать, было ли это все - схватка возле алмазной статуи, девушка-киборг... кажется, ее звали Лия... тяжелый и такой неуклюжий меч в руке, серебряный ошейник на шее, крепость, сплошь состоящая из сияющих граней, странный зверь, покрытый чешуей и оседланный, словно лошадь, и ослепительная блондинка...

Денис почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. Открыл глаза - она стояла перед ним, и золотистые волосы рассыпались по плечам водопадом...

- Таяна...

Зрение сфокусировалось, и чудесный образ плавно перетек в холодный взгляд и сурово поджатые губы Дибровой.

- Татьяна, - жестко поправила она. - Можно и запомнить. Вам плохо, лейтенант?

- Нет, - невесело улыбнулся он. - Нет, все нормально. Так... задумался просто.

Она пожала плечами и приложила руку к сенсору. Дверь отъехала в сторону...

Денис снова закрыл глаза. Память отчаянно боролась с ложными воспоминаниями и уверенно терпела в этой схватке поражение. Жаров вдруг понял, что и вчерашний бой, и сегодняшний разговор с Риллентайном - все это кажется ему куда менее реальным, чем эта странная картина... он с архаичным мечом - а два мужика в кольчугах надвигаются на него, вращая оружием. И в их глазах, едва различимых сквозь щели шлемов, не ненависть, даже не жажда убийства - просто обещание смерти. Как будто эти мальчики, словно из киностудии выползшие, просто делают свою работу. Работа такая - отточенным куском железки резать людей на ломтики. Вот это казалось реальным... а этот стальной коридор и эта неприятно холодная стена - нет. И хоть ты тресни.

Прошло совсем немного времени, и дверь вновь зашипела. Из блока выскочила Татьяна - и если раньше на ее лице было не слишком-то много доброжелательности, то сейчас глаза девушки метали молнии, и Денис пожалел, что на нем не бронекостюм.

- Ты... слушай сюда и запоминай, я этого не просила, и я этого не хочу. И если ты что-то там вобьешь себе в голову...

- Тая... Татьяна, вы о чем? - Имя он выговорил с некоторым усилием, на языке крутилось очень созвучное, но все же немного другое.

- Об этом гадском отпуске, - рыкнула она, схватив его за отворот мундира. - Если этот надутый прыщ что-то там себе придумал и если я должна выполнять его приказы... дерьмо собачье, я обязана их исполнять, или, мать твою, рапорт на стол... так вот, ты, мать твою, кролик, ясно? Подопытный кролик. А у меня - ключи от твоей клетки, ты понял, лейтенант? И ты, мать твою, будешь делать то, что я тебе скажу. Скажу прыгать - будешь прыгать. Скажу жрать на завтрак манную кашу - будешь жрать и облизываться от удовольствия. Иначе я тебе такой, твою мать, отчет напишу, что тебя не то что в десант, тебя в говновозы не возьмут!

- Прости... те, Татьяна, но...

- Я тебя спрашиваю, тебе все ясно, лейтенант?

- Да мне-то все ясно, только...

Последнее слово он уже говорил в спину стремительно удаляющейся девушке. Судя по ее эмоциям, как раз сейчас ей были остро необходимы профессиональные услуги Риллентайна. Жаров усмехнулся - вот, значит, кого доктор сосватал ему в качестве напарника по отдыху. И усмехнулся еще раз - что ж, это может оказаться интересным.

Он покачал головой и направился в свою каюту. Разумеется, "псих" сделает как обещал, и даже Вебер не будет с ним спорить. А это означает, что надо бы собрать вещи, поскольку шаттл, само собой, никого ждать не будет.

Он шагал по коридору, мимо неспешно проплывали запертые двери, иногда навстречу попадались спешащие по своим делам люди - кто-то приветствовал его как старшего по званию, кто-то тепло здоровался, а кто-то цедил свой "привет" сквозь зубы. Денис почти не слышал всего этого, отвечая автоматически где отданием чести, где улыбкой, а где сухим кивком. Он снова был ТАМ, и ему казалось, что он не идет по чуть пружинистому покрытию тоннеля "А" шестого бокса - казалось, что на самом деле он лежит на ровной жесткой поверхности, а над ним - сводчатый каменный потолок, и факел, воткнутый в железное кольцо, отбрасывает на стены странные пляшущие тени. И еще вдруг привиделась склонившаяся над ним фигура... у которой были очень странные глаза, желтые, с вертикальными, как у змеи, зрачками.

* * *

- Леди Таяна, могу ли я задать вам вопрос?

Два всадника неторопливо ехали по лесу. Чего только стоило отцу уговорить свою своенравную дочку на эту прогулку - но если уж она и согласилась сесть в седло и отправиться непонятно зачем в лес, то уж заставить ее быть любезной против ее желания было невозможно.

- Конечно, Дьен, я слушаю.

При дворе ответ, данный подобным тоном, ясно давал понять мужчине, что он - нежелательный собеседник. У кого-то хватало ума это понять, но Дьен, который немало лет провел среди легионеров и гораздо меньше - в светском обществе, подобных намеков не понимал. Или, что более вероятно, просто не желал понимать.

Барон, который и ранее постоянно огорчался, что его дочурка не желает видеть вьющихся вокруг нее перспективных женихов, решил, по всей видимости, взять это дело в свои руки и приступил к претворению в жизнь матримониальных планов со всем энтузиазмом жаждущего внуков отца и холодным расчетом опытного полководца. Если девочка не намерена отправиться ко Двору... что ж, он сам подобрал достойного, на свой взгляд, кандидата и принял меры, чтобы свести этих двоих под одной крышей. Вечерами за кружкой эля, за рассказами о столичных сплетнях, боевых походах, за рвущими душу воспоминаниями о ее матери, Телле де Брей, он нет-нет, да и вворачивал фразу о том, какой же замечательный парень этот Дьен... Ну, для "парня" центурион был, пожалуй, староват - но у барона все, кто был моложе его по годам или по званию, были "парнями", "мальчиками" и "сынками". И обязательно добавлял, что вы, мол, двое, просто созданы друг для друга... ох как бы порадовалась, глядя на вас, Телла...

Таяна не спорила. Радость от пребывания в гостях отца была слишком велика, и ради нее она готова была терпеть все что угодно. В том числе и... и Дьена. Уже три дня, как он жил в ее доме. Нельзя сказать, что за это время он сделал все, чтобы испортить отношения с молодой волшебницей всерьез и надолго. Но легкая напряженность, возникшая между ними тогда, в первый момент встречи, не исчезла - напротив, стала куда отчетливей и могла в любой момент превратиться в открытую неприязнь. И тому было немало причин, важнейшей из которых была его внешность. Временами, особенно по ночам, девушка думала о том, что просто несправедлива к воину. Хорошо сложенный, красивый, не изборожденный шрамами - этими столь частыми спутниками солдата, он был бы, пожалуй, желанным гостем в любой компании. Она честно пыталась разобраться в себе, найти те причины, по которым ей становилось все более и более неприятно его видеть. Ну не принимать же всерьез мысль о том, другом мужчине, Дьене из сна.

А может, дело было именно в этом. Она вздохнула - ну все не как у людей. Одни делают карьеру при Дворе, а ее тянет в деревню. Одни старательно постигают тайны магии, а она за последние годы узнала не так уж и много, да и не тянет ее к пыльным книгам. Она выучила достаточно, чтобы справиться с любой проблемой, которая может возникнуть в деревне, и титул полноправной волшебницы это подтверждает. А учить что-то лишнее, тратить время на то, что никогда не принесет пользы... У отца достаточно денег, чтобы обеспечить ей безбедное существование до конца жизни.

Тэй нахмурилась. Мысли были в общем-то не лишены смысла... но ей почему-то казалось, что раньше она думала иначе. Совсем иначе.

Кажется, Дьен что-то говорил. Погруженная в свои мысли, она все пропустила мимо ушей. Подняв глаза на своего спутника, девушка виновато улыбнулась.

- Простите, Дьен... я не расслышала.

По его лицу пробежала тень. Он был командиром и привык, чтобы его слова достигали ушей тех, кому они были предназначены. Он действительно мало общался с женщинами - иначе знал бы, что никто не умеет столь легко пропускать мимо ушей слова мужчины, как молодая и красивая девушка. А еще он плохо умел скрывать свои чувства... хотя кто знает? Вполне вероятно, что страх, неуверенность перед лицом врага, боль - все это он мог упрятать столь глубоко, что ни один мускул не дрогнул бы на этом красивом лице.

- Я спрашивал, леди Таяна, почему вы ко мне столь... холодны?

- Это сложный вопрос, Дьен...

Ее скакун вырвался на шаг вперед, и это было хорошо - он не видел ее лица. Она должна, обязана была сказать ему нечто важное, нечто такое, что не говорят, глядя в глаза собеседнику.

- Видите ли, за время жизни здесь я отвыкла от светского общества. Поэтому мне сложно объяснить то, что у моих прежних подруг при Дворе получилось бы легко и непринужденно.

- Я солдат, леди. Я привык, когда говорят честно и прямо. Я... я вам неприятен?

- Что вы, Дьен, нет, совсем нет... - Она сказала это слишком быстро и даже сама поняла, насколько фальшиво прозвучали слова. - Дело не в вас, дело во мне...

Банальные слова. Века и тысячелетия они звучат, каждый раз неловко стараясь прикрыть злую прямоту отказа, каждый раз делая это неудачно... но люди повторяют их вновь и вновь, наивно думая, что слова эти чуть-чуть смягчат наносимый удар. А те, кто слышит их, - стараются верить. Просто для того, чтобы верить хоть во что-то.

- Дело действительно во мне. - Тэй говорила быстро, словно стараясь сказать как можно больше, прежде чем обида накроет мужчину с головой, лишив его и слуха, и иных чувств, заставив слышать лишь себя, свою собственную боль. - Я... понимаете, Дьен, я знала одного мужчину, и... мне кажется, я люблю его. Поверьте, брак с вами был бы честью для любой женщины, но мое сердце... несвободно. Простите. Я знаю, что отец желает мне только лучшего, я знаю, что и вы тоже... но я не могу. Не могу ответить вам взаимностью, Дьен.

- Кто он?

- Вы же не побежите решать вопросы соперничества с мечом в руках, верно? - чуть насмешливо спросила Таяна, поправляя прядь волос и ловя себя на мысли, что делает это отнюдь не потому, что волосы лезут в глаза, а потому, что сам жест изящен и привлекателен. Сердясь на себя за это крошечное проявление кокетства, она зло дернула ни в чем не повинную прядку, словно наказывая себя болью за эту маленькую, невинную, мимолетную слабость.

- Я просто хочу знать, кто он. - Голос центуриона был спокоен. Может быть, слишком спокоен для человека, только что узнавшего о наличии более удачливого соперника.

Тэй вздохнула... как объяснить? Не поймет - и никто не поймет, ни отец, ни подруги, если бы они у нее были. Может, поняла бы мама - но мамы нет.

- Скажите, Дьен, вы верите в вещие сны?

Центурион решил, что девушка сменила тему, и не стал настаивать на ответе, будучи уверенным, что еще вернется к этому вопросу, когда наступит подходящее время. А сейчас почему бы не поговорить и о том, что так волнует всех женщин в мире, - о тайнах, о пророчествах и о гаданиях...

Скакуны взобрались на невысокий холм. Центурион спрыгнул на землю, протянул руку Тэй, чтобы помочь ей покинуть седло. Молодая волшебница избегала встречаться с ним взглядом, упрямо дожидаясь ответа.

- Вещие сны бывают, - кивнул Дьен с совершенно серьезным видом. - И тому есть немало примеров. Даже в армии... рассказывают, что однажды легат Бренус Лост накануне...

- Нет, Дьен, подождите, я не об этом. Не сочтите меня дурой...

- Как можно, леди!

- Не сочтите меня дурой, - упрямо повторила она, - но я видела человека, которого люблю, во сне. Это был сон - и в то же время не совсем сон, он был так похож на явь, что... я и сама не знаю, где заканчивалось видение. И еще, может, вы и не поверите, но я должна, понимаете, я обязательно должна рассказать вам все, потому что не могу больше держать это в себе. У него было ваше лицо, Дьен, понимаете. Ваше лицо и ваше имя... только он не был вами.

Она обернулась, подняла на него глаза, в которых блестели слезы. Он молчал, только на скулах играли желваки. Просто молчал... а потом вдруг захохотал - громко, от души. Смех эхом разносился по лесу, метался меж деревьев, и даже привычный ко всему скакун центуриона замедлил шаг, чтобы переждать приступ безумия своего хозяина. А тот все хохотал, и по мужественному лицу текли слезы - не от горя, не от обиды, всего лишь от смеха.

- Леди... вам приснился... возлюбленный... - слова, с трудом выдавливаемые сквозь приступы смеха, - ох... я... представляю... как вы появитесь... при дворе... с кем?.. С призраком?

- Он не призрак! - вспыхнула она, уязвленная даже не недоверием, его она ожидала и была готова с ним смириться, а этим вот уничижительным смехом. - Он... он, может, реальнее, чем вы.

- Конечно! - воскликнул центурион. - Он очень реален! Он сможет подать вам руку, если вы оступитесь? Он сможет защитить вас, если вам будет угрожать опасность? Он сможет удовлетворять ваши прихоти?

- Он сделал мне подарок! - неожиданно для себя самой воскликнула она. - Он назвал это подарком на день рождения.

- И что же это за подарок? - сверкнул глазами воин. - Небось осо-о-обо сладкое сновидение? Боюсь, леди, простите за прямоту, вы слишком долго не были с настоящим мужчиной, раз предпочитаете...

- Нет! - Она вытянула вперед руку, сунув ее прямо под нос центуриону. - Он подарил мне это кольцо. Его подарок у меня на пальце, а потому он, человек, которого я люблю, не сон! Видите, у меня есть доказательство!

Она почти кричала, а Дьен вдруг перестал смеяться и теперь смотрел на Таяну со странной жалостью.

- Леди... - тихо сказал он, но этот полушепот разом перекрыл крик девушки. - Леди... мне очень жаль. У вас на пальце нет кольца.

Тэй осеклась на полуслове. Медленно поднесла руку к глазам. Золотой ободок с голубым, простенько ограненным камнем был на месте. Она прикоснулась к нему пальцем, ощутив острые грани кристалла, гладкую поверхность хорошо отшлифованного золота. Вдруг ей и самой показалось, что кольцо утратило четкость, затуманилось, исчезло... а потом появилось снова. Чтобы убедиться в его реальности, Тэй снова провела подушечкой пальца по камню - острые грани ощутимо царапали кожу.

- Дьен... - тихо, почти шепотом, с дрожью в голосе. - Дьен, я вижу это кольцо, я чувствую его. Неужели вы... не замечаете? Вот же оно, присмотритесь.

- Мне очень жаль... - повторил он, отворачиваясь. - Очень жаль.

Вдруг он резко повернулся к Таяне и сгреб ее в охапку - так быстро, что она не успела даже пикнуть.

- Мне жаль. - Теперь в его голосе уже не было мягкости. - Но мне надоели эти игры, девочка. Удел женщины - подчиняться мужчине, для этого она создана, и не тебе это менять. Твой отец согласен на наш брак, и твое мнение никого не интересует. Ни меня, ни, смею уверить, его.

- Отпусти... - прошипела волшебница, готовая испепелить наглеца, даже если потом это будет ей стоить серьезных неприятностей. - Отпусти, или я...

- Или что? - оскалился он. - Заколдуешь меня? Не дергайся, красавица... я знаю, тебе понравится.

И он впился в ее губы жадным поцелуем. Помимо своей воли Таяна ответила на поцелуй - о Эрнис, он ведь был так похож на того Дьена, ее Дьена... Но уже в следующее мгновение поцелуй стал грубым, жестоким... Тэй почувствовала, как солоно стало во рту, лопнула губа - но вкус крови только раззадорил центуриона. Девушка напрягла все свои силы, отчаянно рванулась и...

"Уважаемые пассажиры. Наш лайнер готовится к гиперпространственному прыжку. Пожалуйста, займите ваши места в каютах".

Жаров стоял у обзорного экрана и ждал. Ждал зеленой вспышки перехода - он видел их немало, и все равно каждый раз это казалось маленьким чудом. Миг яркого сияния, чуть приглушенного автоматикой экрана, - и там, в черной пустоте, засияют совсем иные звезды. Или не загорятся - хотя вероятность этого была незначительной. Куда меньше, чем разбиться на десантном шаттле, получить прямо в грудь полновесный заряд стационарного лучемета... хотя в его работе последнее - как раз не такая уж редкость. За последний год они потеряли пятерых парней, да и он сам уцелел чудом, снаряд прошел лишь на полметра левее, и бронекостюм, хоть и пробитый в нескольких местах, все же остановил основную силу удара. А от прямого попадания...

"Уважаемые пассажиры..."

Показалось даже, что голос обращается непосредственно к нему. К единственному нарушителю порядка на борту. Плевать... в конце концов, должны быть у направленного на добровольно-принудительный отдых лейтенанта хоть какие-нибудь развлечения? Даже если всех развлечений - игнорировать правила корабельного распорядка.

Трансгалактический лайнер начал разворот для броска. Вот сейчас полыхнет... и можно будет идти в свою каюту. Была бы его воля, он не выходил бы из нее до самой Земли... да только вот как расценит такое подозрительное отшельничество его персональный доктор?

- Лейтенант Жаров?

"Накликал, черт ее раздери", - мысленно ругнулся он, поворачиваясь к девушке. И вдруг поймал себя на мысли, что все это уже было - пустынная обзорная палуба, одинокий человек, ждущий зеленого всполоха перехода, девушка, его окликнувшая... Денис порылся в памяти в надежде отыскать похожий эпизод - и ничего подходящего не нашел. И все же он готов был поклясться, что нечто подобное с ним происходило, кажется, это называется дежа-вю? Вот только этого ему сейчас и не хватало.

- Да, Татьяна?

- Вас не было в каюте. - Голос девушки был, как обычно, сух и холоден.

Денис был бы не против, если б за последние дни ему удалось растопить этот вечный лед. Не то чтобы он строил на яркую блондинку какие-то особые планы, но раз уж им придется отдыхать вместе, то грешно при этом ссориться. И нельзя сказать, что он не старался, как раз наоборот - был любезен, развлекал девушку анекдотами (может, не самыми свежими, конечно) и солдатскими байками, церемонно провожал до каюты... Но он не испытывал тяги к ней, и, видимо, она это чувствовала, а потому оставалась все время немного раздраженной, а то и просто злой... или, как сейчас, подчеркнуто равнодушной.

- Я, как видите, был здесь. - Сарказм прорвался, несмотря на все его усилия. У Татьяны чуть дрогнули уголки губ... и это была не попытка улыбнуться.

- Вижу. Корабельные правила бравого лейтенанта, ясное дело, не касаются, так?

Он пожал плечами - с его точки зрения это был явно не тот случай, когда требовался ответ. А Татьяна имела свое мнение по этому вопросу, поскольку тут же нахмурилась и, чуть повысив голос, заметила:

- Пренебрежение общепринятыми нормами и в том числе правилами внутреннего распорядка вряд ли характеризуют вас с положительной стороны, лейтенант.

- Извините, Татьяна... - Жаров почувствовал, как вдруг нахлынуло раздражение, разом сметая все желание наладить мирные отношения с девушкой. - Извините, но я сейчас не на службе. Я в отпуске - с того самого момента, как получил бумаги у дежурного. То есть, если вы не умеете считать, уже два дня. И я хочу отдохнуть... в первую очередь - от вас, Татьяна. Я устал от вашей постоянной раздражительности, от привычки давать мне ценные указания, следить за каждым моим шагом...

- Это, между прочим, моя работа, - фыркнула она, тряхнув своей роскошной золотистой гривой. В другое время на Дениса это подействовало бы, но не сейчас.

- Ваша работа в том, чтобы не давать мне ни минуты покоя? - Он несколько мгновений помолчал, словно ожидая какого-то ответа, затем едко заметил: - Но есть по крайней мере одно место на этом проклятом корабле, где я буду избавлен от вашего общества.

Он раздраженно отвернулся от девушки и, печатая шаг, двинулся к выходу с обзорной палубы. А за спиной экран уже разгорался зеленым светом - трансгал уходил в прыжок.

Если бы, зайдя в каюту, можно было в сердцах хлопнуть дверью - Денис бы так и сделал. Признаться, это простое действие и в самом деле здорово помогает успокоить нервы. Но дверь с тихим шорохом закрылась за его спиной сама. Подумав, он пнул койку - но удовлетворения не получил. Лег, откинулся на подушку...

Последние два дня стали для него сплошной пыткой. Пару раз всерьез появлялись мысли пойти к корабельному врачу и сдаться. Конечно, местный медик - специалист широкого профиля, но его знаний вполне хватит, чтобы порекомендовать Жарову тихое уютное местечко, где его до конца жизни будут содержать в тишине и покое. Денис даже покопался в компьютере, вылавливая оттуда всю имеющуюся информацию по "Фантазму", а потом и по остальным известным галлюциногенам. Чтобы изучить полученный вал сведений более или менее внимательно, понадобилось бы полгода - он пробежал лишь по самым верхам, по симптомам... И, насколько мог доверять этому дилетантскому подходу, убедился - его состояние не имеет ничего общего с галлюциногенами. Хотя, вполне вероятно, имеет достаточно много общего с галлюцинациями. Видения приходили все чаще и чаще, и большую часть вчерашнего дня Жаров прикладывал массу усилий просто для того, чтобы суметь отличить реальность от порождений собственного больного разума.

Вот и сейчас, стоило на мгновение расслабиться, и стальной потолок исчез, сменившись арочным сводом, выложенным каменной, может быть, мраморной плиткой. Денис мысленно усмехнулся - в прошлый раз это была грубая каменная кладка, а теперь - смотри ж ты, почти дворец...

Картинка вдруг приобрела четкость, заполнив собой всю каюту и раздвинувшись за ее пределы. Жаров замер, боясь пошевелиться, - таким ясным, таким реальным видение не было еще ни разу, и ему вдруг захотелось - пока не торчит рядом его златовласая надзирательница - рассмотреть иллюзорный мир как следует. Правда, повернуть голову не удавалось, мышцы практически не слушались, удалось только немного скосить глаза - но хватало и этого. Что ж, у мира грез, видимо, свои законы - и если их нельзя обойти, то придется под них подстраиваться.

Он находился в довольно большом помещении - чем-то, пожалуй, похожем на храм. Мраморные колонны, мраморный свод... Освещение - что-то вроде масляных ламп, дающих неожиданно яркий свет. Их было много - в специальных креплениях на стенах. Жаров - вернее, его тело - на чем-то лежал... и, насколько он мог разглядеть самым краем глаза, рядом лежал еще кто-то. Часть обзора закрывало... странно, такое ощущение, что на нем - бронекостюм и шлем с поднятым забралом.

Вдруг Денис обратил внимание, что давно уже не слышит мерного гула работающих механизмов лайнера. Вместо этого до его слуха все отчетливей и отчетливей стали доноситься другие звуки. Разговор... Он не знал языка, слова были совершенно незнакомыми, но, сочетаясь во фразы, они вдруг приобретали вполне определенный смысл. Денис прислушался, ловя каждое слово.

- Я ничего не могу понять, хозяин. - Речь была немного шипящей, как будто говоривший издавал звуки, почти не разжимая зубов. - Они оба все больше и больше выходят из-под контроля.

- Кирса, это невозможно. - Этот голос явно принадлежал человеку постарше и имел явно выраженный снисходительный оттенок. Так учитель поучает нерадивого ученика, так отец объясняет ребенку нечто, что сам считает простым и понятным. - От Лабиринта нет защиты, и его невозможно снять.

- Я... простите, господин, я заглядывал в их Лабиринты...

- Глупец! - В голосе звучало не столько возмущение, сколько раздражение. - Кирса, ты глупец. Удосужился хотя бы заглянуть в книги, прежде чем...

Молчание было, пожалуй, лучшим ответом. Денис понял, что о каком бы Лабиринте речь ни шла, этот неведомый Кирса и не думал начинать свои изыскания с теоретической подготовки.

- Идиот, - вздохнул голос постарше. - А вот если бы ты потратил немного времени на то, чтобы кое-что почитать, то знал бы, что Лабиринт мог захватить тебя самого.

- Но...

- Признаться, я даже удивлен, что этого не произошло. Ну да ладно, что ты там увидел?

- Не так важно то, что я увидел, господин... важно то, что он, кажется, увидел меня. Он не погрузился в Лабиринт полностью, господин, он все время находится на грани выхода в реальность. И она тоже, господин, в меньшей степени, но я уверен - это может произойти в любой момент.

Две фигуры появились в поле его зрения. Одна высокая, худая, затянутая в черную кожу. Лысая голова - лица Денис не видел, они стояли спиной к нему, рассматривая соседнее тело, - была "украшена" замечательными ушами - большими, вытянутыми вверх, с заостренными кончиками. Вторая фигура была пониже, пошире в плечах и в талии... особенно в талии. Голова тоже была лысой, как колено, но уши - вполне обычными, человеческими. И из-за этих ушей что-то торчало, что-то похожее на дужки старинных очков. Денис видел такие разве что в кино - они давно уже вышли из употребления. Низенький наклонился над телом, длинноухий застыл рядом, и даже его затылок, казалось, лучился почтением.

- Хорошо... - бормотал низенький, - допустим, я на секунду поверю в то, что ты прав, Кирса...

Жаров усмехнулся - мысленно, поскольку губы ему не подчинялись. Даже для того, чтобы шевельнуть глазами, требовалось прилагать некоторые усилия. Значит, длинный - это Кирса, а маленький - его хозяин. Запомним... Коротышка казался знакомым даже со спины, Жаров пытался вспомнить - и не мог. Потом спохватился - вряд ли эти два заигравшихся в средневековье клоуна могли ранее встречаться ему. И все равно толстячок вызывал какие-то смутные ассоциации.

- То, что никто не знает способа вывести человека из Лабиринта Воспоминаний, совсем не значит, что такой возможности не существует. Что бы там ни говорили книги. - Коротышка бормотал все это вполголоса, причем явно для себя, видимо, имея привычку размышлять вслух. - В конце концов, он Страж, к тому же выходец из технологического мира. Кто знает, к чему может привести это необычное сочетание... Но вот женщина - она житель мира, идущего путем магии, и на нее заклинание просто обязано действовать так, как положено.

Денис подумал, что это бормотание весьма похоже на бред. Заклинания - какой нормальный человек может говорить об этом с такой серьезностью? Что здесь, черт подери, происходит?

- Кирса, - коротышка повернулся к своему слуге, - ты внимательно ее осматривал. Может быть, какие-нибудь предметы, артефакты?

Денис наконец-то увидел лицо толстячка и испытал некоторое разочарование. Он никогда ранее не видел этого человека - и все же, все же... Он видел эти очки. Жаров мог поклясться, что видел их, - но где? Нужное воспоминание ускользало...

- Да, хозяин, я забрал все, что у нее было... только вот кольцо на пальце - оно не снимается.

- Не снимается? - презрительно хмыкнул хозяин. - Кирса, ты ведь маг! Есть с десяток способов.

- Я перепробовал все, хозяин. - Голос Кирсы был несчастным. - Все впустую, оно сидит словно приклеенное.

Повисла долгая пауза - хозяин, видимо, осматривал кольцо на пальце женщины. Жаров изнывал от желания увидеть ее лицо... и он знал, шестым чувством знал, что именно увидит. Золотые волосы, тонкие черты... Таяна...

Что-то щелкнуло в голове, разом ударила волна воспоминаний - все еще отрывочных, нечетких, но постепенно складывающихся в цельную, хотя и зияющую брешами картину. Жаров теперь знал, почему эти двое кажутся ему знакомыми - это Лавочник и его слуга. Лавочник, продавший им табличку с заклинаниями и, видимо, зачем-то пославший им вслед своего молчаливого помощника... Захотел вернуть товар обратно? Денис мысленно застонал - господи, это было на самом деле или это все же был бред, вызванный галлюциногеном?

- О проклятие! - взвизгнул Лавочник, и Кирса от неожиданности даже присел. - Остолоп! Это же... У нее же Кольцо Разлома... и на нем еще какие-то чары... не могу определить! Сними его немедленно, Кирса, немедленно!

- Но как, хозяин?!

- Как хочешь! - заорал Лавочник. - Палец отрежь!

- Да, хозяин!

В руке Кирсы словно по мановению волшебной палочки появился короткий нож. Жаров рванулся изо всех сил, рванулся мысленно - в стремлении помешать этому подонку изуродовать самую прекрасную из всех женщин.

И незримые путы, сдерживающие его, лопнули. Пусть это были не веревки и цепи, а всего лишь хитросплетения сложнейших заклинаний. Тело вновь обрело свободу - столь неожиданно, что Жаров, скатившись со стола, рухнул под ноги Кирсе. Тот отпрыгнул в сторону, выставив перед собой скрюченные пальцы, брошенный за ненадобностью нож глухо звякнул о каменный пол. Жаров знал этот жест - подготовка к броску боевого заклинания. И он не боялся - эти придурки не сняли с него доспехи, а значит, не стоит опасаться огненного шара, плети молнии или ледяного копья. В памяти мгновенно проскользнуло все, что говорила Таяна о магии, - для того, чтобы сплести что-нибудь сложнее обычных атакующих заклятий, этому длинноухому ублюдку потребуется время.

Он его не получит.

Мотнув головой, чтобы захлопнуть забрало шлема, Жаров рванулся вперед, к Кирсе, одновременно нанося оторопевшему Лавочнику удар в челюсть сжатой в кулак латной перчаткой. Тело коротышки отлетело в сторону, глухо шмякнулось о стену и сползло на пол, оставляя за собой неширокую кровавую полосу. Но Денис не видел этого.

Пожалуй, этот Кирса и в самом деле был неплохим магом. Он успел ударить три раза, по одному на каждый шаг, который нужно было сделать.

Шаг... и огненный шарик бьет его в грудь. Брызги пламени летят во все стороны, оставляя следы подпалин на всем, что может гореть. Денис ощутил удар - не слишком сильный, но задержавший его на мгновение.

Шаг... и второй огненный шар попадает в лицо. Все темнеет перед глазами, шлем защищает зрение своего хозяина но при этом делает его почти слепым. Жаров снова теряет секунду - на то, чтобы лицевая часть шлема снова посветлела и он мог увидеть своего врага.

Шаг... что-то белое ударяет в левую ногу. Нога немеет - не очень сильно, видимо, какая-то часть заклинания все же сумела пробиться сквозь несокрушимую броню. Если бы на нем не было этого панциря, скорее всего его тело превратилось бы в сплошной лед, чтобы потом разбиться даже от легкого удара. А так - только онемение и мороз по коже.

Еще один шаг - последний. И бронированный кулак врезается в челюсть длинноухого Кирсы, явственно хрустит ломающаяся челюсть, брызжет кровь. Тело отбрасывает к стене, слышится еще один хруст, короткий полувскрик-полувсхлип... и лысая фигура с заостренными ушами и желтыми змеиными глазами, которым уже не суждено закрыться, замирает на полу, неестественно выгнув шею.

Жаров некоторое время тупо стоял, тяжело дыша, и разглядывал труп своего противника. Затем поднес к забралу шлема свою правую руку - пальцы, укрытые металлической чешуей, были в крови. Затем бросился к Таяне, принялся тормошить ее, трясти, пытаясь привести в чувство... бесполезно - девушка все так же была без сознания.

Лавочник что-то говорил про кольцо... Денис поднял безвольную руку своей подруги - кольцо, как ему и положено было, сидело на пальчике, сидело достаточно свободно, как и раньше. Он прикоснулся к нему, пошевелил, попытался снять - и даже не удивился, когда золотой ободок легко прошел через фалангу и оказался у него в руке. Пожав плечами, он надел его обратно... ему показалось, или она на самом деле чуть вздрогнула, когда кольцо соприкоснулось с пальцем?

Проклятый Лавочник боялся, что кольцо... выведет Таяну из этого сна? Или сделает что-то еще? Если действовать по принципу, что враг моего врага - мой друг, то что бы это кольцо ни сделало, все будет на пользу. Он снова встряхнул девушку - никакого эффекта. Таяна по-прежнему спала. Спящая златовласая красавица.

Старая сказка... спящая царевна в хрустальном гробу, прекрасный принц, пробившийся сквозь колючий кустарник... Или хрустальный гроб из другой сказки? Прошло много лет с тех пор, как детские книжки ушли из его жизни, а своих детей, которым можно было читать про Колобка, Серого Волка и Гарри Поттера, у него так и не появилось. Но за последнее время Жаров убедился, что сказка - понятие очень относительное. А потому, не слишком уверенно ругая себя за глупость (поскольку верить в действенность описанного в сказке метода приведения в чувство прекрасных принцесс мог только полнейший глупец), он сдернул с головы шлем, путаясь в защелках, разделяющих элементы доспехов, и наклонился над девушкой. Спустя мгновение их губы встретились. Жаров почувствовал укол, как будто легкий удар током. А потом...

А потом глаза девушки открылись, ее руки шевельнулись, обхватывая его покрытые броней плечи, прижимая к себе, - и ее губы ответили на поцелуй...

Жаров ощутил толчок в грудь, что-то подвернулось под ноги, он потерял равновесие и упал на спину, громыхнув доспехами и сильно ударившись затылком.

- Я убью тебя, подонок!

Огненный шар ударил в плечо, Денис вскрикнул от неожиданной острой боли - капелька почти живого огня, расплескавшегося по несокрушимой броне, обожгла подбородок.

- Тэй, ты что? - воскликнул он, одновременно перекатом уходя от очередной атаки. Сейчас, когда шлем находился вне пределов досягаемости, магические удары вполне могли привести к фатальному исходу - и было вдвойне обидно, если ему придется умереть от руки той, которую он так стремился спасти. В голове в очередной раз что-то щелкнуло, остатки временно утраченных воспоминаний заняли положенные места и в том числе те из них, что относились к языку. - Таяна, остановись! Это же я, Денис!

Девушка замерла. Жаров, пошатываясь, поднялся.

- Убивать за один поцелуй?

- Дьен... Дьенис. - Она выговорила имя с некоторым трудом - так толком и не научилась. - Скажи, это правда ты? Только прошу, во имя Эрнис... только не лги.

- Это действительно я, - кивнул он. - Ты разве не узнаешь меня?

Она всхлипнула и прижалась к его груди.

- Что со мной произошло?

- Не только с тобой. - Он провел рукой по ее волосам, запоздало подумав, что прикосновение металла вряд ли можно счесть лаской. - Какое-то заклинание... Лавочник называл его Лабиринтом, кажется. Не слыхала?

- Нет...

- Кажется, им очень не хотелось нас отпускать. Этот его помощничек... он наложил на нас это заклинание. Признаться, я не вполне понял, в чем вся штука. Вроде бы я был в другом мире, как бы в прошлом, но и не совсем в том прошлом, которое я помню. И еще... Лавочник говорил, что выпутаться из этого Лабиринта самостоятельно нельзя. Я не очень долго слушал их разговор, понял только, что у меня что-то вроде иммунитета...

Таяна слабо улыбнулась.

- Я тебе рассказывала... заклинания действуют на тебя немного... странно. Слабо.

- Угу... а еще он что-то сказал про твое кольцо. Назвал его Кольцом Разлома, только не объяснил, что имел в виду.

Она содрогнулась всем телом.