Шофер больше на стройке не появлялся. Но зато появился некто в военной
форме. Это мог был дознаватель из военной прокуратуры или человек из НКВД.
И, возможно, неслучаен слух, что шофер этот исчез. Что и как тут связать?
Одно, пожалуй, несомненно: умер Кизе не от болезни. Вряд ли бы в этом
случае посмертно им интересовалась прокуратура или НКВД. Заболел, умер,
зарыли - и все тут...
решил сперва встретиться с нею, а потом уже с Шоором.
большой конверт - Левину от Анерта.
журнала "Я - жокей". - Последний выпуск.
вскрыл конверт. В нем он обнаружил письмо от Анерта и несколько страниц
ксерокопий каких-то документов, переведенных на русский язык. Он принялся
читать письмо Анерта.
"НВ", закурил и стал осторожно разглядывать Левина: его плохо сшитую
одежду, старомодную сорочку, чем-то озабоченное морщинистое лицо.
легче... Впрочем..."
лагере", - читал между тем Левин письмо Анерта, - "в Мюнхен привез вместе
с вещами покойного его знакомый по лагерю, офицер вермахта. Так мне
сообщила фрау Кизе в 1949 году. Но кто этот офицер и где он, я не знаю, и
разыскать его, даже если он жив, сегодня вряд ли возможно.
22-го ноября 1948 года дневник обрывается. Видимо, эта запись сделана
накануне самой смерти. Я думаю так, поскольку последующие события -
возвращение военнопленных домой - радостного характера, и дядя, человек
аккуратный и пунктуальный, отразил бы это в своем дневнике.
ксерокопии. - Возможно, возникнут какие-то вопросы, которые придется
задать господину Анерту.
не знает. Боже, как бы я был счастлив, случись это не позже чем через
месяц. Тогда на родину я прибыл бы к Рождеству! Мог ли я думать в 1918
году, когда покидал Старорецк, что окажусь в нем через тридцать лет в
качестве военнопленного?! Те места в городе, которые я помнил с молодости,
сейчас не узнать - много разрушений, война здесь прошлась особенно
жестоко. Дома разрушены, люди живут в сохранившихся подвалах, расчистку
руин и строительство вместе с русскими ведут и наши военнопленные. Я много
думал об этой стране и ее народе. И сложилось впечатление, что это -
единая однообразная масса, подчиненная команде, целому своду параграфов
"можно-нельзя", нет личности, потому что нет права выбора. На эту тему у
меня был разговор с соседом по столу, капелланом из Касселя. Человек очень
образованный, он сказал, имея в виду образ жизни и психологию местного
населения: "Господин Кизе, вы не очень их осуждайте, считайте, что мы
находимся в плену у политических заключенных, просто они расконвоированы,
им разрешено жить в своих квартирах, заводить семьи, рожать детей, иметь
работу, ходить в кино, в театры, читать дозволенные книги. Но не больше. А
в главном они политические заключенные. Впрочем, как и мы, начиная с 1933
года..."
войны. Я уцелел и скоро - домой, вот что главное! Конечно, я буду уже
цивильным человеком. Меня это вовсе не страшит, даже радует. У нас с Энне
есть уютный большой дом, я неплохой инженер-строитель, работу найду в
любой строительной фирме, в особенности сейчас, когда и наши города лежат
в руинах"...
28-м ноября.
даже какая-то тревога. Я шел с Ритой к ней на инструментальный склад. В
это время в цех въехали две машины. Одна привезла щебенку, другая бетонный
раствор. Из кабины одной вышел шофер, человек приблизительно моего
возраста. Мы посмотрели друг на друга, я прошел мимо, но что-то в лице его
мне показалось знакомым. Я оглянулся, он тоже смотрел мне вслед, потом
пошел за мной, догнал, мы остановились. Рита ждала в стороне. "Кажется,
Алоиз Кизе?" - спросил шофер. - "Да", - сказал я. - "Вот так встреча! Не
узнаете?" - И тут я вспомнил его: Иегупов! Мы познакомились в 1918-м, а
последний раз виделись в 1919-м. Прошло столько лет! Разговаривать времени
не было, он торопился на разгрузку. Да и мне срочно надо было взять на
складе ватерпас для прораба. Иегупов только успел спросить: "Вы здесь в
лагере? На заводе часто бываете?" - Я подтвердил, что в лагере, и сказал,
что на заводе бываю ежедневно. - "Хорошо, - сказал он. - Я найду
возможность с вами встретиться. Очень рад, что вы уцелели", - и он
заспешил к машине. Мне и хотелось этой встречи, и нет. Вспомнился
Старорецк в 1918 году. После того, как я узнал от советника доктора
Клеффера, что из себя представляет Иегупов, как он сделал из нас негодяев,
он был мне противен. И сейчас я с радостью выложу ему все, что думаю о
нем... Я подошел к ждавшей меня Рите, и мы двинулись на склад. Она,
видимо, заметила мое дурное настроение, спросила: "Что с вами, Кизе?
Расстроены чем-то?" Я ничего не мог ей рассказать, но понимал: она видела,
что мой разговор с Иегуповым, хотя и краткий, был разговором людей
знакомых. "Это очень плохой человек, Рита, - только и сказал я. - Я знал
его в 1918 году. Все остальное как-нибудь в другой раз". Вечером, когда я
вернулся в лагерь, сержант Юра, заметив, что я мрачный, спросил:
"Что-нибудь случилось? Какое-нибудь ЧП?" - Понимая, что Рита может
поделиться с ним, что видела меня беседующим с Иегуповым, я вынужден был
ответить сержанту: "Встретил одного нехорошего человека, знакомого по 1918
году". Но Юра был юношей легкомысленным или слишком молодым, чтоб
заинтересоваться далеким 1918-м годом. Он махнул рукой, засмеялся: "Ну,
это было давно!.. Ладно, я спешу в караулку, заступаю в наряд", - и
убежал.
встрече..."
ксерокопию. - Может быть это кончик ниточки проклюнулся из всего
клубочка?"
терпеливо и как бы безразлично сидевшему Шоору.
Присланные Вами предыдущие документы позволили мне разыскать человека,
который знал Вашего дядю. Таким образом в известной степени мы как бы
наметили направление поиска, новые же документы, которые мне вручил
господин Шоор, надеюсь, оправдают наши надежды. В связи с этим меня очень
интересует, во-первых, не знаете ли Вы в связи с какими обстоятельствами
Ваш дядя находился в Старорецке в 1918 году; во-вторых, мне хотелось бы
познакомиться с дневниками, начинающимися 1918 годом и за последующие
пять-шесть лет, поскольку возникли персонажи, как-то связанные между собой
и с Вашим дядей, о которых он упоминает в записях за 1948 год. Это
господин советник Клеффер и некий Иегупов, с которым Ваш дядя встречался в
Старорецке в 1918 году. В наших поисках надо пройти и этот путь, в данном
случае возвращаясь назад во времени.
думал Левин после ухода Шоора. - Правда, навар этот густеет, как бы в нем
не увязнуть... Давай, Ефим, собьем все по порядку, - сказал он себе. - В
1918 году Кизе был в Старорецке. Что он тут делал? Здесь же он
познакомился с неким Иегуповым. Кто таков? Что их связывало? После 1919-го
года они не виделись вплоть до 1948-го в цеху завода. И встреча эта
встревожила. Чем?.. Что еще? Кизе сказал Маргарите Марголиной, что Иегупов