Чтение 23–й страницы книги ~Ричард де Амальфи~

Я кивнул, сказал Гунтеру:

- Я отлучусь ненадолго, а ты командуй здесь.

- Хорошо, - ответил тот коротко и пронзил некроманта злым взглядом. - Я буду знать, где искать вашу милость.

Некромант поглядывал по сторонам, я понял: очень не хочет увидеть Рихтера. Между магами, что понятно, уже начинается некое соперничество. Сейчас позиции Рихтера намного сильнее, он свой, потому некромант, понятно, постарается впечатлить меня успехами.

- Почему такое имя? - спросил я, когда мы спускались по длинной лестнице в подвал. - Логирд...

- Логирд фон Темрунг? - закончил он. - Все зовут меня просто Логирдом, но вашу милость интересует, почему "фон"? Да не оскорбит это вашу милость, но я происхожу из старинного, хоть и очень бедного рода, однако в отличие от братьев я не хотел пойти на войну и красиво погибнуть в первом же сражении, мне нравилось познавать, уж простите...

- Прощаю, - ответил я милостиво. - Хотя, конечно же, странное желание, ха-ха!.. Что может быть лучше: пойти в бой и красиво погибнуть? Или напороться на острия копий, чтобы кишки наружу? Или попасть под молодецкий удар топором по коленям, когда останешься калекой?.. Странные вы люди, что не жаждете такой участи!

Он содрогнулся с такой силой, что ухватился за стену.

- Да уж... - проговорил он осевшим голосом, белое лицо посинело, - как-то не жажду... Урод я, ваша милость...

- Да уж вижу, - ответил я покровительственно и с надлежащей насмешкой в голосе. - А чем ты занимаешься?

- У меня широкие интересы, - ответил он туманно и тут же спросил: - А в каких областях лежит интерес моего господина? Философский камень, вечная молодость, несокрушимая сила, неразменный золотой...

Мы вновь спустились в его некромантью лабораторию, что полностью соответствует моим представлениям о жилище очень любознательного человека, который хочет все знать, но не знает, за что ухватиться раньше.

Я насторожился: дверь полностью восстановлена, а я помнил, в какие щепки разнес мой молот, так что у этого некроманта могут быть в запасе трюки.

Комната все так же заставлена, однако у стен теперь проход, а сундуки и столы столпились в середине, на них - огромные листы пергамента с искусно нанесенными реками, горами, городами, и еще там везде множество отметин с надписями: "Неизвестная земля", "Закрыто вечным туманом", "Области Вечной Ночи"...

- Ни у кого нет таких карт, - сказал он напряженным голосом, - я составлял их всю жизнь... руководствуясь как рукописями, так и рассказами путешественников.

- А если расхождения? - поинтересовался я.

- Наносил по последним данным. Но есть места, где только по рукописям. Например, в области Сиглорна уже семьсот лет не бывало человека. Или все места "Вечной Ночи". Говорят, они начали расширяться...

Я кивнул:

- Верно, сам видел.

Он взглянул быстро и настороженно:

- В дальних краях или где-то вблизи?

- Увы, уже в моих землях.

Он помрачнел, покачал головой. Взгляд стал задумчивым и отстраненным. Я обратил внимание на множество клеток, где сидят мелкие лесные птицы, мыши и хомячки. В большой клетке под столом свернулось клубком странное животное, похожее на облезлую лису с рыбьей чешуей.

- Некромантишь? - спросил я и указал взглядом. - Это что же... оживленные из трупов?

Некромант поклонился, в глазах блеснул гнев на такую дурость, но ответил очень смиренно:

- Можно, конечно, пробовать снадобья на простолюдинах... но когда мыши всегда под рукой - это удобнее, ваша милость.

- А-а, - сказал я, - тогда понятно. Ты еще на дрозофилах потренируйся.

Он взглянул остро:

- Что это?

- Мухи, - объяснил я. - В моих краях маги все на мухах пробуют.

Он подумал, на лице появилось озадаченное выражение. Понятно, что мух наловить проще, чем мышей, но...

Он все еще смотрел на меня в ожидании ответа, вопрос очень важен, но я отмахнулся:

- Да брось заниматься ерундой. Только время зря теряешь. Или только этим и занимаешься?

Он смотрел настороженно, в темных запавших глазах появилось и исчезло странное выражение, после паузы некромант проговорил нерешительно:

- Вообще-то я больше занимаюсь Древними Эпохами... Только потому и стал некромантом.

Я удивился:

- А что, у некромантов больше преимуществ?

- Конечно, господин, - ответил он убежденно. - Ведь мертвых людей больше, чем живых! Не знали?.. Нет других способов увидеть древних людей, кроме как...

Он замялся, настороженно посматривая на мою грудь. В расстегнутом вороте у меня там поблескивает цепочка, а догадаться нетрудно, что некромант видит не языческий амулет, тот свисает глубже, а церковный крест.

- Как? - переспросил я. - Знаешь, рассказывать можно все, что угодно. Здесь Родос, здесь прыгай!

Он поколебался, сказал еще нерешительнее:

- Хорошо, если господин изъявляет такое странное желание...

- Изъявляю, - отрубил я твердо. - Желание. Странное! Мне все можно, понял?

Он вздохнул, открыл дверцу шкафа. Я напрягся и нащупал рукоять меча, но маг вытащил тяжелую, обвисшую в его руках, странно-лиловую мантию, я не сразу рассмотрел, что весь верх ее, во всяком случае плечи, грудь и рукава, усыпан блестящими лиловыми камнями, похоже, сапфирами, подогнаны так плотно, что не видно материи.

Я наблюдал, как он облачился, налил в широкую посудину вроде тазика светящейся жидкости, забормотал, начал делать пассы, я скептически поморщился. Поверхность в тазике пошла паром, тот поднимается широкими клубами, что взаимно проникают один в другой, возникают сгущения, уплотнения, фигурки...

Сердце застучало чаще, в клубах пара люди, хорошо различаю руки, ноги, лица, даже детали одежды, лица искажены, всех их поворачивает и тащит вверх неведомая сила, я вздрогнул, когда один человечек поймал мой взор и протянул в мою сторону крохотные руки, беззвучно разевая рот. Его утащило наверх, снизу поднимаются и поднимаются еще, еще двое пробовали заговаривать со мной, капли пота поползли по моему лбу: люди одеты странно, обуты тоже как будто из другой эпохи.

Быстро сменялись картинки странных зданий, трижды в небе промелькнули летательные аппараты, из земли вырастали странные растения, окукливались и, сбросив сухие коконы, уносились в пространство. Затем все окрасилось в багровые тона, земля тряслась, здания рушились, надолго все погрузилось в тьму, а когда снова в колдовском тумане появились изображения, я с болью увидел группки дикарей...

Некромант наблюдал за моим лицом. Жидкость кипела уже на донышке, пар стал реже. Фигурки поднимались почти невидимые. Некромант шумно вздохнул, руки бессильно опали. Мучнисто-бледное лицо выглядело измученным, он часто и хрипло дышал.

- Впечатляет, - признался я. - Теперь понимаю, почему именно некромант.

Он кивнул, глаз не видно, кажется, будто смотрят из темных пещер.

- Ваша милость...

- Да?

- Мне почему-то показалось, что некоторые из этих видений... вам показались чем-то знакомыми?

Я сдвинул брови.

- Был бы ты христианин, посоветовал бы перекреститься... если кажется. А так... не стоит меня расспрашивать. Понял?

- Понял. Спасибо, ваша милость.

- За что?

- За понимание.

- А, ну это нетрудно, - ответил я. - Когда основные богатства не в будущем, а в прошлом, то интерес к нему понятен. Хорошо, не буду отвлекать от научных изысканий. Продолжай. Земля круглая - знаешь?

Он кивнул.

- Да.

- Поздравляю, - сказал я несколько ошарашено.

- Это вас надо поздравить, сэр Ричард, - ответил он очень серьезно. Дыхание его восстановилось, он понюхал какие-то соли, на щеках проступил слабый румянец.

- Меня?.. Ах да, я же доблестный и неустрашимый рыцарь... ладно, как-нибудь побеседуй на тему круглости Земли с магом Рихтером.

Он поморщился, но в глазах мелькнуло удивление.

- Он... знает?

- Он уверен, что квадратная. Прогресс!

- Почему?

- Раньше считал, что плоская. На слонах! А слоны - на черепахе. Черепаха же на трех китах. Словом, пирамида, как у бременских музыкантах.

Я уже открыл дверь, потрогав для проверки, в самом деле новенькая, восстановленная, некромант умеет не только подсматривать за давно сгинувшими предками За спиной раздался напряженный голос:

- Скажите, сэр Ричард... вы человек?

Я обернулся, сдвинул брови на переносице, на случай, если некромант вздумал шутить, но смотрит с предельным вниманием и почтительностью, поклонился еще раз, виновато развел руками.

- А кто же я? - ответил я сумрачно. - Впрочем, теперь уже начинаю сомневаться... Cogito, следовательно, существую. Но в то же время и тростник вроде бы мыслящий, если верить Паскалю. А на кого я похож?

- Похожи на человека, - сказал он медленно, - да ведь и гоблины бывают очень похожи... И тролли. Не все, конечно, но есть такая разновидность. Вы больше смахиваете на очеловеченного тролля. Или на великана, только не очень крупного.

Я спросил с понятным интересом:

- Почему?

- Тролли и гоблины, как и вы, тоже не чуют магию. Их можно бить чем угодно, только не магией. Великаны ее замечают, но больно толстокожи, почти не поддаются.

Я прищурился, спросил понимающе:

- А ты успел на мне проверить кое-что из магии?

Он смутился, отвел взгляд, но я ждал, не отводя взора, некромант поколебался, взглянул исподлобья.

- Простите, ваша милость, но было бы глупо, если бы я не... Это теперь я ваш человек, моя клятва нерушима, но тогда я... да, успел. Как не успеть, моя жизнь была на волоске! Правда, не все успел, но ведь вы даже не заметили!

Я кивнул:

- Ну-ну. Я толстокож, толстокож. Иной раз, как до жирафа... Видимо, радиация... то бишь древняя магия что-то сдвинула в моих генах. Вернее, в генах моих родителей. Я вообще-то двухголовый... нет, не в том смысле, что ты подумал, просто вторая голова у меня тоже на плечах, только невидимая. Кто ее срубит, тот и победит, а этой, видимой, хоть плюй в глаза, она же скажет что-то насчет божьей росы и непротивлению толстовству индирагандизмом.

Он выглядел ошарашенным, я улыбнулся ободряюще, я ведь отец народа, а теперь еще и покровитель науки, пусть даже такой. Вышел и плотно закрыл за собой дверь.

* * *

Теперь у меня два мага, что, может быть, и здорово, но с другой стороны - вроде бы рановато при моей скудной экономике содержать целый научно-исследовательский институт. Однако я, теперь уже не сомневаюсь, прирастил к своим землям еще кучу сел и деревень, пусть попробуют отнять, а это позволит содержать на бюджете добавочные единицы непроизводственного населения.

Намного сложнее будет удержать захваченное, все-таки Одноглазый владел большими землями, у него вассалы, а его вассалы, как помню, не подчинены даже королю, а только ему, сюзерену. С его же гибелью либо хранят верность его наследникам, либо считают себя свободными.

Я задумался, тревога не уходит, на смену одной пришла другая. А что, если вздумают хранить верность этой зеленоглазой? Ей, признаюсь, хранить верность приятнее, чем ее мужу, это каждый мужчина скажет. К тому же с нею гораздо проще столковаться насчет всякого рода вольностей, свобод и привилегий...

Здесь моя мысль ушла несколько в сторону, пошли яркие картинки насчет вольностей, которые я могу позволить с нею, законной добычей... и вот эти вольности еще... и вот эти, а потом ее вот так... ей это не понравится, зато мне в самый кайф... ну и что, я же феодал, здесь все мое, и она - тоже...

- Тьфу, - сказал я вслух, - ну что за... О каких бы высоких материях ни начал мыслить, все равно на баб сворачивается. Само!

Гунтер подбежал на минутку, доложил о состоянии дел, я поинтересовался насчет Зигфрида, Гунтер с усмешкой сообщил, что доблестный сэр Зигфрид и Алан де Тридент ужрались в винных подвалах вусмерть, один отмечает блестящую победу над сильнейшим противником, а второй все еще уточняет условия поединка. Переустройство гарнизона и вообще жизни народа в замке целиком на плечах Харальда, Ульмана, Тюрингема, не говоря уже о маге Рихтере или об отце Ульфилле, этот неутомимо суется везде и всюду, стараясь побольше захапать под церковную руку.

С полудня местные воины кто нехотя, кто в охотку, приносили мне присягу, за ритуалом следили, с одной стороны, отец Ульфилла. с другой - маг Рихтер. Отец Ульфилла сокрушается: местная церковь еще в более ужасающем состоянии, чем в моем замке, и тут же потребовал у меня скорейшею восстановления. Я вспомнил Тертуллиана, пообещал выделить на церковные нужды кое-что из добычи, и отец Ульфилла на некоторое время перестал обличать меня как охвостье сатаны.

Челядь потихоньку принималась за работу, не ожидая, пока погонят пинками и ударами плети.

Я поднялся на самую высокую башню замка, солнце укрылось за облаками, воздух свежеет, как перед дождем, ветерок выпивает капли пота, я вдохнул всей грудью.

- Господи, какой простор!.. Так и хочется, чтобы выросли крылья.

Послышались шаги, со стороны лестницы показался блестящий шлем, хмурое раскрасневшееся лицо, уже не просто как будто натертое кирпичом, а из раскочегаренной бани, темные глаза задорно блестят, усы победно торчат кончиками кверху. Добротные латы на широких плечах в свежих насечках.

Гунтер привычно сплюнул через парапет, нимало не заботясь, кто там внизу.

- Ваша милость, - напомнил он с беспокойством, - в нашем замке Амальфи, считай, никого... Как бы кто не ударил!

- Вряд ли дознались, - возразил я, - что мы все здесь. Гунтер вздохнул:

- Кто знает, какие у кого маги.

Я вздохнул:

- Господи, неужели эти гады у всех?

- У вас даже два, - уличил Гунтер. - Сказать по правде, про Кабана не знаю, да и нет уже у Кабана, а вот у Волка ни одного, точно. Он сам хвастался, что не верит ни в Бога, ни в Дьявола, потому одинаково велит вешать священников и магов. На одном уровне!

- Это хорошо, - сказал я с облегчением. - Достойный человек, атеист! Мужественный, с незамутненным умом. Это будет наша следующая добыча.

Гунтер улыбнулся, сделал вид, что в самом деле поверил, будто нам по силам тягаться еще с кем-то. Уловив перемену, спросил осторожно:

- О чем задумались, мой лорд?

Я развел руками:

- Знаешь, слишком много свалилось сразу. Не разобрался с хозяйством Галантлара, а тут еще одноглазовское... Боюсь, что откусил больше, чем смогу проглотить. Двадцать деревень?

- Собственных, - уточнил Гунтер. - И восемь, оттяпанных еще у сэра Галантлара.

Я стиснул зубы, не выпуская стон. Двадцать восемь сел и деревень, а я еще не ознакомился, не разобрался как следует с моими, не укрепил их, не обезопасил!.. Или переходить на другой уровень: не вникать во все, а поручать управителям? То-то от моего имени начнется лихоимство, воровство, моим именем начнут творить грабежи, а молодых девок таскать на потребу...

- Еще три деревни вернула леди Роберта, - безжалостно напомнил Гунтер, - и четыре - сэр Гуинг. Сами деревеньки, что втихомолку отошли к барону де Пусе, - мусор, зато земли знатные, а какой лес, какие луга!..

Я стиснул челюсти, так что заломило в висках. Гунтер неколебимо уверен, что теперь я, оскорбленный действием со стороны сэра Уландра, теперь смертного врага, и барона де Пусе, должен обязательно либо вернуть те деревни взад, либо вообще как-то досадить обоим. А судя по тому, как в одно касание справились с Одноглазым, не сомневается, что перспективы у нас есть. Как объяснить, что такой шанс выпадает раз на миллион лет, я не просто воспользовался им, а спасал шкуру: с потерей последних деревень мы были бы обречены на голодную смерть. Или пришлось бы покориться победителю,

- Мы все еще не уверены, - сказал я, - что сумеем удержать в своих руках даже замок Амальфи. На все сто процентов! В смысле полностью. А теперь и этот... И еще - куда ведет другой ход подземников? Главная нора ушла вглубь. Третье: чем больше хозяйство, тем труднее его охранять. У меня нет столько людей! Четвертое: что делать с женой Одноглазого? Она как заноза в моей заднице.

Гунтер слушал, сам загибал пальцы, а когда я закончил, так же методично начал их отгибать.

- Замок удержать сумеем. Отец Ульфилла все же прав: нечисть не пробралась, а подземники - это просто рудокопы. Рихтер тоже клянется, что через их запоры никто не пролезет. Теперь они с отцом Ульфиллой ставят стены еще и против всяких подземников, каждый возводит свою. Договорились, что не будут вредить друг другу, а там Господь посмотрит, у кого лучше. Я думаю, что Господь не последний дурак, понимает, что две лучше одной, оставит обе... Теперь: куда ведет второй ход? Сэр Ричард, у меня уже спина взмокла от страха, я же вижу по вашим глазам, что у вас на уме!.. Третье: деревни и земли отщипывали у слабого. А сейчас, когда вы Одноглазого одним ударом...

- Мы, - прервал я.

- Ваша милость?

- Мы Одноглазого, - пояснил я, - а не один Ричард! Это наша общая победа.

Он поклонился, делая вид, что не согласен, но по роже вижу, доволен до мозга костей. И будет счастлив отдать жизнь за хозяина, который замечает и ценит их усилия.

- Да, когда... гм... Одноглазого, теперь присмиреют. Ну а что с женой Одноглазого... Сэр Ричард, это у вас такие шуточки? Тоже мне, задача! Во-первых, вы можете использовать право тетравленда. Во-вторых, женщины - существа слабые. С ними что угодно может случиться.

- Нет человека - нет проблемы, - пробормотал я. - Конечно, это решение... но для красивых молодых женщин всегда находятся исключения.

Он скабрезно ухмыльнулся:

- Тетравленд?

- Не исключено, - ответил я туманно.

* * *

На землю упала и быстро промелькнула косая тень. Я припал к бойнице, а Гунтер, еще не видя, что встревожило сеньора, ухватился за меч.

Высоко в покрытом облачками небе несутся стаей, вытянув головы, как журавли, довольно крупные драконы. Что-то очень знакомое показалось в строении их голов, пока не осенила мысль: таких же точно, только поменьше, видел в музее палеонтологии, где выставлены кистеперые... нет, панцирные рыбы. Да и вообще головы драконов очень похожи на рыбьи, к примеру - щучьи, но еще больше, конечно, на черепа панцирных, закованных в костяную броню, когда все тело в таких доспехах, расчерченных на хорошо подогнанные плитки.

У панцирных рыб скелет снаружи, как у раков, у драконов, похоже, тоже, во всяком случае я еще не видел драконьего скелета, а при мне их уже разделывали дважды или трижды.

Гунтер со стуком задвинул меч обратно в ножны, отвернулся от бойницы, лицо хмурое, буркнул с неприязнью:

- Давно такого не было...

- Таких драконов? - спросил я.

- Нет, чтобы косяками. Драконы - одиночки.

- Понятно, - согласился я, - иначе не прокормиться. По дракону на сто миль, иначе будут объедать один другого.

- Вот-вот, - продолжал он напряженным голосом. - А раз они вместе, какая-то недобрая сила их держит. И направляет в одну сторону.

Я проводил взглядом стаю. Даже я знаю, что в той стороне - север. Там непокоренные христианские государства. И не просто непокоренные, а уверенные, что выстоят, а затем сами принесут свет истинной веры в погрязшие во грехе страны Юга.

- Собирай отряд, - сказал я. - Не весь, треть оставь в помощь Харальду. Да и так... на всякий случай. А нам к ночи надо вернуться в наш замок. Здесь пусть распоряжается Харальд. Он показался мне надежным человеком. Да и присягу принес.

Мы вышли во двор, Гунтер взглянул на небо, солнце еще высоко, пусть и на западной стороне.

- Да, - подтвердил он, - Харальд - ваш человек. Вы убили Одноглазого, так что для Харальда - законный преемник его прежнего сюзерена, властелина замка и окрестных земель. Он будет служить верой и правдой.

- А как он тебе? - спросил я испытующе.

Гунтер подумал, кивнул.

- Понравился. Он такой же, как и я. Даже лучше.

Я переспросил:

- Лучше?

- Да. Он не сломился за все годы в темнице. А вот я, гм... не уверен, что так держался бы за слово, данное тому, кто уже мертв.

Коней вывели во двор, седлали. Подошел, громыхая железом, высокий рыцарь в полных доспехах, шлем красиво держит на локте согнутой руки. Ветер шевелит длинные грязные волосы, от рыцаря жутко пахнет, худое лицо напомнило о лагерях кампучийских беженцев.

- Простите, сэр Ричард, - сказал он с поклоном, - от меня воняет, как от загнанного кабана, но раньше, чем утром, не смогу даже помыться. Заверяю, никто за заснет ночью на стене или вратах, а завтра проведем набор. Гарнизон станет полным, обещаю.