Чтение 23–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

Он наклонил голову, я думал, что сейчас пришпорит коня, однако он проревел в прорезь шлема:

- У тебя зачарованный меч!

- А ты против? - спросил я.

- Ты трус! - прокричал он бешено. - Ты трус, спрятавшийся за могуществом волшебного оружия!.. Это не ты силен, это твое оружие делает тебя непобедимым бойцом!

Я пошевелил мечом.

- Это волшебный меч?

- Да! - прокричал он во весь голос. - Ты не воин, ты не мужчина!.. Ты никогда не смог бы побить меня в честном бою!

Я оглянулся. Клотар, Альдер и Ревель слушают с непроницаемыми лицами, брат Кадфаэль сложил ладони ковшиком и молится.

- Вообще-то одного я уже побил и голыми руками, - напомнил я, - ты что, тоже хочешь на кулаках?

Он гордо выпрямился.

- На кулаках дерутся простолюдины, монахи бьются дубинами, а благородные рыцари выбирают копья и мечи!

- Копья у меня нет, - указал я. - Короче, ты утверждаешь, что, будь в моих руках простой меч, я бы тебя не побил?

- Да! - крикнул он. - Я сильнее всех!

Я снова покосился на окружавших нас мужчин. Рука Альдера уже легла на рукоять своего меча, словно собирается выдернуть и бросить мне рукоятью вперед. Я повернулся к барону фон Геккерену.

- Сильнее?.. Впрочем, вполне возможно. Я же не спорю, что бык или слон сильнее даже сильнейшего из рыцарей... Наверное, ждешь, что сейчас брошу на землю свой волшебный меч, отстегну пояс с молотом и сойдемся в рубке на простых мечах?

Он крикнул во весь голос, приподнимаясь и выпячивая грудь, как петух перед утренним "кукареку":

- Да! Если ты не трус, конечно.

- Я не трус, - согласился я. - Но и не дурак.

Молот вылетел из моей ладони, как вырвавшийся на свободу воробей. Пара хлопков рукоятью по воздуху, страшный звон железа: барона выбросило из седла на десяток шагов, сплющило грудь так, что передняя и задняя пластины панциря соприкоснулись.

Я поймал летящий обратно молот и, не глядя, повесил на пояс.

- Поехали, - распорядился я. - Если будем останавливаться для каждого поединка и показывать чудеса владения холодным оружием, то никогда в этом драчливом мире не доедем до места. К тому же здесь баб нет, чтоб восторгались и бросали в воздух чепчики. Или хотя бы связанной красотки, что будет смотреть на схватку выпученными глазами и мычать завязанным ртом.

Альдер наклонился к расплесканному трупу, сорвал с груди амулет и подал мне.

- Это его родовой знак. Можете отдать при желании его родне.

Ревель сказал с сожалением:

- Но граф де ля Ферт так и не узнает...

Клотар неожиданно расхохотался громко и раскатисто. Я никогда еще не видел, чтобы он смеялся вот так освобожденно, без привычной угрюмой зажатости.

- Узнает! Мы расскажем всем встречным. Граф сам будет бегать по вассалам и уговаривать, чтобы ради всего святого не становились вам поперек дороги.

Пес с рычанием бросался в кусты, я строго прикрикнул, хватит дурью маяться, пора заканчивать одно неприятное дело. Навстречу задул свежий взбадривающий ветерок, на песке ясно и четко отпечатываются следы трех коней. Я уже и без Клотара видел, какой конь принадлежит Груберу, какой одному из его банды, а на каком скачет леди Женевьева.

Зайчик идет ровным скоком, пес бежит рядом и посматривает на меня с обидой, разок даже гавкнул, я наклонился и на скаку провел рукой по его спине.

- Все хорошо, Бобик, я тебя люблю... Вот закончим одну ерунду, вот тогда и поваляем дурака...

Клотар, несмотря на мои предостережения, вырвался далеко вперед, рассматривал следы. Дождался нас, вид не просто обескураженный, а растерянный, впервые вижу его виноватым.

- Ложный след, - сказал он потрясенно. - Как это я не заметил сразу?.. Пес же недаром хотел, чтобы мы свернули! К Груберу, выходит, присоединился колдун. Теперь они втроем: Грубер, колдун и леди Женевьева.

Альдер спросил с тревогой в голосе:

- Леди Женевьева точно с ними?

Клотар огрызнулся:

- Я что, не могу отличить копыта коня Грубера, что оставляют отпечатки размером с тарелки, от крохотных следов ее лошадки?.. Они почти не оставляют оттисков, сразу видно, что в седле ребенок или женщина без всяких железных доспехов, мечей, булав... Но моя оплошность в том, что колдун сумел пустить в прежнем направлении фантомов, а сами тайком свернули. Я поздно разобрал, что следы идут слишком уж ровно, все-таки кони выбирают дорогу, а здесь прямо через кусты, ямы и кочки... Думаю, они ушли в сторону всего две-три мили тому. Там удобное песчаное место, следы видно отчетливо, вот мы и помчались, а они свои тихонько замели ветками... Или ветер пустил, чтобы все скрыть...

Он не смотрел мне в глаза, вообще непривычно его видеть не в своей тарелке, мне тоже неловко что-то сказать, у нас с Клотаром особые отношения, как говорят в таких случаях, оба предельно вежливы, как всякие смертельные враги. Разрядил обстановку Альдер, он хлопнул себя по колену и разразился громкой бранью. Но потом сказал трезво:

- Колдун любого мог обмануть, не терзайся. Только почему мы пса не послушались, ума не приложу? Точно, колдун виноват.

- Мы все время шли по следам, - сказал Ревель, - которые находил ты. И всегда находил сразу.

Все смотрели на меня, я взглянул на небо. Солнце склоняется к закату, уже распухшее, багровое.

- Если успеем вернуться к развилке, - решил я, - то успеем. А завтра с утра постараемся настигнуть гадов!

Клотар, как будто замаливая невольный промах, снова впереди, изображая живую мишень, свешивается с седла на полном скаку до самой земли, срывает верхушки трав, нюхает, чуть ли не жует. Прошли около трех миль обратно, пока не пошел тот же песок, Клотар присмотрелся, велел нам оставаться, а сам унесся зигзагами.

Мы терпеливо ждали, солнце опускается за край, хрен что увидит, но тут он заорал и приглашающе замахал руками. Мы пустили коней в галоп, вскоре увидели отчетливые следы трех коней, что появились на песке как будто ниоткуда.

- Ветками замели, - объяснил Клотар с презрением в голосе и кивнул в сторону. Там зеленеет груда недавно срубленных веток с уже увядающими листьями. - Простой трюк, я бы никогда не попался, если бы те следы не вели так отчетливо в прежнем направлении...

- Да и торопились мы, - согласился я. - Никто никого не винит. Это хорошо, что так быстро все утряслось. Давайте здесь переждем ночь, а завтра попробуем достать мерзавца.

- И покажем, как умыкать честных девушек, - прорычал Альдер.

- А колдун у них не так уж и силен, - предположил Ревель.

- Почему так думаешь?

- Мог бы след замести колдовством!

Альдер фыркнул:

- Как раз могучие до такой ерунды не опускаются.

Я промолчал, но, похоже, Альдер прав. Короли не подметают даже в своей спальне.

Брат Кадфаэль подъехал как всегда последним, мул его держится молодцом: уступает в скорости, но превосходит по выносливости. Клотар указал на одинокую древнюю скалу поблизости, что вырастает прямо из песка, по ту сторону скалы вольно раскинул ветви старый добрый дуб, а опыт подсказывает, что в таких местах обычно к поверхности пробиваются подземные воды.

Пока мы спешно собирали вокруг дуба сухие сучья для костра, Кадфаэль так же торопливо, пока не настала кромешная темень, ставил защитное кольцо, через которое не пролезет нечисть и нежить, но, к сожалению, без помех пройдут реальные гады, начиная от стаи волков и заканчивая великим множеством измененного мутациями народа, которых мы по признакам делим на троллей, гоблинов, гномов и прочих нелюдей. Хорошо бы в этот класс занести еще общечеловеков, гомосеков и прочих демократов.

Я смотрел, как наш небольшой отряд расседлывает коней, Ревель сразу спутывал передние нога, чтобы конь мог только чуть передвигаться, прыгая обеими ногами, Альдер вытирал мокрые бока и брюхо пучками листьев. Ревель, быстрый, как муравей, тут же разжег огонь из тех сухих былинок, что нашел на поляне, Альдер и Клотар торопливо вывалили рядом великанские охапки. Костер развели так, по настоянию брата Кадфаэля, чтобы высоким пламенем не повредить ветви. Дуб дает нам защиту, нужно и ему отвечать благодарностью. Поскреби христианина, мелькнуло у меня, увидишь язычника.

Клотар, подражая настоящим рыцарям, разделал оленя по всем правилам, сложная наука, зато сразу видно, какую часть жрут знатные люди, какую - менее знатные, какую - простолюдины, а что нужно бросить собакам. В данном случае - Бобику, что так и смотрит, кто бы ему бросил хотя бы кость. Не потому что голоден, это повышение статуса: питаться из одной миски с богами.

Я сел у костра, наслаждаясь теплом, от огня хорошо пахнет жареным мясом, древесной смолой. Между деревьями сгущаются тени, начинают выползать на поляну, но верхушки деревьев еще забрызганы кровью заката, что становится темно-багровым, а в сгущающихся сумерках костер выглядит все ярче и ярче.

Альдер и Ревель сняли шлемы, перчатки, а Клотар стащил и нагрудный панцирь, освободившись от него, как молодой рак от старой скорлупы. Красное обветренное лицо задумчиво. Кадфаэль сел рядом, сказал довольно:

- Ночь будет теплой.

- Откуда знаешь?

- Лес, - ответил Кадфаэль лаконично.

Клотар фыркнул, вскинул голову, и, словно в подтверждение его несогласия, по верхушкам деревьев пронесся ветерок. Там зашумело, треснуло, вниз понеслось что-то большое, стукаясь о ветки, сшибая листья. Рухнуло в темноте, я оглянулся, по спине пробежали мурашки. Так же точно уютная комната в моем детстве с наступлением вечера превращалась в огромную таинственную пещеру, опасную и враждебную, заполненную странными вещами, которых днем не было.

Так и этот лес, что просматривался на сотни шагов, сейчас стоит сплошной стеной тьмы за чертой желтого круга света от пламени костра.

- Это вроде бы нормальный лес, - произнес я, - так, Альдер?

Он кивнул, сказал мужественным голосом:

- Да, Тьма его еще не захватила. Однако, сэр Ричард, этот лес на грани.

Я насторожился.

- Что это значит?

- Днем, когда солнце светит, лес принадлежит Свету. А ночью, увы, Тьме.

Я помолчал, преодолевая тягостное чувство, мне нельзя выказывать панику, ответил как можно более небрежно:

- Но пока мы из Света, лес этот принадлежит нам.

Альдер, закончив ужин, деловито натянул на голое тело свитер, надел кольчугу, влез в панцирь. Я думал, что хотя бы не станет нацеплять стальные пластинки на руки и ноги, но Альдер себя не пожалел, облачился с головы до ног, даже шлем нахлобучил на голову, только что забрало не опустил.

- Два часа, - предупредил он. - Потом ты, Ревель.

- Ладно, - ответил Ревель вяло. - Если ты такой безжалостный, что станешь будить старого измученного человека, что не может оторвать отяжелевший живот от земли...

- Стану, - ответил Альдер злорадно. - С великим удовольствием.

- Ну да, я знал, что милосердия в твоем сердце ни капли... Только пинай меня, как ты обычно делаешь, крепче. Ведь я, и замученный дорогой и погрузившись в молитвы, могу и не услышать...

- Я от тебя еще ни разу не слышал молитв, - буркнул Альдер.

- А я шепчу их сердцем, - возразил Ревель. - Все мои молитвы - в сердце. Его просто распирает от благочестия.

- Но вырваться ты ему не даешь, - сказал Альдер. - Очень благоразумно для тебя.

Он отступил в темноту, прислонился спиной к толстому дереву, чтобы никто не подкрался сзади, и, воткнув длинный меч в землю, опер на него обе руки и приготовился бдить.

Мы укладывались на ночь, однако Ревель и Клотар все оглядывались по сторонам и пугливо жались к огню. Я сам чувствовал некую напряженность в воздухе. Возможно, кто-то к нам приближается, мои человеческие чувства еще ничего не уловили, в отличие от дочеловеческих, что-то доставшееся от обезьян, ящеров или амеб, что за неделю чуют зарождение грозы.

Я лег, попытался успокоиться, но чувство тревоги росло, крепло. Альдер уже склонил голову, опираясь на меч, вот-вот заснет. Я поднялся на ноги, поколебался, но тоже начал надевать доспехи. Альдер быстро вскинул голову, в глазах полная ясность.

- Тревога, сеньор?

- Что-то приближается, - ответил я нехотя. - Может быть, ерунда какая...

Ревель вскочил, ухватился за доспехи.

- Кто знает. Вы паладин, а это значит, что вас Господь предостерегает в первую очередь.

- Господь может и пошутить, - пробормотал я.

Через несколько минут мы все уже были в доспехах, с мечами в руками. Разбудили даже Кадфаэля, он в самом деле крепко спал, прислушивались, затем наши уши уловили шорох множества подкрадывающихся лап. Но еще раньше в ноздри ударил запах множества крупных зверей с грязной свалявшейся шерстью. Я почти увидел их черные тела, подбирающиеся все ближе и ближе, в страхе проверил оружие, вытащил меч, потом спохватился и снял с пояса молот.

Глава 11

Альдер смотрел непонимающе, я метнул в темноту, через несколько секунд молот звучно шлепнул рукоятью по ладони. Я метнул снова, на этот раз там, в темноте, послышались возня, рычание, частое дыхание множества зверей. Третий раз я метнул в ту сторону, почти увидел, как молот разметал темные тела, и тут раздался страшный вой со всех сторон.

- Сражайтесь! - прокричал я. Пес стоит рядом, шерсть на загривке встала дыбом, рычит, обнажая клыки. Я крикнул ему: - От меня не уходить!.. За добычей не гоняться... А теперь - можно!!!

Я поймал молот и успел повесить на пояс, из-за деревьев на освещенное пространство выметнулись крупные звери, размером с овчарок, с блестящей чешуей на спине.

Мой меч рассек одного зверя, другого, третьего, по всей поляне сверкало железо, слышался лязг, удары, пыхтение, Альдер ругался, Кадфаэль призывал Деву Марию, а Бобик и Клотар сражались молча.

Костер горел за нашими спинами. Мы стояли кольцом, не давая ни одной твари заскочить сбоку, пусть лезут через пламя, если решатся. Рядом со мной бешено взмахивал мечом Клотар, он умело прикрывался щитом от одних зверей, в то время как рубил других, так же точно рубили и все остальные, только я пренебрег щитом, потому что легкий и безумно острый меч Арианта рассекает любую тушу, как будто те из мокрого картона. Да и вместо щита слева мой Бобик, яростно отражает нападения зверей, одновременно защищая Кадфаэля, этот все громче и громче читает молитвенник.

Раненые звери отползали с жалобным воем, убитые еще долго дергались, мы их отшвыривали пинками, чтобы не пробрались в корчах к костру и не загасили телами.

Теперь я видел в темноте множество красных глаз, исполненных дикой злобы. И сколько мы ни рубили, этих красных глаз не становилось меньше, словно мы нечаянно оказались на пути миграции этих чудовищных леммингов.

Упал, поскользнувшись, Ревель и долго ворочался, прежде чем сумел подняться. На нем повисло не меньше пяти тварей, он с ревом срывал их, выронив меч, голыми руками отшвыривал, Клотар сделал торопливый шаг в его сторону и острием меча срубил зверя, запрыгнувшего Ревелю на спину, однако в это время на него самого бросились сразу четверо; один повис на руке со щитом, пригибая его к земле, остальные вцепились в грудь, в живот.

Альдер ухитрился, размахивая мечом, пинком отправить в костер вязанку хвороста, пламя поднялось выше и осветило ближайшие деревья, однако твари не испугались огня, их на поляне уже сотни. Более того, все видели нас отчетливо и все стремились в нашу сторону.

Упал Альдер и дрался с ними, перекатываясь с боку на бок, давил их тяжелым, закованным в панцирь телом, однако поножи уже сорваны, острые зубы сумели прорвать даже кольчугу, в двух-трех местах течет кровь.

Я рубил мечом во все стороны, всякий раз рассекая плотные тела, как пустые коробки из-под обуви, острые зубы то и дело впивались в ноги, руки, но я рубил, а раны тем временем заживали, однако меч становился все тяжелее, а в голове шумело от слабости и потери крови.

На ногах помимо меня оставался только Клотар. Он посмотрел в мою сторону, в прорезе шлема блеснули залитые потом глаза, я услышал хриплый вскрик:

- Прощайте, сэр Ричард! Не довелось...

Я ответить не успел, на меня бросились сразу с десяток тварей, я широко размахнулся и успел встретить их в воздухе. Рядом дерется пес, изредка взвизгивает, морда в крови, шерсть блестит и слиплась, кажется залитой маслом. Мои руки одеревенели и налились свинцом, однако лезвие прорезает воздух и темные тела почти с одинаковой легкостью. Ревель сражается, весь облепленный зверьем, похожий на кучу гнилого сена, ревет и рычит, бьет кулаками в стальных рукавицах. Я задыхался, хрипел, ноги подгибаются...

Со стороны поля показался свет. Он нарастал, будто некто скачет к нам, держа в руках факел... Нет, свет слишком белый, это не факел, а звери, словно почуяв неладное, завыли громче, кто-то бросался на копошащиеся фигуры с новой яростью, спеша добить врага, другие же поджимали хвосты и вскидывали морды к темному небу.

Свет стал ярче, я услышал топот копыт. На поляну ворвался скачущий на муле человек в темной монашеской робе, во вскинутой руке сыпет огнем толстая книга.

Звери завыли, попятились, но мало кто успел выскользнуть из нового круга света, а остальные на моих глазах припадали к земле, расплывались темными лужами и начинали впитываться в землю. С мула слез священник, сказал громко:

- Ad gloriam!

- Да, - прохрипел я с чувством, - во славу... Лаудетор Езус Кристос! Патер, как вы вовремя...

- Audaces fortuna juvat, - ответил он, что значит "смелым и судьба помогает", склонился над ближайшей распростертой фигурой, это оказался Клотар, а я торопливо возложил руки на Альдера. Голова закружилась, я ощутил тошноту и слабость. Пошатываясь, поднялся и двинулся к Ревелю. Священник вскинул голову и сказал деловито:

- Паладин?.. Не нужно, вам силы пригодятся.

- Но он ранен, - прохрипел я.

- Сейчас я его осмотрю, - ответил он и, подняв голову, оглядел побоище. - Вы правильно поспешили к самому раненному, остальные уже вне опасности. - Он возложил руки на Ревеля, даже я с пяти метров увидел, как бледное, залитое кровью лицо сразу порозовело, кровь засохла и осыпалась коричневой пылью.

Он перешел к Кадфаэлю, дивный радостный свет охватил всю поляну. Я видел все-все до мельчайших подробностей, мог разглядеть узор на крыльях ночной бабочки, что сидит от меня на краю видимости на ветке дерева. Постанывая, Кадфаэль, Альдер, Ревель приподнимались, принимали сидячее положение, а Клотар ухитрился встать и осматривался ошалело.

Я осмотрел Бобика, цел, но весь в чужой крови. Пес лизнул меня в щеку и тут же побежал валяться в траве, очищая шерсть. Увидев незнакомца в монашеской рясе, Клотар вскрикнул:

- Святой отец! Это вы их... в кучу дерьма?

Священник сказал строго:

- Сын мой, не богохульствуй.

- Но как вы вовремя!

- Мне было видение, - ответил монах кратко. - Я поспешил оставить постоялый двор и поспешить в ночь.

Альдер с сочувствием покачал головой.

- Да, это подвиг... С мягкой постели, от лакомых служанок, отказавшись от завтрака...

Он осекся, ощутив, что такие шуточки сейчас чересчур, развел руками и присел возле Ревеля. Тот смотрел по сторонам непонимающе. Потом поймал взглядом меня.

- Ваша милость?.. Мы отбились?

Я указал на священника:

- Только благодаря святому отцу. Простите, падре, мы вам обязаны жизнью. И, возможно, душами, я чувствовал, как эти твари стараются завладеть мною целиком...

Он со вздохом убрал руки от Ревеля. Взгляд его был ясен, хотя лицо оставалось изможденным, худым до крайности.

- Да, - ответил он ровным голосом. - Во взглядах на этих тварей пока что нет единства, но большинство отцов Церкви полагают, что это не просто звери. Они созданы дьяволом, что доказывает, как они... исчезли.

Клотар кивнул.

- Да, простые волки попросту бы убежали. На них святость не действует. Спасибо вам, отче!

Он покачал головой:

- Благодарите Господа. Ничто не делается вне Его воли. Я побуду с вами до утра. А потом я отправлюсь дальше, а вы - по своим делам.

Ревель нерешительно поворошил угли в костре, оглянулся в сторону вьючных мешков.

- Это надо отпраздновать! Да и поесть после такого не мешало бы. Как вы насчет глотка вина, отче?

Я не успел вмешаться, священник покачал головой, ничуть не гневаясь на неразумное дитятко.

- Ложитесь спать. Все. Я сам побуду на страже.

- Но... - засомневался я. - Вы скакали всю ночь.

- Господь дает мне силы, - ответил он просто. - А вам завтра они понадобятся все без остатка.

Глаза его смотрели прямо и строго. Я ощутил невольный трепет, это в самом деле человек, который видит намного дальше, к тому же зрит лучше, помялся и сказал с чувством вины:

- Если только... это не особенно вас напрягает... Ну, вы понимаете...

Он не усмехнулся, как я ожидал, ответил кротко:

- Так угодно Господу. Отдыхайте.

Я развел руками.

- Не буду настаивать, отче... хотя очень хочется. Я привык сам определять, кому что делать, но так, оказывается, приятно, когда кто-то берет на себя ответственность!

Он лишь наклонил голову, соглашаясь. Ревель проверил лошадей, к нашему удивлению их не тронули. Еще одно доказательство, что нападали не простые звери, а твари Нечистого, направляемые единой волей.

Без споров и протестов мы все улеглись вокруг костра, что горит ровно и жарко, белый плазменный свет чуть померк, но по-прежнему охватывал огромную площадь. Кадфаэль захрапел первым, я попытался прощупать мыслью таинственного священника, но глаза от усталости слипались, я провалился в дрему сразу же после того, как услышал дружный храп моих соратников.