тревожно погромыхивала приближающаяся гроза. В воздухе было тоскливо и
душно, будто кто-то грузный, невидимый сел на грудь и не дает вдохнуть.
Фандорин покачивался где-то на неопределенной грани между явью и сном.
Важные, деловые мысли вдруг вязли в какой-нибудь ненужной чуши, и тогда
молодой человек, спохватившись, тряс головой, чтоб не уволокло в сонный
омут.
раздался непонятный тонкий писк. Потом, не веря собственным глазам, Эраст
Петрович увидел, как ключ, торчавший в замочной скважине, стал сам по себе
поворачиваться. Дверь, противненько скрипнув, поползла створкой внутрь, и на
пороге возникло диковинное видение: маленький щуплый господин
неопределенного возраста с бритым, круглым личиком и узкими, в лучиках
мелких морщин глазами.
улыбнувшись и удовлетворенно кивнув, проворковало чрезвычайно приятным,
медовым тенорком:
и губернский секретарь. Прилетел по первому же мановению. Как ветр на зов
Эола.
ведь помню, что повернул ключ на два оборота.
показал какой-то продолговатый брусок, впрочем тут же исчезнувший в его
кармане. -- Удобнейшая вещица. Позаимствовал у одного татя из местных. По
роду занятий приходится вступать в сношения с ужасными субъектами,
обитателями самого дна общества. Совершеннейшие мизерабли, уверяю вас.
Господину Юго такие и не снились. Но ведь тоже души человеческие, и к ним
можно подходец сыскать. Я их, извергов, даже люблю и отчасти коллекционирую.
Сказано у поэта: всяк развлекается как может, но всех стреножит смерть одна.
Или, как говорит немчура, йедес тирхен хат зайн плезирхен -- у каждой
зверушки свои игрушки.
затруднений молоть языком на любую тему, но его цепкие глазки времени даром
не теряли -- основательно обшарили и самого Эраста Петровича, и убранство
убогой каморки.
важному делу, -- сказал молодой человек, хотя первое и второе было указано в
письме, а о третьем Пыжов без сомнения догадался и сам. -- Только вот он мне
никакого пароля не дал. Забыл, наверно.
зависело его спасение, но тот только всплеснул короткопалыми ручками:
русского не распознает? Да мне довольно в глазки ваши ясные посмотреть
(Порфирий Мартынович придвинулся вплотную), и я вижу все, как на ладони.
Юноша чистый, смелый, благородных устремлений и патриот отечества. А как же,
у нас в заведении других не держат.
дурачится, держит его за несмышленыша. Поэтому свою историю Эраст Петрович
изложил коротко и сухо, без эмоций. Тут выяснилось, что Порфирий Мартынович
умеет не только балаболить, но и внимательнейше слушать -- по этой части у
него был просто талант. Пыжов присел на кровать, ручки сложил на животе,
глаза, и без того в щелочку, совсем зажмурил, и его будто не стало. То есть
он в буквальном смысле обратился в слух. Ни разу не перебил Пыжов
говорившего, ни разу не шелохнулся. Однако временами, в ключевые моменты
рассказа, высверкивало из-под закрытых век острой искоркой.
приберег для Бриллинга, а напоследок сказал:
Мне нужно срочно переправиться на континент. В Москву мне нужно, к Ивану
Францевичу.
потом тихонько спросил:
обстоятельней получится. Неровен час... Господа, по всему видать, серьезные,
они ведь вас и в Европе искать станут. Через проливчик я вас, ангел мой,
конечно, переправлю -- дело небольшое. Если не побрезгуете утлым рыбацким
челном, завтра же поплывете себе с Богом. Ловя под парус ветр ревущий.
которому, по правде сказать, ужасно не хотелось расставаться с портфелем,
доставшимся такой дорогой ценой. А Порфирий Мартынович, словно бы и не
заметив колебаний собеседника, продолжил:
что многого мне недосказываете. И правильно, персиковый мой, слово серебро,
а молчание золото. Бриллинг Иван Францевич -- птица высокого полета. Можно
сказать, орел прегордый меж дроздами, абы кому важного дела не доверит. Так
как же-с?
дал бы курьеру посмышленней, вмиг бы до Москвы долетел, как на троечке с
бубенцами. А уж я бы и телеграммку шифрованную заслал -- встречайте, мол,
владык небесных дар бесценный.
славы. Отдал бы он Пыжову портфель ради пользы дела, ведь с курьером и
вправду надежней. Но воображение уже столько раз рисовало ему картину
триумфального возвращения к шефу, с эффектным вручением драгоценного
портфеля и захватывающим рассказом о перенесенных приключениях... Неужто
ничего этого не будет?
за него отвечаю. Вы уж, Порфирий Мартынович, не обижайтесь.
же и спокойней. Ну их, чужие секреты, мне и своих хватает. В тайнике так в
тайнике. -- Он поднялся, скользнул взглядом по голым стенам комнатенки. --
Вы пока отдохните, дружочек. Младость сна требует. А у меня, старика, все
равно бессонница, так я покамест насчет лодочки распоряжусь. Завтра (а
получается, что уже сегодня) чуть светочек буду у вас. Доставлю к морскому
брегу, облобызаю на прощанье и перекрещу. А сам останусь на чужбине сиротой
бесприютным прозябать. Ох, тошно Афонюшке на чужой сторонушке.
развел руками:
витиеватость тянет. Наши умники посольские больше по-французски изъясняются,
не с кем душу отвести.
засуетился, засобирался.
поклонившись, растаял во мраке коридора.
громовой раскат ударил чуть не в самую крышу.
голый, без единой травинки каменный двор. Там ненастно, там ветер и дождь,
но по черно-серому, в рваных тучах небу рыщет луна. Желтый луч через щель в
шторах рубит конуренку надвое, рассекает до самой кровати, где мечется в
холодном поту одолеваемый кошмаром Фандорин. Он полностью одет, обут и
вооружен, только револьвер по-прежнему под подушкой.
страшное видение. Над кроватью склонилась мертвая Амалия. Глаза ее
полузакрыты, из-под век стекает капелька крови, в голой руке черная роза.
красива, я была несчастна и одинока. Меня запутали в сети, меня обманули и
совратили. Единственный человек, которого я любила, меня предал. Ты совершил
страшный грех, Эраст, ты убил красоту, а ведь красота -- это чудо господне.
Ты растоптал чудо господне. И зачем, за что?
он вздрагивает от холода и открывает глаза. Видит, что никакой Амалии, слава
Богу, нет. Сон, всего лишь сон. Но на лоб снова капает что-то ледяное.
услышал вой ветра, шум дождя, утробный рокот грома. Что за капли? Ничего
сверхъестественного. Протекает потолок. Успокойся, глупое сердце, затихни.
меня галлюцинации. Но здравая, рациональная мысль не избавила от гнусного,
липкого страха, который так и лез через поры по всему телу.
темно.
тук-тук-тук.
дерева! Там пустой двор. Господи, что это?
тучи, а в следующий миг там колыхнулось что-то темное, жуткое, неведомое.
Только не сойти с ума.
Василенко Иван
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Афанасьев Роман